Чувствуя себя оскорбленным, йог попросил главу собрания, Пандита даса Бабаджи, высказать свое мнение.
Пандит дас Бабаджи утверждает, что преданное служение выше йоги.
Вначале Пандит дас Бабаджи не хотел вступать в спор, но поскольку йог продолжал упорствовать, считая, что следует принять его точку зрения, он сказал: «Цель практики йоги и преданного служения одна и та же — Бхагаван,
Тот, кого почитают все живые существа. Существует две основных категории живых существ — освобожденные от влияния материи и обусловленные ею. Садхака, несомненно, входит в категорию обусловленных живых существ. Основное различие между обусловленной и освобожденной душами состоит в том, что последняя находится в своем естественном, изначальном состоянии. Она всегда занята только духовной деятельностью и по своей природе исполнена блаженства. Обусловленное живое существо, связанное по рукам и ногам законами материальной природы, вынуждено исполнять обязанности, навязываемые ей материей, которые смешиваются с духовными. Когда душа полностью оставляет материальные обязанности и принимает духовные, она обретает освобождение. Любить чисто и бескорыстно изначально присуще душе и не следует считать освобождение чем-то отличным от этого. Освобождение, достигаемое в результате практики йоги, и любовь к Богу как итог преданного служения, по сути своей,-одно и то же. Поэтому окончательный результат обоих методов — один и тот же. В доказательство этому ведические писания приводят пример выдающегося преданного Шукадевы Госвами как великого йога, а знаменитого йога Махадеву как возвышенного преданного Господа. Но есть одно основное различие в методах йоги и бхакти. Строго следуя всем правилам йоги, практикующий достигает уровня самадхи, и таким образом оставив все свои ложные отождествления, восстанавливает свое изначальное положение, то есть его према пробуждается. Но существует опасность того, что на столь долгом пути к освобождению от своих ложных отождествлений садхака может привлечься незначительными побочными результатами практики и, сойдя с пути, так и не достичь окончательной цели. На пути преданного служения, однако, нет ничего, кроме обсуждения премы и стремления к ней. Бхакти подразумевает исключительно совершенствование в науке любви к Богу. Когда вся совершаемая деятельность направлена на достижение конечной цели, то и не возникает опасности привлечения бессмысленными промежуточными результатами. Метод — это цель, а цель — это метод. Поэтому, подводя итог, можно сказать, что преданное служение гораздо легче практиковать, чем аштанга-йогу, и поэтому оно должно быть принято каждым».
Объяснение, почему путь йоги второстепенен.
«Практика йоги дает возможность обрести контроль над материальной природой, но этот результат временен. Даже достигнув в йоге этого уровня, до конечной цели — премы, может быть еще очень далеко, и потребуется немало времени, чтобы достичь ее, пройдя путь, на котором очень много препятствий. На пути йоги сложности возникают на каждом шагу. Вначале благодаря следованию правилам ямы и ниямы в человеке пробуждается религиозность. Окружающие начинают считать его религиозным человеком, даже если он и не стремится развить в себе пре- му. На следующем этапе в течение очень долгого времени практикуя асану и пранаяму, человек, с помощью контроля над дыханием, обретает долгую жизнь, свободную от болезней. Но, опять же, если нет связи с премой, долгая жизнь без болезней становится источником разного рода беспокойств. Далее, практикуя пратьяхару, йог, хоть и способен полностью контролировать свои чувства, но без премы такое отречение называется сухим и незначительным. И происходит это потому, что не достигнута конечная цель, так как для того, кто обрел прему, наслаждение и воздержание, по сути,- одно и тоже. Бессмысленное отречение только превращает сердце человека в камень, делая его жестким. Если и дальше, на следующих этапах йоги — дхьяны, дхараны и самадхы, даже освободившись от всех материальных мыслей, према не пробуждается, то практикующий йогу теряет свою индивидуальность. Иными словами, если осознание того, что „я суть Брах- ман“ не пробуждает чистую любовь к Богу, то живое существо приходит к выводу, что высшая цель практики — навсегда покончить со своим „Я“. Поэтому, пожалуйста, прими к сведению, что окончательная цель йоги замечательна, но путь к ней полон препятствий. И так как ты — не только йог, но и вайшнав, ты способен понять мои слова без предубеждений».
