гремит там банками.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Странно все-таки… Варить варенье на продажу… Впрочем, всякий труд почетен. Бабушкина сестра Александрии после революции пекла пирожки и продавала их на Сенном рынке. А ее бабушка, в свою очередь, была фрейлиной Ее Императорского Величества…
Наталья Ивановна уходит в дом, откуда немедленно доносится стук машинки. Елена выходит из дома и выносит поднос с маленькими пустыми банками.
ЕЛЕНА. Вот. Это все, что есть. Их надо простерилизовать. По крайней мере помыть. Лиза, банки тоже надо купить.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Этого мало. На десять килограммов варенья необходимо пятьдесят двухсотграммовых баночек.
ЕЛЕНА. Здесь одиннадцать. Значит, надо прикупить.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Чудесный рецепт я нашла – царское варенье из крыжовника. (Листает книгу, снова читает.) Вот. Снять зеленые ягоды самые крупные, после полудня, когда роса обсохнет… Не какой-нибудь там конфитюр, или английский джем, или французский мармелад… Настоящее русское варенье!
ЛИЗА. Я банки покупать не буду. Пусть Константин хоть что-то сделает. Сходит на станцию и купит.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Поставь самовар, деточка.
ЕЛЕНА. Причем тут Костя? У него рука! Человек шесть недель пролежал в больнице, чуть не загнулся от заражения крови, и я пошлю его банки таскать?
ЛИЗА. Ну да, я могу мешки с сахаром таскать, и ящики с вишней, а Константин не может!
КОНСТАНТИН (из палатки). У меня рука!
ЕЛЕНА. Я рисую этикетки! Мои этикетки стоят дороже варенья!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. А у Лизочки диабет и порок сердца!
По дорожке к дому идет Семен.
СЕМЕН. Здравствуйте! Рано встаете… Раньше-то до полудня все спали…
ЕЛЕНА. Привет!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Доброе утро, Семен. Лизик, поставь самовар!
ЛИЗА. Я же на рынок собиралась…
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. У тебя лучше всех получается. Поставь, детка…
ЛИЗА. Вот беда какая – все у меня лучше всех получается… (Возится с самоваром.)
СЕМЕН. Андрей Иваныч не приезжал?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Звонил. Сегодня приедет. А когда вы начнете ремонт, Семен?
СЕМЕН. Марь Яковлевна! Да я хоть щас! Как щас – так сразу. Бригада есть. Аванс даете – и вперед!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Вы бы сделали ремонт, мы бы сразу сдали квартиру, и пошли бы деньги… Расплатились бы потом… Свои люди – сочтемся…
ЕЛЕНА. Маканя, не лезь! С Семеном уже договорено.
СЕМЕН. Оно да… А когда же Андрей Иваныч-то?
Самовар пыхтит, над ним колдует Лиза. Раздается мяуканье.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Надо кошку покормить. Лизик! Там сосиски испортились, отдай Мурке.
СЕМЕН. Чтой-то у вас все сосиски портятся. Как ни приду все сосиски испортились.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Семен! Так у нас один только телефон еще работает. А холодильник-то не работает – электричества нет.
СЕМЕН. Воздушку бы надо от конторы перекинуть. Но смысла нет. Дома-то все пустые… Нет, считай, никого. Все дачи продали, съехали.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Да куда съехали-то?
СЕМЕН. Как куда? За границу! Кто в Америку, кто в Израиль! А Исламбековы в Турцию! У них за границей все давно в полной комплекции. Вы одни остались… Чего вы здесь сидите?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Не будем об этом!
ЛИЗА. Все съехали, а мы не съедем. У нас тут гнездо. Родовое.
ЕЛЕНА. Готов чай?
ЛИЗА. Готов. Чашки ставь.
Елена выносит из дома чашки, два батона хлеба и баночку варенья.
ЕЛЕНА. Ну, тащи самовар и маму зови. Садись, Семен, попьешь чаю с нами.
СЕМЕН. Чай не водка, много не выпьешь.
ЕЛЕНА (кричит). Мама! Чай подан! Костя! Чай!
Лиза приносит самовар и ставит на стол. Идет в дом, выносит несколько сосисок. Лезет по приставной лестнице на дерево. Вешает сосиски на ветку. Константин выходит из позы дерева, идет к столу.
ЛИЗА. Кис-кис-кис!
СЕМЕН. Чего это она, там так и живет?
ЕЛЕНА. Не слезает четвертый месяц. На самом верху сидит. У нее там гнездо.
КОНСТАНТИН. Сумасшедшая. Сумасшедшая кошка.
ЛИЗА. Не хуже тебя.
КОНСТАНТИН. Сосалка виртуальная.
ЛИЗА. Козел натуральный.
