сквозили, трепетали тени;
Не умолкал в деревьях птичий гам;
Мелькали в чаще быстрые олени,
И ловчий рог взывал по временам.
На перекрестках, с речью и приветом,
Навстречу нам, из полутьмы лесной,
Обвеянный каким-то чудным светом,
Знакомых лиц слетался целый рой.
Какая жизнь, какое обаянье,
Какой для чувств роскошный, светлый пир!
Нам чудились нездешние созданья,
Но близок был нам этот дивный мир.
И вот опять к таинственному лесу
Мы с прежнею любовью подошли.
Но где же он? Кто опустил завесу,
Спустил ее от неба до земли?
Что это? Призрак, чары ли какие?
Где мы? И верить ли глазам своим?
Здесь дым один, как пятая стихия,
Дым — безотрадный, бесконечный дым!
Кой-где насквозь торчат по обнаженным
Пожарищам уродливые пни,
И бегают по сучьям обожженным
С зловещим треском белые огни…
Нет, это сон! Нет, ветерок повеет
И дымный призрак унесет с собой…
И вот опять наш лес зазеленеет,
Все тот же лес, волшебный и родной.
25 апреля 1867
————————————
СЛАВЯНАМ
Привет вам задушевный, братья,
Со всех Славянщины концов,
Привет наш всем вам, без изъятья!
Для всех семейный пир готов!
Недаром вас звала Россия
На праздник мира и любви;
Но знайте, гости дорогие,
Вы здесь не гости, вы — свои!
Чем там, на родине своей,
Здесь, где господство незнакомо
Иноязыческих властей,
Здесь, где у власти и подданства
И не считается Славянство
За тяжкий первородный грех!
Хотя враждебною судьбиной
И были мы разлучены,
Единой матери сыны;
Но все же братья мы родные!
Вот, вот что ненавидят в нас!
Вам не прощается Россия,
России — не прощают sacs
Смущает их, и до испугу,
Что вся славянская семья
В лицо и недругу и другу
Впервые скажет: — Это я!
При неотступном вспоминанье
О длинной цепи злых обид
Славянское самосознанье,
Как божья кара, их страшит!
Давно на почве европейской,
Где ложь так пышно разрослась,
Давно наукой фарисейской
Двойная правда. создалась:
Для них — закон и равноправно=ть,
Для нас — насилье и обман,
И закрепила стародавность
Их как наследие славян.
И то, что длилося веками,
Не истощилось и поднесь
И тяготеет и над нами
Над нами, собранными здесь…
Еще болит от старых болей
Вся современная пора…
Не тронуто Коссово поле,
Не срыта Белая Гора!
В славянской, всем родной среде,
Лишь тот ушел от их опалы
И не подвергся их вражде,
Злодеем был передовым:
Они лишь нашего Иуду
Честят лобзанием своим.
Опально-мировое племя,
Когда же будешь ты народ?
Когда же упразднится время
Твоей и розни и невзгод,
И грянет клич к объединенью,
И рухнет то, что делит нас?..
Мы ждем и верим провиденью
Ему известны день и час…
И эта вера в правду бога
Уж в нашей не умрет груди,
Еще мы видим впереди…
Он жив — верховный промыслитель,
И суд его не оскудел,
Начало мая 1867
————————————
СЛАВЯНАМ
Man muB die Slaven an die Mauer drucken ^1
Они кричат, они грозятся:
«Вот к стенке мы славян прижмем!»
Ну, как бы им не оборваться
В задорном натиске cвoeм!..
Да, стенка есть — стена большая,
И вас не трудно к ней прижать.
Да польза-то для них какая?
Вот, вот что трудно угадать.
Ужасно та стена упруга,
Хоть и гранитная скала,
Шестую часть земного круга
Она давно уж обошла…
Ее не раз и штурмовали
Кой-где сорвали камня три,
Но напоследок отступали
С разбитым лбом богатыри…
Стоит она, как и стояла,
Твердыней смотрит боевой:
Она не то чтоб угрожала,
Но… каждый камень в ней живой…
Так пусть же бешеным напором
Теснят вас немцы и прижмут
К ее бойницам и затворам,
Посмотрим, что они возьмут!
Как ни бесись вражда слепая,
Как ни грози вам буйство их,
Не выдаст вас страна родная,
Не оттолкнет она своих.
Она расступится пред вами
Меж вами станет и врагами
И к ним поближе подойдет.
11 — 16 мая 1867
————————————
^1 Славян надо прижать к стене (нем.).
* * *
Напрасный труд — нет, их не вразумишь,
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация — для них фетиш,
Но недоступна им ее идея.
Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.
Май 1867
————————————
НА ЮБИЛЕЙ КНЯЗЯ А. М. ГОРЧАКОВА
В те дни кроваво-роковые,
Когда, прервав борьбу свою,
В ножны вложила меч Россия
Свой меч, иззубренный в бою,
Он волей призван был державной
Стоять на страже, — и он стал,
Один с Европой продолжал.
И вот двенадцать лет уж длится
Иноплеменный мир дивится,
Одна лишь Русь его поймет.
Союзной силой признан смело,
И вот венец его заслуг.
13 июня 1867
————————————
* * *
Как ни тяжел последний час
Та непонятная для нас
Истома смертного страданья,
Но для души еще страшней
Следить, как вымирают в ней
Все лучшие воспоминанья…
14 октября 1867
————————————
* * *
Свершается заслуженная кара
За тяжкий грех, тысячелетний грех…
Не отвратить, не избежать удара
И правда божья видима для всех…
То божьей правды праведная кара,
И, ей в отпор чью помошь ни зови,
Свершится суд… и папская тиара
В последний раз купается в крови.
А ты, ее носитель неповинный,
Спаси тебя господь и отрезви
Молись ему, чтобы твои седины
Не осквернились в пролитой крови.
27 октября 1867
————————————
ПО ПРОЧТЕНИИ ДЕПЕШ ИМПЕРАТОРСКОГО КАБИНЕТА, НАПЕЧАТАННЫХ В «JOURNAL DE ST.-PETERSBOURG»
Когда свершится искупленье
О, как поймут тогда значенье
Великолепных этих строк!
Коснувшись, их воспламенит
И эти вещие страницы
Озолотит и освятит!
И в излиянье чувств народных,
Как божья чистая роса,
Племен признательно-свободных
На них затеплится слеза!
На них записана вся повесть
Изобличив Европы совесть,
Они спасли России честь!
5 декабря 1867
————————————
* * *
Опять стою я над Невой,
И снова, как в былые годы,
Смотрю и я, как бы живой,
На эти дремлющие воды.
Нет искр в небесной синеве,
Все стихло в бледном обаянье,
Лишь по задумчивой Неве
Струится лунное сиянье.
Во сне ль все это снится мне,
Или гляжу я в самом деле,
На что при этой же луне
С тобой живые мы глядели?
Июнь 1868
————————————
ПОЖАРЫ
Широко, необозримо,
Грозной тучею сплошной,
Дым за дымом, бездна дыма
Тяготеет над землей.
Мертвый стелется кустарник,
Травы тлятся, не горят,
И сквозит на крае неба
Обожженных елей ряд.
На пожарище печальном
Нет ни искры, дым один,
Где ж огонь, злой истребитель,
Лишь украдкой, лишь местамн,
Пробираясь меж кустами,
Но когда наступит сумрак,
Дым сольется с темнотой,
Он потешными огнями
Молча, руки опустя,
Человек стоит уныло
Беспомощное дитя.
16 июля 1868
————————————
* * *
В небе тают облака,
И, лучистая на зное,
В искрах катится река,
Словно зеркало стальное…
Час от часу жар сильней,
Тень ушла к немым дубровам,
И с белеющих полей
Веет запахом медовым.
Так же будут, в вечном строе,
И поля дышать на зное.
2 августа 1868
————————————
МИХАИЛУ ПЕТРОВИЧУ ПОГОДИНУ
Стихов моих вот список безобразный
Не заглянув в него, дарю им вас,
Не совладал с моею ленью праздной,
Чтобы она хоть вскользь им занялась…
В наш век стихи живут два-три мгновенья,
Родились утром, к вечеру умрут…
О чем же хлопотать? Рука забвенья
Как раз свершит свой корректурный труд.
Конец августа 1868
————————————
ПАМЯТИ Е. П. КОВАЛЕВСКОГО
И вот в рядах отечественной рати
Опять не стало смелого бойца
Опять вздохнут о горестной утрате
Все честные, все русские сердца.
Душа живая, он необоримо
Живое пламя, часто не без дыма
Горевшее в удушливой среде…
Но в правду верил он, и не смущался,
И с пошлостью боролся весь свой век,
Боролся — и ни разу не поддался…
Он на Руси был редкий человек.
И не Руси одной по нем сгрустнется
Он дорог был и там, в земле чужой,
И там, где кровь так безотрадно льется,
Почтут его признательной слезой.
21 сентября 1868
————————————
* * *
Печати русской доброхоты,
Как всеми вами, господа,
Тошнит ее — но вот беда,
Что дело не дойдет до рвоты.
1868(?)
