Я также видела, что Шри-Ланка
горит, а над ней летит обезьяна. Еще я видела церемонию коронации Шри Рамачандры, и Ты тоже
была там. Так что не теряй надежду. Не оставляй тело. Однажды Рамачандра придет сюда».
Хануман слушал все это и был счастлив. Потом пришел Равана и стал проповедовать матери Сите:
«Ты должна выйти за меня», а когда Она отказалась, сказал демоницам: «Убейте Ее, если Она не
послушает вашего совета». Демоницы тоже безуспешно уговаривали Ситу, а затем решили Ее
убить. Как раз в этот момент Хануман спрыгнул с дерева. Когда они увидели обезьяну, все они
разбежались.
Сита сказала: «Равана, ты можешь принять любую форму, но я не буду испытывать к тебе
влечения! Почему же ты думаешь, что если примешь форму обезьяны, я полюблю тебя?!»
Хануман ответил: «Постой, постой. Я не Равана. Я слуга Рамы! Я Твой дас и пришел чтобы служить
Тебе». «Я в это не верю. Если ты посланник Рамы, то как же ты пересек океан?» «О, это
интересная история. Я стал очень большим». «Стал большим? Как может обезьяна стать
большой?» «Смотри сама!». Затем он вырос до неба. Сита ужасно испугалась, подумав, что это
мог быть еще один демон, но пока он рос, он повторял: «Рам, Рам, Рам!» «Равана не стал бы
столько раз повторять имя Рамы», — подумала она. Затем он снова уменьшился в размерах и
показал ей доказательство, данное ему Господом Рамачандрой – Его кольцо. Мать Сита
поговорила с ним и дала ему свое украшение чудамани. Хануман взял его и сказал: «Я хочу
устроить здесь небольшой беспорядок. Я обезьяна. Не могу же я просто прийти и уйти, как святой
человек. Я не причиню тебе никакого вреда, не волнуйся. Просто смотри».
Он спрятал чудамани в укромное место и стал вырывать деревья ашока с корнем и разбрасывать
их вокруг. Там был водопад, и он разрушил его. Вода залила весь сад. Хануман вырывал плющи и
разбрасывал их повсюду, засовывал демониц себе в рот, жевал и выплевывал их. Он хлопал себя
по плечам и кричал: «Я слуга Рамы! Кто сможет остановить меня? Я разрушу Шри Ланку! Я
проглочу Равану! Кто сможет померяться со мной силами? Вызываю всех!»
Затем он запрыгнул на ворота в Ашокаван и ступил на виман. Хануман ел фрукты и плевал везде.
Тут появился министр Раваны, который отвечал за лес Ашока. Все это время, пока Хануман летел
через океан, искал Ситу, говорил с Ней, он не справлял малую нужду. Это очень трудно: прошло
уже шесть или семь часов. Мог ли он столько терпеть? Так что когда появился министр и раскрыл
свою огромную пасть: «Что-о-о ты делаешь?!», он получил от Ханумана благословение.
— Стоп, стоп! – закричал министр.
— Я обезьяна, чего же ты ждал?!
Вы думаете, что это ужасно, но премьер-министр Индии пьет мочу каждый день. Он так лечится.
Ему сказали, что если он будет пить собственную мочу, то станет крепче стали. Так или иначе, у
нас в Индии не такая уж прочная сталь, поэтому хотя премьер-министр и пьет столько мочи, очень
сильным он не стал. Этот метод известен как шивамбу-шигитса. Если вы будете пить свою мочу, то станете очень сильными, но они не понимают, что для этого их еда должна быть очень чиста.
Если же человек ест омлеты и гамбургеры и пьет свою мочу, то просто заболеет. В век Кали все эти
методы непрактичны. Кто-то может порекомендовать вам такое лечение во время вашего
путешествия по Индии. Не принимайте этого. Такое лечение не для этой эпохи. Иначе вы можете
заболеть раком крови и быстро умереть. Умерев, вы получите тело из стали в следующей жизни,
но уже не в этой.
