вопросительный и восклицательный знаки, восклицательный знак — в конце стихотворения.

Комментаторы полагают, что стихотворение переводное, поскольку Тютчев в своем творчестве не тяготел к балладному жанру, в котором выдержано стихотворение. Однако источник не найден. А.А. Николаев в своих комментариях сослался на статью Лейна, увидевшего первоисточник в одном из эпизодов повести А.А. Бестужева-Марлинского «Фрегат «Надежда» (см. Lane R. / Hunting Tyutchev’s literary sources // Festschrift for N.E. Andreyev. London, 1984. Р. 51–53). Тем не менее следует учитывать тот факт, что ни тема стихотворения, ни его жанр не чужды Тютчеву. Мотив грешной любви, опасного действия любовных страстей — сердечных гроз весьма свойственен его поэзии: «Все бешеней буря, все злее и злей…» вписывается в контекст таких стих., как «К Н.» (о «ночи греха», «ужасной бездне», жжении «адским пламенем»), «К N. N.» (о женской измене мужу), «Люблю глаза твои, мой друг…» (любовная страсть — «огнь желанья»), «С какою негою, с какой тоской влюбленной…» (образ огня «небесной молнии», которая опаляет, образ женщины, объятой страстью). Подобные психологические ситуации в рассматриваемом стихотворении получили балладную интерпретацию. Этот жанр творчества иногда привлекал поэта, о чем свидетельствуют его переводы из Гёте: «Певец», «Заветный кубок». Дань Тютчева балладе, возможно, связана и с успехом баллад Жуковского, созданных в это же время, на ту же этическую тему — преступления и наказания (см. «Смальгольмский замок, или Иванов вечер»).

Датировать можно 1831–1836 гг., так как на бумаге автографа есть водяной знак — «1831», и оно было послано Тютчевым И.С. Гагарину в начале мая 1836 г.

ВЕСЕННЕЕ УСПОКОЕНИЕ

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 8. Л. 6.

Первая публикация — Телескоп. 1832. Ч. X. № 15. С. 297–298. Затем — Совр. 1854. Т. XLV. С. 8; Изд. 1854. С. 124; Изд. 1868. С. 119; Изд. СПб., 1886. С. 12; Изд. 1900. С. 435.

Печатается по первой публикации.

В автографе, в скобках, вместо названия помета — «(Из Уланда)». Написан чернилами, без исправлений, с излюбленными тютчевскими знаками: тире в конце 2-й, 4-й (здесь восклицательный знак и тире), 6-й, 7-й строк, в конце стихотворения восклицательный знак и многоточие. Строфы отделены друг от друга интервалом. На этом же листе, сверху, написано стихотворение «Вы мне жалки, звезды-горемыки!».

Указание на то, что стихотворение представляет собой перевод Уланда «Frühlingsruhe» («Весенний покой» — нем.), отсутствует в пяти первых из названных изданий; такого рода помета появилась лишь в Изд. 1900. Различия в печатных текстах состоят в том, что эмоциональность, свойственная Тютчеву, как бы приглушается в большей или меньшей степени. В Телескопе первая строфа завершалась восклицательным знаком с многоточием, что не сохранялось во всех последующих указанных изданиях. В Телескопе, Совр. 1854 г. 6-я строка заканчивалась тире, но в последующих изданиях этот знак отсутствует. Во всех изданиях в конце стихотворения стоит точка, но в тексте Телескопа — многоточие. В первых изданиях стихотворение не разделено на строфы, они появились только в Изд. 1900.

Датируется по дате цензурного разрешения в Телескопе (28 августа 1832 г.) — не ранее первых месяцев 1832 г.

В.Я. Брюсов (О Тютчеве // РА, 1900. Кн. 1. № 1–4. С. 418) отмечал, что «О, не кладите меня…» в новом издании (имеется в виду Изд. 1900. – В.К.) отнесено в отдел переводных: «Действительно, все внешнее содержание его взято из стих. Уланда «Frühlingsruhe», но по тонкости отделки переводом кажутся не стихи Тютчева, а немецкий подлинник». Найдя сближения Тютчева с другими немецкими поэтами — Гёте, Ленау, Эйхендорфом, Брюсов сделал общее заключение: «Но во всех этих случаях Тютчев не только пересказывает, но и пересоздает; более чем кто-либо другой он умел оставаться самим собой и подражая» (с. 410).