————————————
* * *
Вы не родились поляком,
Хоть шляхтич вы по направленью,
А русский вы — сознайтесь в том
По Третьему лишь отделенью.
Слуга влиятельных господ,
С какой отвагой благородной
Громите речью вы свободной
Всех тех, кому зажали рот!
Недаром вашим вы пером
Аристократии служили
В какой лакейской изучили
Середина января 1869
————————————
* * *
«Нет, не могу я видеть вас…»
Так говорил я в самом деле,
И не один, а сотню раз,
А вы — и верить не хотели.
В одном доносчик мой неправ
Уж если доносить решился,
Он досказать не потрудился?
И нынче нудит он меня
Его затею устраня,
Восстановить мой текст буквальный.
Да, говорил я, и не раз
Мы все не можем видеть вас
Без той сочувственно-глубокой
Любви сердечной и святой,
С какой — как в этом не сознаться?
Своею лучшею звездой
Вся Русь привыкла любоваться.
5 февраля 1869
————————————
* * *
Великий день Кирилловой кончины
Каким приветствием сердечным и простым
Тысячелетней годовщины
Святую память мы почтим?
Какими этот день запечатлеть словами,
Как не словами, сказанными им,
Когда, прощаяся и с братом и с друзьями,
Он нехотя свой прах тебе оставил, Рим…
Причастные его труду,
Чрез целый ряд веков, чрез столько поколений,
И мы, и мы его тянули борозду
Среди соблазнов и сомнений.
И в свой черед, как он, не довершив труда,
И мы с нее сойдем, и, словеса святые
Его воспомянув, воскликнем мы тогда:
«Не изменяй себе, великая Россия!
Не верь, не верь чужим, родимый край,
Их ложной мудрости иль наглым их обманам,
И, как святой Кирилл, и ты не покидай
Великого служения славянам»…
13 февраля 1869
————————————
* * *
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется,
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать…
27 февраля 1869
————————————
* * *
Две силы есть — две роковые силы,
Всю жизнь свою у них мы под рукой,
От колыбельных дней и до могилы,
Одна есть Смерть, другая — Суд людской.
И та и тот равно неотразимы,
И безответственны и тот и та,
Пощады нет, протесты нетерпимы,
Их приговор смыкает всем уста..:
Но Смерть честней — чужда лицеприятью,
Не тронута ничем, не смущена,
Смиренную иль ропщущую братью
Своей косой равняет всех она.
Свет не таков: борьбы, разноголосья
Ревнивый властелин — не терпит он,
Не косит сплошь, но лучшие колосья
Нередко с корнем вырывает вон.
И горе ей — увы, двойное горе,
Той гордой силе, гордо-молодой,
Вступающей с решимостью во взоре,
С улыбкой на устах — в неравный бой.
Когда она, при роковом сознанье
Всех прав своих, с отвагой красоты,
Бестрепетно, в каком-то обаянье
Идет сама навстречу клеветы,
Личиною чела не прикрывает,
И не дает принизиться челу,
И с кудрей молодых, как пыль, свевает
Угрозы, брань и страстную хулу,
Да, горе ей — и чем простосердечней,
Тем кажется виновнее она…
Таков уж свет: он там бесчеловечней,
Где человечно-искренней вина.
Март 1869
————————————
11-ое МАЯ 1869
Нас всех, собравшихся на общий праздник
Учило нынче нас евангельское слово
В своей священной простоте:
«Не утаится Град от зрения людского,
Стоя на горней высоте».
Будь это и для нас возвещено не всуе
Заветом будь оно и нам,
И мы, великий день здесь братски
торжествуя,
Поставим наш союз на высоту такую,
Чтоб всем он виден был — всем братским
племенам.
11 мая 1869
————————————
* * *
Как насаждения Петрова
В Екатерининской долине
Деревья пышно разрослись,
Так насаждаемое ныне
Расти и глубже коренись.
Май 1869
————————————
АНДРЕЮ НИКОЛАЕВИЧУ МУРАВЬЕВУ
Там, где на высоте обрыва
Воздушно-светозарный храм
Уходит ввыспрь — очам на диво,
Как бы парящий к небесам;
Где Первозванного Андрея
Еще поднесь сияет крест,
На небе киевском белея,
Святой блюститель этих мест,
К стопам его свою обитель
Благоговейно прислоня,
Живешь ты там — не праздный житель,
На склоне трудового дня.
И кто бы мог без умиленья
Единство жизни и стремленья
И твердость стойкую в борьбе?
Ты перенес и одолел…
Живи ж не в суетном сознанье
Заслуг своих и добрых дел;
Но для любви,
