и гражданского начал, характерного для поэтики классицизма и унаследованного многими романтиками, а также связь центрального образа — лебедя между двух стихий — с образом лебедя в тютчевском переводе из Цедлица «Байрон» (4 строфа) позволяли относить это стихотворение к концу 1820-х годов. Однако отсутствие рукописи стихотворения в ранчевском и гагаринском собраниях говорит о том, что оно, как и подавляющее число других тютчевских стихотворений, опубликованных в «Современнике» 1838 — 1840 годов, было написано в конце 1830-х годов. Символическое значение образа лебедя связано с древнегреческим преданыем о том, что души поэтов после смерти превращаются в лебедей (ср. 20-ю оду Горация и стихотворение Г. Р. Державина «Лебедь» 1804 года).
«С какою негою, с какой тоской влюбленный…»
Впервые — журн. «Современник», 1840, т. 20, с. 299. Обращено к Эрн. Тютчевой. Со своей будущей второй женой Эрн. Пфеффель (в первом браке Дернберг) Тютчев сблизился еще в 1833 году. В том же году она овдовела. В 1836 году их роман получил в Мюнхене широкую огласку, в связи с чем несколько пошатнулось психическое здоровье Элеоноры Тютчевой и она пыталась покончить жизнь самоубийством, нанеся себе несколько ударов кинжалом в грудь (см.: Пигарев 1962, с. 90 — 91). Стихотворение написано после смерти Элеоноры Тютчевой (август 1838 года). В первых трех строфах Тютчев описывает одну нз первых встреч с Эрн. Дернберг, причем говорит о себе в 3-м лице, а в четвертой, переходя к речи от первого лица множественного числа, пишет об общности их судеб («Что будущность для нас обоих берегла»), намекая на то, что они стали принадлежать друг другу ценой двух жизней — ее мужа и его жены.
«Живым сочувствием привета…»
Впервые — журн. «Русская беседа», 1858, ч. 2, кн. 10, с. 5 — 6. Печатается по автографу (ЦГАЛИ), датируемому 1857 годом. Обращено к великой княгине. Марии Николаевне, дочери Николая 1, с которой Тютчев встречался осенью 1840 года в местечке Тегернзее под Мюнхеном. В тексте первой публикации имеются разночтения: в 16 строке — блеснет вместо мелькнет; в 23 строке — служить вместо любить. Второе исправление, резко изменившее смысл стихотворения, по-видимому, принадлежит И. С. Аксакову, который в 1858 году редактировал «Русскую беседу». Аксакова явно смутила антитеза 2 строфы («Поэт, я знаю, суеверен, // Но редко служит он властям»), в свете которой он прочитал все стихотворение. Как и в ряде других стихотворений 1830-х годов, Тютчев рисует обобщенный образ романтического поэта с его мечтой о высокой любви и независимым отношением к большому Свету. Одержимый своей мечтой о «неземной» любви и лишь порой «доступный страстям людей», поэт противопоставляет любви к «земным кумирам» — «боготворенье всемогущей красоты» женщины. Этим и объясняется антитеза Любить — Боготворить. Аксаков истолковал это стихотворение в узкобиографическом контексте, в котором его можно расценить как проявление светской любезности. Однако связь с биографией поэта здесь иная. Строка «Пускай любить он не умеет» говорит о том, что при всей своей преданности идее и идеалу любви поэт непостоянен в своих «земных страстях» и что объект его страсти может стать ее жертвой (ср. стих. «Не верь, не верь поэту, дева…)». Стихотворение написано через два года после смерти первой жены Тютчева Элеоноры.
К Ганке.
