Сита тоже сгорела? Что же я наделал!».
Он вернулся в Ашокаван и увидел Мать Ситу сидящей под деревом, невредимой.
— Зачем тебе ждать, — сказал он, — Садись ко мне на плечо. Ты знаешь, что я пересек океан и смогу
сделать это снова. Перед тем, как улететь отсюда, я убью Равану.
— Нет! Ты же только что сказал мне, что Господь Рамачандра пообещал убить Равану и забрать
меня обратно! Если это сделаешь ты, то обещание моего Господина будет бесплодным! У
Рамачандры одно слово, одна жена и одна стрела. Если он что-то говорит, то непременно сдержит
обещание. Так что не делай этого. Кроме того, я не стану садиться к тебе на плечо: ты можешь
увидеть фрукт по пути, резко дернуться, и я упаду в океан. Я не так уж сильно тебе доверяю. Так
что счастливого пути, и передай моему Господину, что я его жду. Если он не придет в такой-то и
такой-то день, я оставлю тело.
Хануман вернулся на континент. Когда они возвращались с отрядом, то зашли в прекрасный лес
Мадхуван в окрестностях Кишкиндхи. Этот Мадхуван был личным садом царя Сугривы. Там было
множество фруктов, а меда было столько, что он тек по земле. Сад хорошо охранялся, а главным
охранником был старый ванар по имени Дандимукха. Только Сугриве разрешалось входить в
Мадхуван. И вот, по дороге домой обезьяны сказали Хануману:
— Мы сделали великое дело. Теперь нам нужно отпраздновать. Пойдем пить мед в Мадхуван.
— Мадхуван? Нет, нет. Хоть мы и поработали на славу, Сугрива разгневается, если узнает, что мы
ворвались в его заповедник!
— Ничего подобного, — сказал Джамбаван, — Мадхуван – это прекрасное место. Там так много меда.
Если ты не пойдешь, я все равно пойду туда.
Так Джамбаван вошел в Мадхуван, а за ним и остальные обезьяны. Случилась драка со
стражниками, но остановить их не удалось. Тогда Дандимукха отправился к Сугриве и сказал:
— Что это значит? Твой министр обороны Хануман совершенно бесполезен! Даже твой великий
дядя Джамбаван – он тоже никуда не годится! Они все ворвались в царский сад и пьют мед!
— О Господь, — сказал Сугрива, посмотрев на Рамачандру, — Твое задание было выполнено!
— Откуда ты знаешь? – спросил Рама.
— Если они осмелились войти в Мадхуван и пить мой мед, это значит, что они сделали что-то
необычайное! Это значит, что с ними Сита. Иначе они бы не решились так поступить.
Он приказал Дандимукхе:
— Открой ворота в Мадхуван! Дай им больше меда, больше фруктов! Бесплатно для всех!
Тогда прилетел Хануман. Он кричал: «Нашли Ситу! Нашли Ситу! Нашли Ситу!». Он не хотел
начинать со слова «Сита», чтобы не вызвать смущения и двусмысленности, ведь Рама мог
подумать, что Ситу не нашли. Хануман присоединился к царю и его союзнику, они посовещались и
решили: «Нападаем».
ГЛАВА 10. АРМИЯ ОБЕЗЬЯН В ЦАРСТВЕ РАВАНЫ.
Потом они построили замечательный, волшебный мост через океан на Ланку. Я рассказываю об
этом вкратце, но, конечно, быстро это не произошло: построить мост было очень сложно! Они
переправились на другую сторону и стали осматриваться. Вибхишана указал им на десятиэтажное
здание – дворец Раваны. Затем Рамачандра обнаружил, что пропал Сугрива, на что Вибхишана
сказал: «Это проделки какого-то демона! Все приготовьтесь!» На самом деле Сугрива улетел. Он
направился прямиком на десятый этаж этого здания. Он не мог перенести, что Равана жил там,
Сита была в его власти, а Рамачандра был вдали от нее. В это время Равана смотрелся в зеркало.