Даже не дождавшись, когда Пандит дас Бабаджи закончит речь, все вайшнавы в восторге стали восклицать: «Сад- ху! Садху!» [2]
Хотя и удовлетворенный ответом, йог продолжает доказывать полезность метода йоги как способа контроля чувств.
Йог сказал: «О Бабаджи, твое заключение прекрасно, но я хочу кое-что сказать в свой черед. До того как познакомиться с йогой, я очень тщательно практиковал девятиступенчатый метод преданного служения, который начинается со слушания и повторения. Но скажу откровенно, что, пытаясь заниматься деятельностью в преданном служении, я не мог оставить стремления к чувственному наслаждению. Я не смог освободить свое сердце от ложных отождествлений, как это описывают вайшнавы в своих наставлениях о супружеской расе. Я обрел способность ощутить вкус супружеской расы только после того, как стал практиковать пратъяхару, и сейчас у меня пропало желание к материальному наслаждению. Я полностью изменился с тех пор. В процессе арчаны присутствует пранаяма, и мне кажется, что элементы пратъяхары также можно заметить в наставлениях по бхакти-йоге. Поэтому я думаю, что йога необходима».
Если садхака, следуя принципам преданного служения, рассматривает их как сухие ритуальные обряды ради удовлетворения материальных чувств, то он, несомненно, падет.
Пандит дас Бабаджи, немного подумав, ответил: «О Бабаджи, ты очень удачлив, так как, практикуя пратьяхару, не забыл раса-таттву. В большинстве случаев, из-за склонности к сухим измышлениям и из-за механичной практики, человек сходит с пути преданного служения, потому что душа по своей природе блаженна и не может терпеть бесчувственности. Душа не может не любить, поэтому те падшие души, что потеряли свое истинное положение в духовном мире, попадая в мир материальный, развивают любовь к низшим материальным объектам. Именно по этой причине обусловленному живому существу практически невозможно обрести полное удовлетворение, и поэтому его главным занятием становится наслаждение собственных чувств. Когда живое существо, господин своих чувств, осознает свою вечную расу, в нем пробуждается спонтанная, изначальная любовь, а материальные привязанности автоматически сходят на нет. Путь преданного служения подразумевает обсуждение тем, касающихся любви к Верховному Господу. И чем больше у человека развиваются привязанности на этом пути, тем слабее становится стремление удовлетворять собственные чувства. Я полагаю, что, когда ты начал заниматься преданным служением, у тебя не было общения с истинными садху. Вот почему ты не смог ощутить сладость преданного служения. Когда ты следовал принципам преданного служения, то относился к ним просто как к обычным ритуальным обрядам ради удовлетворения чувств. И в результате ты не смог ощутить даже капли трансцендентного блаженства. Я считаю, что именно в этом кроется причина того, что твое стремление к чувственным удовольствиям возрастало. В таком случае практика йоги может оказаться полезной.
Крайне необходимо, чтобы преданный наслаждался бха/сти-расой в обществе других преданных. И тогда, даже если преданный предается всем видам чувственных материальных наслаждений, это не увеличивает в нем жажду к еще большему и изощренному наслаждению. Именно материальное наслаждение становится в большинстве случаев главной причиной отречения преданного от него».
Услышав это, йог-вайшнав воскликнул: «О Бабаджи, я не знал этого! А сейчас позволь мне покинуть собрание, так как один уважаемый человек сегодня придет ко мне из Калькутты. Но я обязательно вернусь вечером, чтобы окончательно освободиться от всех моих сомнений. Пожалуйста, будь милостив ко мне».