С.Л. Франк, указав на то, что Тютчев сделал «весьма точный» перевод стихотворения Уланда, считает поэтическую миниатюру «вполне оригинальным созданием тютчевской лирики» (Франк. С. 26). Связав его умонастроение со стих. «Лебедь» («есть на земле как бы жизнь в неземном»), философ продолжал свою мысль: «К этому настроению приближает нас поэт в стихотворении «Весеннее успокоение», в мечте о смерти среди природы… (цитируется полностью. — В.К.). В этом же направлении идет мечта души стать звездою, горящей скрытым светом «в эфире чистом и незримом» (см. коммент. к стих. «Душа хотела б быть звездой…». с. 365). Стих. «Лебедь», «Весеннее успокоение», «Душа хотела б быть звездой…» Франк относит к тем, в которых «космическое чувство Тютчева достигает своей вершины» (Франк. С. 27). В то же время это стихотворение входит в его «весенний ряд» и запечатлевает светлые пантеистические переживания (В.К.).

Представляет собой вольный перевод одноименного стихотворения немецкого поэта Уланда. У Тютчева иная поэтическая форма: вместо четырехстопного ямба оригинала использован полиметрический размер — хореямб (строки 1, 2, 3, 6, 9-я) переходит в строках 4, 5, 6, 7-й в четырехстопный ямб: изменена система рифмовки: если у Уланда рифма смежная, то у русского поэта — перекрестная; во вторую строфу добавлена пятая строка. По содержанию стихотворение Тютчева достаточно близко к оригиналу, но из-за иной поэтической формы производит иной ритмико-мелодический эффект (Л.Л., М.М.).

«НА ДРЕВЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ВЫСОКОМ…»

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 18. Л. 2. Воспроизведен в ЛН. 1932. Т. 4–6. С. 737.

Первая публикация — РА. 1879. Вып. 5. С. 133; тогда же — ННС. С. 36. Затем — Изд. СПб., 1886. С. 90; Изд. 1900. С. 84.

Печатается по автографу.

Автограф находится на одной странице с последней строфой стих. «(Из Гейне)» — «В которую из двух влюбиться…», а на обороте предыдущего листа — «Душа моя, Элизиум теней…» и первые две строфы стих. «(Из Гейне)». Таким образом, следуют одно за другим— «Я помню время золотое», «Душа моя, Элизиум теней…», «(Из Гейне)», «На древе человечества высоком…», «Как дочь родную на закланье…», три из которых обращены к Западной Европе, именно к Германии — брегам Дуная с его замком и «младой феей», влюбленностью поэта, связанной с теми местами, а другие два — к гениям этой страны, Гёте и Гейне. Рассматриваемое стихотворение скорее контрастно второму в этом ряду: здесь идея «созвучия» с человечеством, там — изоляция душевного мира от толпы; видно, для поэта «человечество» и «толпа» совсем не одно и то же, а скорее они противоположны. Последнее стихотворение («Как дочь родную на закланье…») перекликается с ними размышлением о каких-то высших предназначениях и судьбах.

В первых двух изданиях печаталось без названия, но в примечаниях указано: «Вероятно, по поводу смерти Гёте». В Изд. СПб., 1886 и Изд. 1900 появился заголовок «На смерть Гёте», но в Изд. 1900 эти слова заключены в скобки. Ранние издания не имеют существенных различий, хотя в Изд. 1900 9-я строка — «Не поздний вихрь, не буйный ливень летний». Различно определяют время написания: РА — 1832 г., Изд. СПб., 1886 — 1827 г., Изд. 1900 — 1832 г. Р.Ф. Брандт (Материалы. С. 35) писал: «Так как поминаемое здесь лицо несомненно есть Гёте (коему Тютчев имел случай представиться и коим был обласкан), то не могло никак быть сочинено в 27-м году, которым помечают его первое изд. Сочинений, а должно быть, относится, согласно Флоридовской помете, к 1832-му, в каковом году умер Гёте 22(10) марта».