Сугрива стал очень маленьким, стал летать вокруг лица Раваны и плевать ему в лицо. Равана
наносил макияж, вокруг него было пятнадцать помощников, которые брызгали духами и что-то
поправляли у него на лице. Внезапно он закричал:
— Что это?
— Нет, нет. Это что-то другое. Что это? Что за…? Перестаньте, перестаньте! – слуги остановились, а
Равана заметил, что вокруг него летает какой-то москит. – Как ты смеешь так делать?! Ты же
плюешь мне в лицо!
Он присмотрелся и увидел, что это обезьяна:
— Хм, еще одна обезьяна. И такая маленькая!
Эта обезьяна еще и говорила. Она сказала:
— Равана, я плюнул тебе в лицо! Теперь я счастлив!
И прежде, чем Равана смог поймать его, Сугрива улетел и приземлился перед Рамачандрой:
— Сугрива, где же ты был!?
— Я отправился туда и плюнул в лицо этому негодяю!
— Что ты наделал!? Я совершил большую ошибку, что связался с этими обезьянами! Я сын
Дашаратхи. Я высадился в стране другого мужчины, и я собираюсь послать к нему гонца, а ты
летишь туда и плюешь ему в лицо.
— Мне очень жаль, мой господин, но ты должен понимать, что я в конце концов всего лишь
обезьяна. Когда я злюсь, то не могу себя контролировать. Всю эту юга-дхарму они могут оставить
себе. Никто не станет тебя винить, ведь обезьяна не знает, что делает.
— Я хочу послать гонца.
— Единственный, кто достаточно контролирует свои чувства (за исключением Ханумана, его ты уже
посылал) — это Ангада.
Тогда Рамачандра позвал Ангаду к себе:
— Мой дорогой Ангада, я пошлю тебя к Раване. Он очень опасен. Ты должен проявить большую
осторожность. Пойди к нему и скажи ему, что у Рамачандры нет ни малейшего желания с ним
сражаться. Все, чего Я хочу – это чтобы он просто отдал Мне Ситу, и Я уйду. Я стану его лучшим
другом. Если кто-то нападет на Ланку, Я его защищу. Пожалуйста, скажи ему об этом. Только Ситу.
Ничего другого Я не хочу. Я не хочу сражаться. Не хочу убивать этих обезьян и демонов, и я не хочу
убивать Равану.
— Хорошо, я передам твое послание.
Затем Ангада обошел вокруг Рамы и Лакшманы, коснулся стоп Рамачандры, подошел к Хануману
и коснулся его стоп, сказав:
— Ты должен благословить меня, ведь ты шел первым.
— Иди, — тут Хануман схватил Ангаду, притянул его к себе и прошептал ему на ухо, — ты должен
оскорбить их.
После этого Ангада взмыл в небо. Он прилетел прямо во дворец Раваны и приземлился перед
ним. Ангада сказал:
— Равана, меня зовут Ангада. Я сын Бали. Ты, возможно, помнишь Бали.
Этот Бали участвовал в удивительной игре с участием Раваны, когда тот услышал, что каждый, кто
предстанет перед Бали, потеряет половину свей силы. Это означало бы, что Бали станет более
сильным, чем Равана, поэтому Бали нужно сначала было усмирить. Бали дал обет, что каждый
день будет поклоняться шалаграму в четырех святых местах: в Рамешварам, в Бадринатхе,
Джаганнатха Пури и в Двараке. Все эти места он посещал одним прыжком. Прыгнув из
Кишкиндхи, приземлялся в Рамешварам, чтобы совершить там обряд поклонения. Затем назад в
Кишкиндху, а отуда – в Двараку и так далее. Никакой падаятры по пути, просто прыгал. А по пути
он не забывал наступить на голову Сугриве, который нашел прибежище в одном месте, куда Бали
не мог ступить из-за проклятия. Если бы он ступил на землю этого места, его голова бы
разлетелась на десять тысяч частей. Так он пинал Сугриву по пути в святые места и обратно, и
поэтому тот получал по восемь пинков каждый день. Хануман не смог этого выносить и однажды
поймал Бали и стал тянуть его к земле, чтобы проклятие сбылось. Бали же тянул Ханумана верх, чтобы не ступить на землю, они оставались на одном месте, потому что их силы были равны. Оба
они были сильны как десять тысяч слонов. Бали стал кричать:
— Оставь меня, оставь меня в покое.
