зовется удовольствием, неудовольствием и ослеплением. Ибо не постигается сладость семени, пока нет потомства. И так в трех его состояниях существует природа пищи – в детстве, молодости и старости. Вследствие развития это становится пищей. Так совершается восприятие прадханы, движущейся к проявлению. Там возникают сладости – способность постижения и прочее – решение, представление, самомнение. Далее возникают сладости – объекты пяти чувств. Так возникают все действия чувств и действия дыханий, так – проявленная пища и непроявленная пища. Вкушающий ее лишен свойств; из-за того, что он вкушает, проявляется его мыслительная способность. Поистине, как среди богов огонь – поедатель пищи, а сома – пища, так знающий это поедает пищу с помощью огня. Этот Бхутатман называется сомой; тот, уста которого – непроявленное, называется огнем, ибо сказано: Ведь пуруша, чьи уста – непроявленное, вкушает три свойства. – Кто знает это, тот – отшельник, йог и приносящий жертву себе самому. И как никто не касается страстной женщины, вошедшей в пустой дом, так и тот, который не касается вошедших в него предметов восприятия, – отшельник, йог, приносящий жертву себе самому.
11. Поистине, пища – это высший образ Атмана, ибо это дыхание состоит из пищи. И если человек не ест, он становится неразумеющим, неслышащим, некасающимся, невидящим, неговорящим, необоняющим, не пробующим на вкус и испускает свои жизненные дыхания, ибо сказано так: Поистине, если человек ест, то, будучи в изобилии наделен дыханием, оно становится разумеющим, становится слышащим, становится касающимся, становится говорящим, становится пробующим на вкус, становится обоняющим, становится видящим. – Ибо сказано так:
Поистине, из пищи возникают существа —
Те, которые пребывают на земле, —
Затем пищей они и живут,
И в нее же они входят под конец. —
12. И также сказано в другом месте: Поистине, все эти существа блуждают день за днем, стремясь добыть пищу. Солнце забирает лучами пищу – поэтому оно греет. Окропленные пищей жизненные силы переваривают ее. Поистине, огонь возгорается благодаря пище. С желанием пищи сотворен Брахманом этот мир. Итак, следует почитать пищу как Атмана. – Ибо сказано так:
Из пищи рождаются существа,
Рожденные, они растут благодаря пище;
Она питает и сама питается существами
И поэтому зовется пищей. —
13. И также сказано в другом месте: Поистине, эта пища – образ блаженного Вишну, зовущийся Вседержителем. Поистине, дыхание – сущность пищи, разум – дыхания, распознавание – разума, блаженство – распознавания. Кто знает это, становится наделенным пищей, дыханием, разумом, распознаванием и блаженством. И поистине, сколько пищи поедают здесь на земле существа, столько пищи поедает, находясь в них, тот кто знает это.
Пища считается умилостивляющей,
Пища – старейшее, пища считается целебным средством. —
14. И также сказано в другом месте: Поистине, пища – источник всего этого мира, и время – источник пищи, солнце – источник времени. Его времени образ – это год, составленный из мгновений и других мер времени и состоящий из двенадцати месяцев. Половина его принадлежит Агни, половина – Варуне. Путь солнца от созвездия Магха до половины созвездия Шравиштха принадлежит Агни, путь от созвездия Сарпа до половины созвездия Шравиштха – Соме. Там каждый месяц самого года состоит из девяти четвертей созвездий, согласно движению солнца. Вследствие тонкости времени это служит мерой, ибо благодаря этому движению солнца измеряется время. Нет без меры постижения того, что подлежит изменению. Но даже подлежащее измерению может путем различия своих отдельных частей стать мерой, чтобы содействовать постижению себя самого. – Ибо сказано так: Поистине, сколько существует частей времени, в стольких частях движется то солнце; кто почитает время как Брахмана, от того время проходит очень далеко. – Ибо сказано так:
От времени проистекают существа,
И от времени они достигают роста,
И во времени они исчезают.
Время – воплощенное и невоплощенное. —
15. Поистине, существуют два образа Брахмана – время и не-время. Далее, что перед солнцем, то не-время, лишенное частей. Далее, что начинается от солнца, то – время, состоящее из частей. Поистине, год – это образ состоящего из частей. Поистине, от года рождаются эти существа. Поистине, с годом возрастают рожденные; в году они исчезают. Поистине, поэтому год – Праджапати, время, пища, гнездо Брахмана, Атман. Ибо сказано так:
Время дает созревать всем существам в великом Атмане;
Кто же знает, в чем созревает время, тот – знаток веды. —
16. Это воплощенное время – великий океан творений. В нем находится тот, называемый Савитаром, от которого родились луна, звезды, планеты, год и прочее. Далее от них – весь этот мир, и, поистине, все, что здесь видно в этом мире хорошего и нехорошего, то – от них. Поэтому Брахман – Атман солнца. Следует почитать солнце, зовущееся временем. «Солнце – Брахман», – говорят некоторые. Ибо сказано так:
Жрец, вкушающий жертву бог, возлияние, священный текст, жертвоприношение, Вишну, Праджапати, —
Все это – некий владыка, свидетель, что сияет в том диске. —
17. Поистине, вначале это было Брахманом, единым, бесконечным, бесконечным на восток, бесконечным на юг, бесконечным на запад, бесконечным на север, бесконечным вверх, и вниз, и во все стороны. Ибо для него не существует востока и прочих направлений – поперек, или вниз, или вверх. Непостижим этот высший Атман – безграничный, нерожденный, невообразимый, немыслимый, этот Атман пространства. Когда все гибнет, он один бодрствует. Поистине, из этого пространства он пробуждает эту долю мышления. Благодаря ему и мыслит все это, в нем оно и исчезает. Это его сияющий образ, который греет в том солнце, чудесный свет в огне без дыма или же тот, что, находясь в желудке, переваривает пищу. Ибо сказано так: И тот, который в огне, и тот, который в сердце, и тот, который в солнце, – это единый. – Кто знает это, тот идет к единению с единым.