ЕЛЕНА. Мама! Чай!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Наталья Ивановна пьет кофе.
ЕЛЕНА. Вчера кончился.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Была баночка растворимого кофе.
Из дому выходит Наталья Ивановна.
ЕЛЕНА. Я говорю, вчера кончился.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Я же просила оставить кофе для Натальи Ивановны.
ЕЛЕНА. Чай.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Ничего, ничего. Я могу чай…
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Леля, зачем ты взяла варенье? Оно на продажу!
ЕЛЕНА. Там сто девяносто банок осталось.
ЛИЗА. Сто семьдесят одна, я посчитала.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Как сто семьдесят одна? Было сто девяносто! Кто взял варенье?
ЕЛЕНА. Там было несколько банок переваренного. Я брала переваренное.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Я убедительно прошу – оставьте варенье в покое.
Константин отламывает кусок батона, мажет вареньем, ест.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Эдак мы ничего не заработаем!
ЕЛЕНА. Не беспокойся, Маканя! Я уже договорилась. Одна моя французская подруга будет поставлять наше варенье в шикарный парижский магазин…
Лиза отламывает кусок батона, мажет вареньем.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Лиза! Сахар! Воздержись!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. А что, мы теперь ножами не пользуемся?
ЕЛЕНА. Нет, почему? Вот нож.
Семен отламывает хлеб, мажет вареньем.
СЕМЕН. Хорошее варенье. Сладкое.
ЕЛЕНА. Десять долларов.
СЕМЕН. Чего?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Сегодня я закончила шестой том.
СЕМЕН. Десять долларов – чего? Ведро?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Двести граммов.
СЕМЕН. Чаю не надо. На что оно, вода…
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Девочки! Там у забора два куста крыжовника. Надо его обобрать. После полудня. Когда роса обсохнет…
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Это папин крыжовник. Сорт «Заря коммунизма». Папа за него Сталинскую премию получил.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Очень хороший крыжовник. Кисленький и некрупный. Как раз такой, что нужен для царского варенья… Надо попробовать… Рецепт замечательный. Молоховец. Все так понятно описано. Только что означает 25 градусов по Реомюру? Сколько это по-нашему будет?
ЛИЗА. В долларах? Десять!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Да ну тебя, Лиза! Я серьезно спрашиваю. Никто не знает?
ЕЛЕНА. Нет. У всех гуманитарное образование. Константина попроси, он в Интернете посмотрит.
КОНСТАНТИН. Компьютер не работает. Батареи сели.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Как же я узнаю?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Сегодня я закончила шестой том…
ЛИЗА. Ест сосиски. Смотри, спустилась на нижнюю ветку и ест.
КОНСТАНТИН.А если их на землю положить?
ЛИЗА. Я уже пробовала. Она на землю – ни ногой. Принципиально. Пока дерево не срубят.
КОНСТАНТИН. Попадись она мне…
ЛИЗА. Да, уж ей бы не поздоровилось… Верное заражение крови от тебя подхватила бы. Семен, сруби это дерево, а?
СЕМЕН. Это можно.
Раздается благовест.
СЕМЕН. Чего это они звонят?
ЛИЗА. Преображенье.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Почему второй?
СЕМЕН. Стало быть, еще первый есть. А этот второй. Этот Спас на яблоки. А первый на мед, что ли… Матушка моя покойная знала. Или на мед третий, а первый еще на что… не знаю.
ЛИЗА. Первый – на ананасы. Ананасовый Спас.
По дорожке к дому идет Андрей Иванович—в белом старомодном костюме, в соломенной шляпе он особенно похож на Марчелло Мастрояни. В руке – портфель.
ЛИЗА. Bay! Дюдя! (Кидается ему на шею.) Наконец-то! Ты нас совсем бросил!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Не бросил! Не бросил! У меня интересные новости! Очень интересные новости!
ЛИЗА. С Жизелькой разводишься?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Нет, не угадала. Здравствуйте, дорогие мои! У вас кипит работа! Ну и как ваше варенье?
СЕМЕН.О, пожаловал! Уж я жду, жду!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. И еще пятнадцать минут подождешь. Жара такая! Как вы тут? Как ваше начинание? Наток! (Целует сестру.) Как твои дела?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Я сегодня шестой том закончила…
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Изумительно выглядишь, Наток. И ты, Леля, изумительно выглядишь! Но пополнела! Держи фигуру!
ЛИЗА. А как твоя Жизелька?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Прекрасно!
ЛИЗА. Не пополнела?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Зависть – это так неблагородно, Лизик.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Андрей Иванович! У нас дрова кончаются. Надо бы несколько деревьев спилить. Как вы?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Обязательно, обязательно!
По дорожке к дому идет Варвара с букетом цветов и с сумкой.