— Я отпущу тебя при одном условии: ты больше не будешь пинать Сугриву. Иначе я притяну тебя к
земле.
— Хорошо. Заключим перемирие. Я тебе не враг, ты мне не враг. Я противник Сугривы. Я больше
не буду здесь появляться и пинать его, а ты оставишь меня в покое.
Тогда Хануман отпустил Бали, который быстро полетел в Двараку и начал поклонение. Равана в
это время наблюдал за ним сзади. Равана не подходил спереди, потому что знал, что потеряет
половину своей силы. Он собирался медленно подкрасться и схватить Бали за хвост. Когда он
подошел и взялся за хвост, он подумал: «О, это было несложно». Но потянуть за хвост он не смог.
Хвост сам стал его тянуть, обернулся несколько раз вокруг его тела и связал его. Бали прыгнул
обратно в Кишкиндху с Раваной в хосте, прыгнул отуда в Бадринатх, прыгнул назад, прыгнул в
Пури и обратно, пока Равана болтался сзади, связанный хвостом. Гандхарвы и Чараны, пролетавшие на виманах, смеялись над этим зрелищем. У Раваны уже закрывались глаза от
усталости, и он взмолился:
— Бали, пожалуйста, не держи меня хвостом. Лучше рукой, так престижнее.
Наконец-то, когда они прилетели обратно в Кишкиндху, Бали поднял хвост, поднес к лицу и
сказал:
— Поберегись. Больше в моих землях не появляйся.
— Я предаюсь тебе. Я твой слуга. Не нападай на Шри-Ланку, и я сюда тоже не приду!
Так они заключили договор. Поэтому Ангада сказал:
— Равана, ты помнишь Бали? Хотя бы хвост ты должен помнить. Я его сын. Я самый
незначительный солдат в армии, которую привел Рамачандра. Вот почему Рамачандра выбрал
меня в качестве посланника. Я прошу тебя об одном. Рамачандра сказал, что если ты отдашь Ситу, то Он уйдет. Ему ничего не нужно.
— Почему ко мне прилетают поговорить обезьяньи министры? Собери свой хвост, спрячь подальше
и проваливай отсюда, или я убью тебя.
— Убьешь? Хорошо, успеешь убить позже, а сейчас, — он поднял ногу и выставил ее вперед, —
пожалуйста, просто сдвинь мою ногу с этого места. Тогда подумаем об убийстве.
— Индраджит, давай.
Индраджит тут же вскочил и подбежал к Ангаде. Сначала он попробовал одной рукой, но сдвинуть
эту ногу было все равно что сдвинуть дерево баньян. Тогда он сел и попробовал двумя руками.
Тогда он ощутил, будто пытается сдвинуть гору Меру. Индраджит упал в изнеможении, а
Вибхишана поднялся и сказал:
— Равана, твое время пришло. Только посмотри: не выходит сдвинуть с места стопу обезьяны.
Разве ты не понимаешь, что что-то происходит? Раньше у тебя воплощенные планеты на кухне
трудились, а теперь не получается сдвинуть ногу обезьяны! Что-то здесь не так! Задумайся!
— Вы такие малодушные, — сказал Равана, — я сам это сделаю!
Он встал. Ангада спросил: «Ты хочешь притронуться к моей стопе?» «Да я Кайлас поднимал!» С
этими словами Равана проявил свои десять голов и двадцать рук. Он был очень расстроен, но так
— Попробуй большой палец, — сказал Ангада.
Вызов был смешон, но Равана нагнулся и, совершенно беспомощный, пытался сдвинуть с места
палец, но у него ничего не вышло. Тогда он сел на пол и сказал:
— Откуда ты взял свою силу?
— Все тот же старый вопрос, который мне задавали так много раз. Равана, оттуда же, откуда и ты
берешь свою силу. Откуда и все остальные. Источник силы – Рам! Я просто повторяю «Рам» и