Впервые — в сб. «Русская беседа», СПб., 1841, т. 2, с. 4 — 5 второй пагинации. Написано в августе 1841 года, когда Тютчев совершил поездку из Мюнхена в Прагу, где познакомился с выдающимся деятелем чешского национального возрождения В. Ганкой (1791 — 1861). Это стихотворение, вписанное автором в альбом Ганки перед отъездом из Праги, было первым поэтическим обращением Тютчева к славянам. Поездка в Прагу окончательно укрепила ранее зародившийся интерес Тютчева к историческим судьбам славянских народов. С этого времени славянская тема стала одной из основных тем его политической лирики и публицистики. Первой публикацией стихотворения до последнего времени считалась публикация в журнале «Русская беседа», 1858, ч. 4, кн. 12, с. 1 — 3. Публикация 1841 года не была замечена большинством читателей в связи с тем, что стихотворение вошло только в единичные экземпляры сборника «Русская беседа». Это объясняется тем, что панславистские идеи не находили поддержки в официальных кругах России. В мае 1867 года, в дни Славянского съезда, Тютчев сделал к стихотворению следующую «Припнску»:
Так взывал я, так гласил я.
Тридцать лет с тех пор ушло
Все упорнее усилья,
Все назойливее зло.
Правды муж, святая тень,
За твое же постоянство
В нескончаемой борьбе
Приношеньем будь тебе!..
Внешним поводом для «Первого праздника Всеславянства» послужила организация Этнографической выставки в Москве, в состав которой был включен славянский отдел; на выставку прибыла депутация различных славянских народностей Балкан и Западной Европы. Вопреки надеждам славянофилов реального значения эта «всеславянская сходка» не имела.
3намя и слово.
Впервые — «Zeitschrift fur slavische Philologie», 1929, Bd. 5, S. 408. Посвящено К.-А. Фарнгагену фон Энзе (1775 — 1858). В молодости он служил в русской армии и участвовал в войнах против Наполеона. Впоследствии своими переводами сочинений русских писателей способствовал распространению русской литературы в Германии.
Колумб.
Впервые — Совр. 1854-3, с. 39. Вариация заключительных строк стихотворения Шиллера «Columbus»: » С гением природа в вечном союзе, — что один обещает, сдержит наверное другая».
«Глядел я, стоя над Невой…»
— Совр. 1854-3, с. 26 — 27. Первое стихотворение, написанное Тютчевым по приезде из-за границы в Петербург.
Море и утес.
Впервые — журн. «Москвитянин», 1851, ч. 3, № 11, с. 238. Ранее, в газете «Русский инвалид» от 7 сентября 1848 года, в анонимном фельетоне была опубликована последняя строфа стихотворения. Печатается по списку СТ с несохранившегося автографа окончательной редакции с уточнением по автографу (ЦГАЛИ). Отклик на западноевропейские революционные события 1848 года. Образы моря как символа революционного Запада и утеса как символа самодержавной России, мощь которой поэт считал в те годы незыблемой, подсказаны незадолго до того напечатанным стихотворением Жуковского «Русскому великану». Оба стихотворения являются поэтическими переложениями манифеста Николая I, изображавшего Россию утесом среди бурной революционной анархии. См.: М. Поляков. Цена пророчества и бунта. М., 1975, с. 463. Однако у Жуковского политическая аллегория выступает более обнаженно и подчеркивается самим заглавием, тогда как у Тютчева поэтическая сила образов по существу устраняет необходимость исторического комментария. Параллельный анализ стихотворения см.: Д. Благой. Три века, с. 217 — 220.
«Еще томлюсь тоской желаний…»
Впервые- журн. «Москвитянин», 1850, ч. 2, № 8, с. 288. Написано в десятую годовщину смерти первой жены поэта Элеоноры Ботмер. Смерть жены была тяжким ударом для поэта. «Есть ужасные годины в существовании человеческом, — писал Тютчев Жуковскому 6/18 октября 1838 года. — Пережить все, чем мы жили — жили в продолжение целых двенадцати лет… Что обыкновеннее этой судьбы — и что ужаснее) Все пережить и все-таки жить» (Стих. Письма 1957, с. 379). Последние четыре строки перекликаются со строками из стихотворения К. Н. Батюшкова «Мой гений» (1815): — ..’к «И образ милый, незабвенный // Повсюду странствует со мной».
«Не знаешь, что лестней для мудрости людской…»
Впервые — журн. «Былое», 1922, № 19, с. 75.