18. Вот правило для достижения этого единства: сдерживание дыхания, прекращение деятельности чувств, размышление, сосредоточенность, созерцательное исследование и полное слияние – это называется шестичастной йогой. Когда, видя благодаря ей, просвещенный видит златоцветного творца, владыку, пурушу, источник Брахмана, то, освобождаясь от добра и зла, он соединяет все в высшем неразрушимом начале. Ибо сказано так:
Как звери и птицы не ищут пристанища у пылающей горы,
Так грехи не ищут пристанища у знатока Брахмана. —
19. И также сказано в другом месте: Поистине, когда просвещенный удержит разум от внешних объектов и его дыхание заключит в себе предметы восприятия, пусть он пребывает лишенный представлений. Поскольку живое существо, зовущееся дыханием, возникло здесь из не-дыхания, поистине, пусть поэтому дыхание заключит себя – дыхание – в называемое турьей. – Ибо сказано так:
В не-мысль, в находящееся в середине мысли, немыслимое, сокровенное, высшее —
Туда пусть заключит он мысль. И это – тонкая сущность, лишенная убежища. —
20. И также сказано в другом месте: Есть еще высшая сосредоточенность для него. Надавив на нёбо кончиком языка, сдерживая речь, разум и дыхание, он созерцательным исследованием видит Брахмана. И когда с исчезновением разума он благодаря самому себе видит Атмана, меньше малого, сияющего, то, увидев благодаря самому себе Атмана, он становится лишенным собственного существа. Лишившись собственного существа, он мыслим как неизмеримый, лишенный источника. Это знак освобождения, высшее таинство. – Ибо сказано так:
Благодаря спокойствию мысли он уничтожает добрые и недобрые дела;
Успокоившись, пребывая в Атмане, он вкушает непреходящую радость. —
21. И также сказано в другом месте: Идущая вверх артерия, называемая сушумна, ведущая дыхание, разделяется в нёбе. Через нее, соединенную с дыханием слогом Аум и разумом, пусть он поднимается вверх. Вернув кончик языка на нёбо, сдерживая чувства, он великий, взирает на величие. Затем он лишается собственного существа. Лишившись собственного существа, он не бывает причастным счастью и несчастью, достигает одиночества. – Ибо сказано так:
И вот, утвердив сначала там сдержанное дыхание, затем
Достигнув предела, пусть после этого он соединится с беспредельным в темени головы. —
22. И также сказано в другом месте: Поистине, следует размышлять о двух Брахманах – звуке и не-звуке. Лишь звуком обнаруживается не-звук. И там – звук Аум. Поднимаясь с его помощью вверх, человек достигает конца в не-звуке. – И говорят: «Это путь, это бессмертие, это соединение, и также – успокоение. – И как паук, поднявшись вверх с помощью нити, обретает свободное пространство, так же точно, поистине, и тот размышляющий, поднявшись вверх с помощью этого звука Аум, обретает независимость. Другие же беседующие о звуке полагают иначе – заткнув ухо большим пальцем, они слышат звук в пространстве внутри сердца. И есть семеро подобных ему: звуки реки, колокольчика, бронзового сосуда, колеса, кваканья лягушки, дождя и говорящего в укрытом месте. Преодолев свои отдельные признаки, эти звуки исчезают в высшем, не-звуке, в непроявленном Брахмане, Они лишены отдельных свойств и отдельных различий, подобно разным сокам, ставшим медом. Ибо сказано так:
Следует знать о двух Брахманах: звуке-Брахмане и том, который выше.
Постигнув звук-Брахмана, человек достигает высшего Брахмана. —
23. И также сказано в другом месте: Этот звук – слог Аум. Вершина его – то, что успокоено, беззвучно, бесстрашно, беспечально, блаженно, удовлетворено, стойко, неподвижно, бессмертно, непоколебимо, твердо, зовется Вишну. Пусть он почитает их обоих ради достижения того, что выше всего. – Ибо сказано так:
Тот бог, который и выше, и ниже, названный именем Аум.
Беззвучен, лишен бытия, находится в темени головы. Пусть же человек сосредоточится на нем. —
24. И также сказано в другом месте: Тело – лук, Аум – стрела, разум – ее острие, мрак – цель. Проникнув через мрак, человек идет к тому, что не объято мраком. Далее, проникнув через объятое, он видит Брахмана, что сверкает, словно пылающее колесо, наделен цветом солнца, полон могущества, находится за пределами мрака; что светит в том солнце, а также – в луне, огне, молнии. И, поистине, видя его, он идет к бессмертию. – Ибо сказано так:
Размышление направлено вовнутрь на высшее существо и также – на внешние предметы,
Итак, неразличающее распознавание становится различающим.
Когда же разум растворен, то счастье, свидетель которому – Атман,
И есть Брахман, бессмертный, сияющий. Это высший путь, высший мир. —
25. И также сказано в другом месте: Тот, чьи чувства скрыты, словно во сне, и мысли полностью очищены, видит, как бы в сновидении, находясь в пещере чувств и не подвластный им, зовущегося пранавой, вожатого, образ света, не знающего сна, лишенного старости, смерти и печали, и сам становится зовущимся пранавой, вожатым, образом света, не знающим сна, лишенным старости, смерти и печали. – Ибо сказано так:
Поскольку он соединяет так дыхание, звук Аум и все многообразие.
Или же поскольку это соединяется, то оно названо «соединением».
Единство дыхания, разума в также – чувств,
Оставление всякого
