идя вперед, пусть придет в соприкосновение с тем лицом или же станет со стороны ветра и говорит с ним. Поистине, так он становится любимым, и те думают о нем с любовью.

5. Теперь – о сдерживании себя, согласно Пратардане; «внутренняя агнихотра» – называют это. Поистине, пока человек говорит, то он не может дышать – тогда он совершает подношение дыхания в речи. Поистине, пока человек дышит, то он не может говорить – тогда он совершает подношение речи в дыхании. Эти два бесконечных, бессмертных подношения он совершает постоянно – бодрствуя и во сне. Другие же подношения имеют конец, ибо они состоят из действий. И знающие это мужи, жившие раньше, не совершали подношения обычной агнихотрой.

6. «Уктха – это Брахман», – так, поистине, говорил Шушкабхрингара. Пусть почитают его как рич – поистине, все существа возносят ему хвалу как наилучшему. Пусть почитают его как яджус – поистине, все существа соединяются с ним как с наилучшим. Пусть почитают его как саман – поистине, все существа склоняются перед ним как наилучшим. Пусть почитают его как благополучие, пусть почитают его как славу, пусть почитают его как свет. Подобно тому как эта уктха – благополучнейшая, славнейшая, светлейшая из возглашений, так, поистине, и тот, кто знает это, – благополучнейший, славнейший, светлейший из всех существ. Так адхварью подготовляет этот Атман, причастный жертвоприношению, состоящий из действия. На этом он ткет состоящее из яджусов. На состоящем из яджусов хотар ткет состоящее из ричей. На состоящем из ричей удгатар ткет состоящее из саманов. Таков этот Атман этого тройного знания. Кто знает это, становится Атманом Индры.

7. Теперь – три почитания всепобеждающего Каушитаки. Всепобеждающий Каушитаки обычно поклонялся восходящему солнцу – надев священный шнур, принеся воды, трижды опрыскав сосуд с водой, он произносил: «Ты уносящий – унеси мои грехи». Таким же образом обращался он к солнцу, находящемуся в зените: «Ты уносящий вверх – унеси вверх мои грехи». Таким же образом обращался он к заходящему солнцу: «Ты уносящий с собой – унеси с собой мои грехи». И какой ни совершал он грех, днем или ночью, тот грех солнце уносило с собой. Кто, зная это, почитает таким образом солнце, то, какой грех ни совершит он днем или ночью, солнце уносит тот грех с собой.

8. Далее, каждый месяц в новолуние, пусть он поклоняется таким же образом луне, появляющейся на западе, или те бросит две зеленые травинки, произнеся:

«Мое сердце, прекрасное сверху,

Обитает на небе, в луне.

Я мню себя знающим его.

Да не буду я оплакивать

Несчастье с детьми».

И поистине, его дети не умрут раньше него. Это – для того, у кого родился сын. Теперь – для того, – у кого не родился сын.

«Возрастай. Да войдет в тебя… Да войдут в тебя напитки, да войдут силы… Луч, которому радуются адитьи…»

Прошептав эти три рича, он произносит: «Не возрастай ценой нашего дыхания, потомства, скота – возрастай ценой дыхания, потомства, скота того, кто ненавидит нас и кого мы ненавидим. Я поворачиваюсь с поворотом Индры, я поворачиваюсь вслед за поворотом солнца», – говоря так, он поворачивается, следуя за своей правой рукой.

9. Далее, в полнолуние пусть он поклоняется таким же образом луне, появляющейся на востоке, произнося: «Ты – царь Сома, мудрый, с пятью ртами, Праджапати. Брахман – один твой рот, этим ртом ты поедаешь царей, этим ртом сделай меня поедателем пищи. Царь – один твой рот, этим ртом ты поедаешь народ, этим ртом сделай меня поедателем пищи. Сокол один твой рот, этим ртом ты поедаешь птиц, этим ртом сделай меня поедателем пищи. Огонь – один твой рот, этим ртом ты поедаешь этот мир, этим ртом сделай меня поедателем пищи. В тебе находится твой пятый рот, этим ртом ты поедаешь все существа, этим ртом сделай меня поедателем пищи. Не убывай ценой нашего дыхания, потомства, скота – убывай ценой дыхания, потомства, скота того, кто ненавидит нас и кого мы ненавидим. Я поворачиваюсь с поворотом богов, я поворачиваюсь вслед за поворотом солнца», – говоря гак, он поворачивается, следуя за своей правой рукой.

10. Далее, ложась с супругой, пусть он коснется ее сердца и произнесет: «О прекрасная сверху, достигшая бессмертия благодаря тому, что обитает в твоем сердце силою Праджапати, – да не испытаешь ты несчастья с детьми». – И поистине, ее дети не умрут раньше ее.

11. Далее, вернувшись после отсутствия, пусть он поцелует голову сына и произнесет:

«Ты возник из каждого моего члена, родился из сердца.

Поистине, сын мой, ты – мое «я», живи же сто осеней, такой-то».

Он дает ему имя, произнося:

«Будь камнем, будь топором, будь неразрушимым золотом,

Поистине, сын мой, ты – жар, живи же сто осеней, такой-то».

Он произносит его имя, затем обнимает его, произнося: «Как Праджапати обнимает творения ради их безопасности, так я обнимаю тебя, такой-то». Затем он шепчет ему в правое ухо: «Даруй ему, Магхават, получающий сок сомы…», «Индра, доставь лучшие богатства», – шепчет он в левое ухо и говорит: «Не пресекай, не колеблись, проживи жизнь в сто осеней. Я целую твою голову, о сын, вместе с твоим именем». Пусть он трижды поцелует его голову и скажет: «Я произношу над тобой звук хим, подобный мычанию коров», – и он трижды произносит над его головой звук хим.