После ухода Йоги Бабаджи собрание закончилось.
ЛУЧ ТРЕТИЙ
Маллик Махашайя, Нарен Бабу и Ананд Бабу пришли к кундже Йоги Бабаджи.
Покинув собрание вайшнавов, Йоги Бабаджи по положению солнца понял, что было уже около 11 часов. Это заставило его поторопиться. По дороге к своей кундже он увидел трех мужчин-бенгальцев, проходящих мимо дерева тамала, один из которых, судя по всему, и был Маллик Махашайя. Несколько раньше до Бабаджи дошла весть, что тот собирается посетить его. Подойдя к ним поближе, Бабаджи спросил: «Где вы живете и куда направляетесь?» Один из путешественников был уже в преклонном возрасте,-на вид ему было около шестидесяти. Волосы на голове и усы были совершенно седые. Одет он был в курту из тонкого хлопка, дхоти и чадар, в китайских сандалиях на ногах. Двое других были помоложе-лет около тридцати — тридцати двух, бородатые и в очках, с сумкой и посохом в руках. Над головами они держали зонты. Тот, кто постарше, выступил вперед и сказал: «Мы идем из Калькутты и направляемся в ашрам Йоги Бабаджи. Нитай дас Бабаджи написал ему письмо».
Услышав это, Йоги Бабаджи сказал: «В таком случае вы ищете меня. Ты, наверное, Маллик Махашайя?»
«Да, верно»,-ответил мужчина.
Бабаджи сердечно поприветствовал их, и вместе они отправились в его кунджу.
Атмосфера в кундже была одухотворенной. Там, среди деревьев, стояли четыре кутира с алтарной комнатой в одном из них. Войдя в кунджу, Бабаджи дал указание своему ученику накормить гостей прасадом. Омывшись в Манаса-ганге, они с удовольствием пообедали. После обеда, удобно расположившись под панчавати, они завели приятный разговор.
Маллик Махашайя сказал: «О Бабаджи Махашайя! Каждый в Калькутте прославляет тебя. Мы пришли сюда, к твоим стопам, с надеждой, что ты просветишь нас».
«Махашайя, ты -великая душа,-ответил Бабаджи,- Нитай дас Бабаджи написал мне, что во всей Калькутте трудно найти человека, который бы так же стремился к образованию, как ты. Ты изучил много священных текстов по йоге и усердно практикуешь науку, изложенную в них».
Маллик Бабу рассказывает о себе.
Слегка улыбнувшись, Маллик Бабу сказал: «Сегодня очень удачный день, поскольку я повстречал тебя, такого знаменитого йога».
Произнеся эти слова, Маллик Бабу упал к стопам Бабаджи и продолжил: «О Бабаджи, пожалуйста, прости меня за оскорбление, которое я нанес тебе. Когда я встретил тебя сегодня, я не предложил тебе поклонов. В наше время, в Калькутте этой древней традиции — предлагать поклоны старшим — уже не следуют. Доставь мне удовольствие прикоснуться к твоим стопам в этом безлюдном месте. Выслушай, пожалуйста, историю моей жизни. В молодости я был атеистом. Позднее, получив христианское образование, я решил, что эта религия лучше нашей и долгое время ходил молиться в их церковь. Потом я увлекся брахмоизмом, новым религиозным течением, которое проповедовал Раджа Рама Мохан Райя. Затем некоторое время я практиковал западный спиритизм, ясновидение и гипноз. Чтобы еще лучше постичь эту науку, в прошлом году я ездил в Мадрас к госпоже Лоуренс. С помощью этой методики я научился вызывать духов умерших людей, просто вспоминая о них.
Без особых усилий я мог получать послания из отдаленных мест. Видя мои способности, Нитай дас Бабаджи однажды сказал мне: „Бабу! Если ты отправишься на Говардхан и найдешь там Йоги Бабаджи, то с его помощью ты