ВАРВАРА. С праздником!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. С праздником, племянница! Подумать только! Недавно Пасха была, а уже Преображение! Изумительно выглядишь!
Варвара кладет букет на стол и вынимает из сумки яблоки.
ВАРВАРА. В храме бабы яблок надарили. Освященные яблочки… У нас – ни яблочка на участке. А у них почему-то растут…
Лиза берет яблоко, надкусывает, потом осматривает его, сколупывает этикетку.
ЛИЗА. У них растут, и прямо с этикетками. «Голден».
ВАРВАРА. Перестань! (Разглядывает яблоки.) Неужели и они в магазине покупают? Простые русские бабы… Поразительно! Просто поразительно!
Константин подходит к ударной установке, садится, резко бьет в тарелки. Начинает соло на барабанах, делает паузу.
КОНСТАНТИН. Есть своя прелесть в живой музыке! Да черт с ним, с компьютером!
Продолжает бить. Все оживленно разговаривают – голоса тонут в грохоте ударных. Наконец Константин откладывает щетки.
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. …И теперь мы получили место главного хореографа! В Барселоне!
ЛИЗА. Гауди!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. А ты откуда знаешь про Гауди?
ЛИЗА. А я вообще много лишнего знаю.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Дюдя! И ты с ней поедешь?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Ну конечно, она же без языка. Я буду при ней переводчиком.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Так вы умеете по-испански?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. В нашей семье все знают много лишнего. Я, к примеру, всю жизнь занимался весьма экзотическим разделом математики. Во всех отношениях лишнее. Но! Никогда ничего заранее не знаешь: как раз лишнее может вдруг оказаться необходимым! А испанский я знаю. Да.
ВАРВАРА (разглядывает яблоки). На каждом яблоке – наклейка! «Голден»! И это в России! Где наша антоновка? Где наш «белый налив»? Где наша грушевка? Вместо всего этого – какой-то… Голденфиш!
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Дюдя, но ведь ей шестьдесят шесть лет!
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Да! Но ее рекомендовала Эсфирь, которой девяносто два! А Эсфирь до сих пор ведет балетные классы то в Париже, то в Токио! Она лучший репетитор в мире!
ЛИЗА. Кто? Жизелька?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Нет, Эсфирь, учительница Анны Павловны. Анна Павловна – ее любимая ученица.
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. Так ты уезжаешь надолго?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Трудно сказать. Условия, которые они предлагают, исключительно выгодные…
ЕЛЕНА. Дюдя нашел работу! Никто не может найти работу, а он нашел! Кто бы мог подумать!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. А как же мы? Андрей Иванович уезжает, а как же мы?
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Так никто вас не гонит… Живите, пока здесь все не развалилось… Я не против.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. О Боже! Сироп горит! (Кидается к очагу.) СЕМЕН. Так, Андрей Иваныч! Пошли, что ли… Нас который день ждут…
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Да-да… Семен. Идем… Сейчас идем! (Пьет чай.) Хороший чай!
ЛИЗА. Кто заваривал? Так мне на рынок ехать или не ехать?
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Конечно, Лизик! Конечно, ехать! И купить десять килограммов владимирки!
ВАРВАРА. Она купит вам десять килограммов Голденфиш! Все, все пропало… (Уходит.)
ЛИЗА. Деньги-то выдайте!
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Ау тебя совсем нет, Лизик? Я думала, у тебя есть.
ЛИЗА. Только на бензин.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Лелечка, выдай, пожалуйста, Лизику на вишню…
ЕЛЕНА. У меня нет. Я все потратила. Знаешь, сколько теперь стоит голландская акварель?
НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА. …выше моего понимания…
Уходит в дом. Стучит пишущая машинка.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Может, немного одолжите…
ЕЛЕНА. Семен! Одолжи сорок долларов, а?
Константин садится к ударной установке и тихонько гремит щетками.
СЕМЕН. О чем разговор? Пожалуйста…
Вынимает из кармана деньги, протягивает Елене, та кивает на Лизу.
ЕЛЕНА. Лизе дай.
Уходит. Слышно, как отъезжает машина.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА. Вы, Семен, просто наш спаситель. Если бы вы в московской квартире канализацию починили…
СЕМЕН. Да что вы, Марь Яковлевна! Там евроремонт нужен.
АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ. Ну пошли, Семен! Я готов.
ЕЛЕНА. Ты куда, Дюдя? Только приехал, и сразу уходишь?
СЕМЕН. На пруд.
ЕЛЕНА. Так пруд на той неделе спустили!
СЕМЕН. Тем более…
Семен и Андрей Иванович уходят. Мария Яковлевна мешает содержимое тазов, подкладывает щепки.
МАРИЯ ЯКОВЛЕВНА.