Впервые — Соч. 1886, с. 141. Град Петров — имеется в виду Рим, город св. апостола Петра. Константинов град — Константинополь, столица древней Византии. Как то провидел Дух и Даниил предрек — намек на библейское пророчество о царстве, которое «вовеки не разрушится» («Кннга пророка Даниила», 2.44).
Русской женщине.
Впервые — журн. «Киевлянин», 1850, кн. 3, с. 191, под заглавием «Моей землячке». Заглавие было, видимо, изменено с целью приглушения социального смысла стихотворения. Н. А. Добролюбов привел это стихотворение в статье «Когда же придет настоящий день?», охарактеризовав его как «безнадежно-печальные, раздирающие душу предвещания поэта, так постоянно и беспощадно оправдывающиеся над самыми лучшими, избранными натурами в России» (Н. А. Добролюбов. Собр. соч. в трех томах, т. 3. М., 1952, с. 67).
«Как дымный столп светлеет в вышине…»
Впервые — журн. «Москвитянин», 1850, ч. 2, № 8, с. 290.
«Неохотно и не смело…»
Впервые — журн. «Киевлянин», 1850, кн. 3, с. 192, под заглавием «Гроза». Написано по дороге из Москвы в Овстуг.
«Итак, опять увиделся я с вами…»
Впервые- журн. «Москвитянин», 1850, ч. 2, № 8, с. 288. Написано во время пребывания в Овстуге, куда Тютчев приехал 7 июня 1849 года, вторично по своем возвращении из-за границы в Россию. По своему настроению близко к тому, что писал Тютчев жене 31 августа 1846 года под впечатлением первого посещения Овстуга после многих лет отсутствия: «в первые мгновенья по приезде мне очень ярко вспомнился и как бы открылся зачарованный мир детства, так давно распавшийся и сгинувший… Словом, я испытал в течение нескольких мгновений то, что тысячи подобных мне испытывали при таких же обстоятельствах, что вслед за мною испытает еще немало других и что, в конечном счете, имеет ценность только для самого переживающего и только до тех пор, покуда он находится под этим обаянием» (См. т. 2, письмо № 55). Ах, и не в эту землю я сложил // Все, чем я жил и чем я дорожил… — поэт вспоминает о своей первой жене, умершей и похороненной в Турине. При публикации стихотворения в Совр. 1854-3 И. С. Тургенев заменил во 2 строке немилые на печальные. См. письмо Г. С. Гагарина к П. В. Быкову от 14 ноября 1912 года (ГПБ).
Впервые- журн. «Москвитянин», 1850, ч. 2, № 8, с. 290. Написано в Овстуге.
«Когда в кругу убийственных забот…»
Впервые — журн. «Москвитянин», 1850, ч. 2, № 8, с. 289.
«Слезы людские, о слезы людские.»
Впервые — журн. «Москвитянин», 1850, ч. 2. № 8, с. 290. И. С. Аксаков рассказал о том, как было сочинено Тютчевым это стихотворение: «…однажды, в осенний дождливый вечер, возвратясь домой на извозчичьих дрожках, почти весь промокший, он сказал встретившей его дочери: j’ai fait quelques rimes (я сочинил несколько стихов. — Ред.) и, пока его раздевали, продиктовал ей следующее прелестное стихотворение…» См.: Аксаков 1886, с. 84 — 85.
«По равнине вод лазурной…»
Впервые — журн. «Москвитянин», 1850, ч. 2, № 7, с. 164, под заглавием «Плавание».
Впервые — Совр. 1854-3, с. 57 — 58. В одном из автографов (ЦГАЛИ) имеется помета «Посвящено Фуад-Эфенди», то есть турецкому государственному деятелю Магомеду Фуаду-паше (1814 — 1869). Чем конкретно вызвано это посвящение, не установлено.
«Вновь твои я вижу очи…»
Впервые — журн. «Москвитянин», 1850, ч. 2, № 8, с. 289. Обращено, по-видимому, к Эрн. Тютчевой и содержит воспоминание о пребывании с ней в Генуе в 1837 году. Киммерийской грустной ночи… Киммерия — упоминаемая