Так или иначе, получив благословение, министр побежал к Раване и стал жаловаться:
— Обезьяна справила малую нужду мне в рот.
— Отлично, — ответил Равана и отвесил министру подзатыльник, — и ты пришел мне об этом
— Что же мне делать! Я говорил с ним!
— Ты что, не знаешь? Когда имеешь дело с животными, рта раскрывать нельзя, иначе жди беды!
— Что-то нужно предпринять! Он разрушил весь лес Ашока!
— Что? Одна единственная обезьяна?
Тут Вибхишана закрыл глаза и стал думать: «Обезьяна? Обезьяна разрушает лес Ашока. Я откуда-
то это помню». Так он ушел из дворца и отправился к себе домой, не переставая думать: «Где-то я
это слышал». Прошло два дня, пока он понял, что это означало. Он понял.
Равана сказал: «Хорошо, позовите сына Прахастхи, Джамбумали!» Джамбумали спал в огромном
озере вина. Время от времени он просыпался и пил немного, а затем снова засыпал. У него не
хватало терпения наливать вино в бокал и так далее. Это слишком сложно. Он лежал в озере вина, и туда все время подливали еще. Когда же наступала война, то прибегали к его услугам.
Итак, Джамбумали разбудили. Ему влили в рот отрезвляющее снадобье, он проснулся и спросил:
— Зачем вы меня разбудили? Хотите переложить меня в другое озеро?
— Сражаться? Я готов!
Он пришел к Раване и спросил:
— С кем мне биться? С Индрой? С Агни?
— Нет, нет. С обезьяной.
— Я пошел спать.
— Это необычная обезьяна, очень сильная. Она разрушила наш Ашокаван. Мы должны убить ее.
Бери восемьдесят тысяч солдат и иди.
Молодой демон Джамбумали с восьмидесятитысячной армией пришел к Ашокавану и посмотрел
на Ханумана, который все еще сидел на арке. Хануман закричал:
— Я слуга Рамы! Кто достоин биться со мной? Я проглочу Равану! Подходите, вызываю вас!
— Обезьяна, ты слишком много болтаешь! Сын Раваны связал Индру! Ты знаешь, что девять планет
служат ему на кухне, режут овощи для сабджи? Что ты знаешь? Ты ничего не знаешь о могуществе
Раваны! Ты не знаешь могущества моего отца Прахасты! Он ел горы и переваривал их!
— Все это в прошлом. Что теперь? Случилось то и это… весь Ашокаван разрушен. Это также
случилось. Теперь случится что-то еще. Не трать время попусту.
— Что? Ты думаешь, что можешь со мной сразиться?
— К чему разговоры?
Хануман стал поднимать скалы и бросать в Джамбумали, который взобрался на колесницу и начал
выпускать стрелы в ответ. «О», — подумал Хануман, — «этим демонам знакома высокая культура!
Он сидит на колеснице, повторяет мантры и выпускает астры». Он просто хватал эти астры и
запускал их обратно в демона, ведь ни одна астра не может поразить Ханумана. Это
Увидев это, Джамбумали воскликнул: «Придется применить колдовство». Демон закрыл глаза и
стал расти, и вот Хануман был уже ростом лишь ему по щиколотку – или так, по крайней мере, он
думал. Открыв глаза, он увидел перед собой что-то круглое. Это не было лицо Ханумана. Демон
задумался. Потом он увидел второй такой же предмет. Затем с небес раздался голос: «Это мои
колени, Джамбумали!» Демон посмотрел вниз, потому что не хотел раздавить свою
восьмидесятитысячную армию, но голос сказал: «Куда ты смотришь? Я всех их прикончил».
На Ланке был целый дворец, прекрасный дворец, парламент Раваны, который назывался Чайтья.
В этом дворце были колоны из мрамора и алмаза, и Хануман взял одну из них и просто раздавил
ей всю армию демонов, будто скалкой для теста, пока Джамбумали рос.
Теперь Джамбумали остался один, а его колесница, конечно, уже была сломана, а лошади убиты.