Г.И. Чулков, соглашаясь с Брандтом, указывает на единственный «источник», говорящий о знакомстве Тютчева с Гёте, на который ссылаются и Брандт и В.Я. Брюсов. В статье (БЛ) Брюсов пишет: «Утверждают, что Тютчев «был обласкан» великим Гёте». Этот источник — заметка Н. Гербеля в книге «Русские поэты в биографиях и образцах» (СПб., 1880. С. 337). Чулков, приведя все эти сведения, заключает, что «это стихотворение могло быть написано лишь в 1831 г., т. е. вскоре после взятия Варшавы Паскевичем» (Чулков I. С. 355). Вместе с тем исследователь предполагает, что стихи были переписаны поэтом после смерти Гёте, что будто бы существовали какие-то первоначальные автографы. К.В. Пигарев (Лирика I. С.356) не подтверждает факта личного знакомства Тютчева с Гёте, говоря об отсутствии каких-либо документов, свидетельствующих об этом. Вместе с тем ученый не сомневается в том, что написание стихотворения вызвано смертью Гёте, которого Тютчев много переводил и к которому был весьма внимателен в 1820-х — начале 1830-х гг. До нас дошли 15 тютчевских переводов стихотворений Гёте, включая фрагменты из «Фауста».

Таким образом, стихотворение можно датировать не ранее конца марта 1832 г.

PROBLÈME

Автографы (2) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 21. Л. 1; РНБ. Альбом Н.В. Гербеля. Л. 194.

Первая публикация — РА. 1879. Вып. 5. С. 134; тогда же — ННС. С. 39. Затем — Изд. СПб., 1886. С. 92; Изд. 1900. С. 87. Везде напечатано без названия с указанием даты — 1833 г., 17 января. Но в Изд. 1900 — 15 (27) января 1833.

Печатается по второму автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 246.

В первом автографе подчеркнуты слова «Сам» (3-я строка), «мыслящей» (4-я строка); в нем 4-я строка — «Или низвергнут мыслящей рукой». В конце стихотворения указана дата — «января 15/27 дня 1833». В конце 2-й и 3-й строк поставлено тире, в конце 4-й — знак вопроса, в конце 5-й — двоеточие, в конце стихотворения— восклицательный знак. Название отсутствует.

Во втором автографе есть название «Problème», и 4-я строка имеет другой вариант: «Иль был низринут волею чужой!». Слово «чужой» подчеркнуто. Указана другая дата — 2 апреля 1857 г. Второй, более поздний, вариант свидетельствует об акцентировке проблемности стихотворения, о нерешенности поставленного вопроса. Вариант «мыслящей рукой» — малоудачный, хотя и допустимый метанимический образ, заменен более точным в смысловом отношении. В то же время в сопоставлении двух понятий, двух состояний — мысли и воли — поэт отдал предпочтение второй. У него получилось: не мысль, а воля играет созидающую роль; слово «чужой» вносило момент холодной отстраненности в изображенный природный акт.

Даты первой и второй редакций указаны в автографах.

Во всех указанных изданиях XIX в. и в Изд. 1900 использован первый автограф, и публикации не различаются: во всех нет названия, сохраняется образ «мыслящей руки», везде не воспроизведены особенности тютчевского синтаксиса (отсутствуют тире и восклицательный знак в конце стихотворения). Эти издания оказали влияние на последующих издателей (см. Чулков I. С. 210; Изд. Маркса. С. 79). Р.Ф. Брандт (Материалы. С. 36) так определил идею стихотворения: «…мысль этой пьесы (правда, не очень уж удачно выраженная) та, что человечество бесплодно ломает голову над загадками природы». Можно признать, что «Problème» — одно из ранних произведений, запечатлевших скептические колебания поэта в решении онтологических вопросов.

СОН НА МОРЕ

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп.