С. 296*.
Она вертела как хотела / Дипломатическим клубком… — Н. С. Акинфиева (1839–1891) — дочь С. П. Анненкова и Е. Д. Шидловской, племянница кн. А. М. Горчакова. Ей посвящена книга С. А. Экштута «Надин, или Роман великосветской дамы глазами тайной политической полиции» (М., 2001. С. 7–8) (Ю. Р.).
Н. И. КРОЛЮ
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 37. Л. 3.
Первая публикация — Изд. 1868. С. 205. Затем Изд. СПб., 1886. С. 256 в той же редакции, с пометою: «1863»; Изд. 1900. С. 261 — также без изменений.
Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 296*.
Автограф карандашом, в начале 8-й строки есть правка: «Вот» зачеркнуто, вписано «Но» — тем самым устранена тавтология с началом строки 9-й: «И вот». В конце 12-й строки не многоточие (как обычно печатается), а тире.
Точную дату установить невозможно. Нередко указывается 1863 г., но со знаком вопроса (Чулков II, Изд. 1987). В Изд. 1957 (с. 229) К. В. Пигарев отнес стихотворение к «первой половине 1860-х годов», а в Изд. 1984 (Т. 1. С. 194) датируется предположительно 1863 г. На наш взгляд, оно было создано в период с 1863 по 1865 г.
По жанровой форме напоминает лирическое послание. По версии Изд. Маркса адресатом могла быть Н. С. Акинфиева. Чулков это оспорил, справедливо указывая на рукопись Тютчева с «пометой» «Н. И. Кролю». Точнее всех выразился Пигарев: «Посвящено поэту и драматургу Николаю Ивановичу Кролю (1823–1871)» (Лирика I. С. 419). Не обращено, а посвящено.
Стихотворение во многом определено ориентацией лирического повествования на Кроля, принадлежность которого к окружению Тютчева установлена со всей определеностью: «К. принадлежал лит. и окололит. богеме, быт к-рой в известной мере сам и формировал; его связи с лит. кругами носили прежде всего характер чисто житейского приятельства и знакомства (в частности, с Ф. И. Тютчевым, к-рый посвятил К. стих. «Сентябрь холодный бушевал», 2-я пол. 1860 гг.)» (Войналович К. В., Кармазинская М. А. Кроль Николай Иванович // Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. М., 1994. Т.3. С. 158). «Птичка» здесь — символ свободного творчества, который генетически связан с балладой Гёте «Der Sanger» («Певец»), поэтический перевод которой Тютчев осуществил в начале 1830-хгг. (см.: Пигарев К. Тютчев — переводчик Гёте // Урания. С. 101). «На божьей воле я пою, / Как птичка в поднебесье, / Не чая мзды за песнь свою —/ Мне песнь сама возмездье!..» (Изд. 1984. Т. 1. С. 289). Некоторые мотивы творчества Кроля могли быть близки Тютчеву, в частности, те, что обозначились в монологах Изерского — героя стихотворной «Комедии из современной жизни»: «Нет, я привык один, в тиши, / Хранить заветные и мысли и желанья»; «Родную нашу Русь душа обнять хотела. / Но Русь старинную, с начальной чистотой» (Кроль Н. И. Комедия из современной жизни. СПб., 1849. С. 59–60).
Тютчев-публицист как родственную стихию мог воспринимать сатирическую направленность художественных опытов Кроля, наиболее полно выразившуюся в таком фрагменте «Желания» (опубл. в «Искре» в 1866 г.): «Певец, ты должен быть не раб толпы, а бог, / И честный гражданин — не клубный скоморох, / Не чествовать — карать, что совесть в нас бесславит, / И все, что нашу Русь так давит, давит, давит» (Поэты «Искры». Л., 1955. Т. 2. С. 849) (А. А.).
19-ое ФЕВРАЛЯ 1864
Автограф неизвестен.
Списки — Муран. альбом (с. 120–121); Альбом Тютч. — Бирилевой (с. 31).
Первая публикация — РИ. 1864. 22 февраля. № 43. Вошло в Изд. 1868. С. 211, под заглавием: «На смерть графа Д. Н. Блудова»; Изд. СПб., 1886. С. 262–263; Изд. 1900. С. 265.
Печатается по первой публикации. См. «Другие редакции и варианты». С. 297*.
Датируется 19 февраля 1864 г. согласно пометам в списках.
Написано по поводу смерти гр. Дмитрия Николаевича Блудова (1785–1864), известного государственного и литературного деятеля. В юности он был другом Карамзина, Жуковского и других участников литературного кружка «Арзамас». После 14 декабря 1825 г. занимал место делопроизводителя Верховного суда. При Александре II назначен президентом Академии наук. С 1861 г. — председатель Государственного совета и Комитета министров. Тютчев был в очень близких, многолетних дружеских отношениях с Блудовым, равно как и с его дочерью Антониной.
Некоторые комментаторы (например, К. В. Пигарев) видят в словах «И вспомнил он годину обновленья, / Великий день, новозаветный день…» указание на совпадение с днем обнародования Манифеста об освобождении крестьян. Однако более уместно видеть здесь прямой смысл — победу над смертью в Христовом Воскресении. Это подтверждается и двумя последними строками стихотворения («И сам Спаситель отпустил с любовью / Послушного и верного раба»), которые имеют смысловую опору в евангельских словах — обращении Симеона Богоприимца ко Христу: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля» (Лк. 2, 29–32). Симеон изрек эти слова, приняв на руки Богомладенца, поскольку по обетованию он должен был умереть только после того, как своими глазами увидит Христа.
Дочь поэта, М. Ф. Тютчева, упомянула в дневнике о возвращении отца 19 февраля домой с вестью о кончине графа Блудова, который «говорил и ходил почти до последней минуты, радовался сегодняшнему дню и солнцу и умер так, что почти и не заметили». А 22 февраля «мама́ и папа́ поехали на похороны графа Блудова, которого гроб несли на руках до Невской лавры» (как раз в день похорон и было напечатано в РИ стихотворение Тютчева). В дневнике М. Ф. Тютчевой есть также запись о том, что английский посланник в Петербурге лорд Непир 26 февраля «прислал английский перевод стихов папа́ на смерть гр. Блудова, довольно плохой» (ЛН-2. С. 344).
Эрн. Ф. Тютчева писала 29 февраля / 12 марта 1864 г. Д. Ф. Тютчевой: «Не правда ли, какие прекрасные стихи написал папа́ на смерть бедного старика графа Блудова? Мне кажется, что он никогда еще не писал ничего столь задушевного и столь отвечающего воспеваемому предмету — ведь усопший был праведником из праведников, и умер он как праведник» (ЛН-2. С. 346–347). А 17 марта она делилась с Д. Ф. Тютчевой впечатлением от прочитанного ею стих. П. А. Вяземского «На смерть графа Д. Н. Блудова»: «Несколько строк, написанных твоим отцом, несравнимо поэтичнее этого бесконечного набора слов» (там же. С. 347) (Ф. Т.).
«НЕ ВСЕ ДУШЕ БОЛЕЗНЕННОЕ СНИТСЯ…»
Автограф неизвестен.
Список (на телеграфном бланке рукой неустановленного лица) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 71. Л. 55.
Первая публикация — Однодневная газета Комитета академических театров помощи голодающим. 1922 г., 28–29 мая.
Печатается по тексту на телеграфном бланке, но с выделением двух стихотворных строк, хотя на бланке — три строки, без деления на стихи и без знаков препинания. Над текстом — запись о подаче из Петербурга 12 апреля 1864 г. в 11.30 и о получении в 6 часов; внизу подпись «Тютчев». На оборотной стороне — адрес: «Москва. Николаевский дворец. Фрейлине Тютчевой».
Датируется 12 апреля 1864 г. на основании пометы в телеграмме.
Стихи были посланы Тютчевым дочери Дарье (второй дочери от первого брака) в день ее рождения. Родилась 12 апреля 1834 г. в Мюнхене, где и прошло ее детство. В 1845–1851 гг. она воспитывалась в Смольном институте, затем жила в семье отца. В 1858 г. стала фрейлиной императрицы Марии Александровны.
В письме от 8/20 сентября 1864 г. Тютчев писал ей: «…если б что и могло меня подбодрить, создать мне по крайней мере видимость жизни, так это сберечь себя для тебя, посвятить себя тебе, мое бедное, милое дитя, — тебе, столь любящей и столь одинокой, внешне столь мало рассудительной и столь глубоко искренней, — тебе, кому я, быть может, передал по наследству это ужасное свойство, не имеющее названия, нарушающее всякое равновесие в жизни, эту жажду любви, которая у тебя, мое бедное дитя, осталась неутоленной. Ах, да, если бы я мог <…> быть чем-нибудь в твоей жизни, создать тебе по крайней мере некое обманчивое подобие жизни в пустоте и тщете твоего существования, так вот, может статься, — это и меня вывело бы из того безнадежного оцепенения, в коем я нахожусь и которое лишает меня даже способности подыскать слова для его выражения. Одним словом, я желал бы, дочь моя, чтобы эти оставшиеся во мне осколки жизни души и сердца, ни к чему более не пригодные, были пригодны тебе…» (Изд. 1984. Т. 2. С. 271). (Ф. Т.).
«УТИХЛА БИЗА… ЛЕГЧЕ ДЫШИТ…»
Автографы (2) — РГБ. Ф. 308. К. 1. Ед. хр. 8. Л. 1–1 об.; ИРЛИ. № 16959. Л. 3.
Списки — Эрн. Ф. Тютчевой (Муран. альбом. С. 121); Альбом Тютч. — Бирилевой (с. 32), сделанный рукою владелицы альбома; РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 100; Альбом Тютчевой (с. 181). В первых трех списках отсутствует последняя строфа.
Первая публикация — РВ. 1865. Т. LV. № 2. С. 686, дата: «Женева, 11-го (23-го) октября 1864 г.», подпись: «Т…». Затем — Изд. 1868. С. 201, дата: «11-го октября 1863 г.», заглавие «Женева»; Изд. СПб., 1886. С. 265, дата: «Женева, окт. 1864»; Изд. 1900. С. 267, дата: «(Октябрь) 1864. Женева», причем во всех трех собраниях без последней строфы.
Печатается по автографу РГБ. См. «Другие редакции и варианты». С. 297*.
Автограф РГБ беловой, на двух страницах, чернилами. Представляет собой лист, сложенный вдвое. На первой странице строфы 1, 2, на обороте — 3, 4. Строфы отчеркнуты. Помимо «Утихла биза… Легче дышит» (Л. 1–1 об. под № «I») на листе записаны стих. «О, этот юг, о, эта Ницца…» (л. 2, «II») и «Весь день она лежала в забытьи…» (л. 2 об., «III»). Данный лист прилагался к письму Ф. И. Тютчева А. И. Георгиевскому из Ниццы от 13 (25) декабря 1864 г. (см. ниже). На листе пометки рукой неизвестного лица синим карандашом: отчеркнута последняя строфа и написано: «нет в изд. 1868 г. <нрзб.>». В качестве заглавия: «(В Женеве 11/23 октября 1864)». В 1-й строке «легче» со строчной буквы, во 2-й строке «Женевских» с прописной.
Автограф ИРЛИ на двух страницах, беловой, чернилами. На первой странице строфы 1–3, на обороте — 4. Строфы отчеркнуты. В качестве заглавия: «Женева. 11/23 октября 1864». 1-я строка: «Утихла биза — легче дышит». В 8-й строке вариант «Их ветхость пышную лелеет». Множество тире: в конце строф (4-я, 8-я и 16-я строки) и строк (10-я, 13-я и 14-я строки).
В трех первых списках