Хануман сказал: «Что теперь будешь делать? Если хочешь принять прибежище у моих стоп, они
там, внизу. Можешь поискать».
— Нет, это майя! Предстань передо мной в своей изначальной форме!
— Если это майя, то что же делал ты?
Так они снова уменьшились до прежних размеров. Хануман сказал:
— Хорошо, Джамбумали, даю тебе три минуты. За это время я научу тебя одной хорошей мантре.
Если в момент смерти ты будешь повторять эту мантру, ты достигнешь Верховного Господа. В ней
только два слога: «Ра-Ма». Повторяй.
— Что? Я сюда не мантры учить пришел. Я пришел сражаться и хочу тебя убить!
— Этого ты сделать не сможешь, так что хотя бы повторяй: «Рама».
Когда Джамбумали бросился на Ханумана, тот вставил свой указательный палец ему в пупок,
поднял его и бросил. Печень и другие внутренности вывалились у демона из рта, и он умер. Когда
весть об этом достигла Раваны, его сын Индраджит немедленно вскочил:
— Что? Это точно полубог! Нужно сразиться с ним как следует!
Индраджит прибыл в Ашокаван. Они долго сражались, пока Индраджит не использовал брахма-
шапу, аркан Брахмы. Хануман решил, что сделано уже достаточно и позволил себя связать, чтобы
увидеть Равану: «Из уважения к Брахме я подчинюсь». Индраджит потащил его в здание суда, где
сидел Равана:
— Ты дрянная обезьяна! Ты кто такой?
— Я слуга Рамы, и я Его посланник. Пожалуйста, предложите мне сиденье.
— Сиденье для обезьяны? Можешь забраться на дерево, если хочешь.
— Ты не понял. Это вопросы политики. Я принес тебе послание, и ты должен предложить мне
— В моем собрании животным не предлагают сидений.
— О, я понял: чтобы сидеть в твоем собрании, мне нужно стать еще ниже животного.
К этому времени Хануман удлинил собственный хвост, свернул из него огромный трон, который
возвышался над головой Раваны, и запрыгнул сверху:
— Равана, как поживаешь? Мне здесь неплохо сидится.
Равана задрал голову вверх, потому что ничего другого он предпринять не мог. Они стали
говорить, и Хануман дал ему очень хороший совет:
— Пожалуйста, откажись от Ситы. Я видел тебя во дворце. У тебя так много прекрасных жен.
Почему же ты хочешь обладать Ситой. Скажу тебе: Сита не так уж красива.
Хануман использовал тактику сама, дана, бхеда, данда. Он сказал:
— Сита не так уж красива. Мандодари гораздо красивее ее. Ты наверняка доволен ей. Оставь ты эту
Ситу! Есть так много других красавиц! Я лично буду приводить тебе женщин. Только откажись от
этой Ситы. Ради твоего же блага!
— Нет! Я не стану это слушать! Я не отдам Ситу! И не только это: я тебя убью!
— Убьешь? Как ты меня убьешь?
— Убью! Ты связан.
— Я не связан. Я просто стою в такой позе.
Хануман поднял руки, и брахма-шапа порвалась. У Индраджита челюсть отвисла от удивления.
— Если хотите, возьмите обычную веревку и попробуйте меня связать, — сказал Хануман, — Меня
можно связать только если я сам этого захочу. Теперь я позволяю вам это сделать. Посмотрим,
какое наказание вы выберете для меня.
Его снова связали. Великие демоны кололи его трезубцами с двух сторон, но он не сопротивлялся.
Равана приказал поджечь ему хвост.
— Отлично! Я раздумывал, как мне поступить, и хотел сделать так много всего. Но я мог бы
прогневать Рамачандру своим своеволием, ведь посланник не должен нападать на противника.
Теперь на мне не будет вины: вы все решили за меня.
С этими словами Хануман стал прыгать во всему городу, зажигая крыши своим хвостом. Он
поджег даже Ашокаван. Все горело. Ланка в огне была похожа на Джайпур в ночь праздника
Дивали. Внезапно он похолодел, подумав: «Что если Мать