12. Теперь – об умирании богов вокруг дыхания. Поистине, этот Брахман сияет, когда пылает огонь, и он умирает, когда огонь не пылает. Тогда жар его идет в солнце, дыхание – в ветер. Поистине, этот Брахман сияет, когда видно солнце, и он умирает, когда солнца не видно. Тогда жар его идет в луну, дыхание – в ветер. Поистине, этот Брахман сияет, когда видна луна, и он умирает, когда луны не видно. Тогда жар его идет в молнию, дыхание: в ветер, Поистине, этот Брахман сияет, когда вспыхивает молния, и он умирает, когда молния не вспыхивает. Тогда жар его идет в страны света, дыхание – в ветер. Поистине, все эти божества, проникнув в ветер, умерев в ветре, не уничтожаются – они снова поднимаются из него. Это относительно божеств. Теперь относительно тела.

13. Поистине, этот Брахман сияет, когда говорят речью, и он умирает, когда не говорят. Тогда жар его идет в глаз, дыхание – в дыхание. Поистине, этот Брахман сияет, когда видят глазом, и он умирает, когда не видят. Тогда жар его идет в ухо, дыхание – в дыхание. Поистине, этот Брахман сияет, когда слышат ухом, и он умирает, когда не слышат. Тогда жар его идет в разум, дыхание – в дыхание. Поистине, этот Брахман сияет, когда мыслят разумом, и он умирает, когда не мыслят. Тогда жар его идет в дыхание, дыхание – в дыхание. Поистине, все эти божества, проникнув в дыхание, умерев в дыхании, не уничтожаются – они снова поднимаются из него. И поистине, если обе горы – южная и северная надвинулись бы на знающего это, желая его раздавить, то они не смогли бы раздавить его. Те же, которые ненавидят его и которых он сам ненавидит, умирают вокруг него.

14. Теперь – об овладении превосходством. Поистине, эти божества, споря о том, кто из них превосходит остальных, вышли из этого тела. И оно лежало бездыханное, высохшее, словно полено. Тогда речь проникла в него – оно продолжало лежать, говоря речью. Тогда глаз проник в него – оно продолжало лежать, говоря речью, видя глазом. Тогда ухо проникло в него – оно продолжало лежать, говоря речью, видя глазом, слыша ухом. Тогда разум проник в него – оно продолжало лежать, говоря речью, видя глазом, слыша ухом, мысля разумом. Тогда это дыхание проникло в него, и оно тут же поднялось. И поистине, все эти божества, узнав, что превосходство в дыхании, постигнув, что дыхание – познающий Атман, вместе со всеми этими дыханиями вышли из этого тела и, проникнув в ветер, обретя сущность пространства, идут на небо. Так же и знающий это, узнав, что превосходство в дыхании, постигнув, что дыхание – познающий Атман, вместе со всеми этими дыханиями выходит из этого тела и, проникнув в ветер, обретя природу пространства, идет на небо. Он идет туда, где те боги. Кто знает это, тот, достигнув того места, становится таким же бессмертным, как бессмертны боги.

15. Теперь – как называют это – о передаче заветов от отца к сыну. Готовясь к смерти, отец призывает сына. Устлав дом свежей травой, разложив огонь, поставив рядом кружку воды с сосудом, отец лежит, покрытый новой одеждой. Придя, сын склоняется над ним, соединив свои органы чувств с органами чувств отца, или же пусть отец передает ему заветы в то время, как тот сидит лицом к нему. Тогда он передает ему следующее:

«Да вложу я в тебя свою речь», – говорит отец. «Я принимаю в себя твою речь», – отвечает сын. «Да вложу я в тебя свое дыхание», – говорит отец. «Я принимаю в себя твое дыхание», – отвечает сын. «Да вложу я в тебя свой глаз», – говорит отец. «Я принимаю в себя- твой глаз», – отвечает сын. «Да вложу я в тебя свое ухо», – говорит отец. «Я принимаю в себя твое ухо», – отвечает сын. «Да вложу я в тебя свой вкус в различении пищи», – говорит отец. «Я принимаю в себя твой вкус в различении пищи», – отвечает сын. «Да вложу я в тебя свои действия», – говорит отец. «Я принимаю в себя твои действия», – отвечает сын. «Да вложу я в тебя свое удовольствие и неудовольствие», – говорит отец. «Я принимаю в себя твое удовольствие и неудовольствие», – отвечает сын. «Да вложу я в тебя свое блаженство, любовную страсть, способность к произведению потомства», – говорит отец. «Я принимаю в себя твое блаженство, любовную страсть, способность к произведению потомства», – отвечает сын. «Да вложу я в тебя свое движение», – говорит отец. «Я принимаю в себя твое движение», отвечает сын. «Да вложу я в тебя свой разум»,- говорит отец. «Я принимаю в себя твой разум», – отвечает сын. «Да вложу я в тебя свое познание», – говорит отец. «Я принимаю в себя твое познание», – отвечает сын.

Если же отец не способен много говорить, то пусть он скажет коротко: «Да вложу я в тебя свои жизненные силы». – «Я принимаю в себя твои жизненные силы», – отвечает сын. Затем, повернувшись направо, сын