что соответствует 18-му февраля 1486 года от Рождества Христова [по юлианскому каледарю, или 27-му февраля 1486 года по современному грегорианскому]. В момент Его рождения происходило лунное затмение, и жители Надййи, как заведено в таких случаях, с громкими возгласами «Харибол!»-«Пой Имя Хари!»принимали омовение в реке Бхагиратхи. Его отец, Джаганнатх Мишра, бедный брахман ведического уклада, и Его мать, Шачидеви, идеал целомудренной супруги, оба принадлежали к семьям брахманов из Силхета. Махапрабху был очень красивым Ребенком, и женщины города пришли посмотреть на Него и принесли подарки. Его дед по матери, знаменитый астролог пандит Ниламбара Чакраварти, предсказал, что Ребенок со временем станет великой личностью, и поэтому дал Ему имя Вишвамбхар. За Его золотое тело окрестные женщины прозвали Его Гаура Хари (гаура означает золотой), а мать звала Его Нимаем, потому что родился Он подле дерева ним. Мальчик был так красив, что никто не мог удержаться, чтобы не навещать Его каждый день. Он рос ребенком резвым и озорным. Когда Ему минуло пять, Его приняли в патхашалу, местную школу, где за очень короткое время Он освоил бенгали.
Большинство из современников Чаитанйи, оставивших описания Его жизни, упоминают определенные случаи из Его детства: простые записи Его первых чудес. Рассказывается, что, будучи грудным младенцем, Он плакал, не переставая, но стоило Его матери или соседским женщинам воскликнуть «Харибол!», и Он утихал. Поэтому возгласы «Харибол» звучали в Его доме не умолкая, в ознаменование будущей миссии Господа.
Говорится также, что однажды мать дала Ему сладостей, но вместо них Он принялся кушать грязь. Когда мать спросила у Него, почему, Он сказал, что грязь можно есть с тем же успехом, что и сладости, потому что сладости-это та же грязь, только в ином состоянии. Его мать, бывшая всё-таки женой пандита, объяснила Ему, что каждое вещество в зависимости от своего состояния употребляется особо. Глину в виде кувшина можно использовать как сосуд для воды, но глину в виде кирпича-невозможно. Поэтому в пищу годится только земля в виде сладостей, и ни в какой иной форме. Это убедило Мальчика, и Он пообещал так больше не делать, признав, что кушать грязь было глупостью с Его стороны.
Описывается еще одно чудесное событие. Один брахман, совершавший паломничество, остановился у Него дома. Приготовив пищу, брахман стал возносить молитвы, сосредоточив свои помыслы на Кришне. В это время пришел Нимаи и съел приготовленный рис. Брахман, удивленный поступком Ребенка, снова приготовил рис по просьбе Джаганнатхи Мишры. И снова, пока брахман в глубокой молитве предлагал Кришне рис, Нимаи всё съел. Брахмана уговорили готовить в третий раз.
К тому времени все обитатели дома уже заснули, и Мальчик явил Себя как Кришну и благословил паломника. Увидев Того, Кому он поклонялся, брахман забылся в восторге.
Рассказывается также, как двое воров похитили Мальчика, игравшего у дверей отцовского дома, в надежде разжиться Его драгоценностями. По пути они кормили Его сладостями. Однако Нимаи пустил в ход Свою иллюзорную энергию и привел воров обратно к Своему дому. Боясь разоблачения, воры оставили Мальчика и бежали.
Еще одно чудесное происшествие связано с тем, что Ребенок потребовал и получил от Хиранйи и Джагадиша все подношения, которыми те собирались поклоняться Кришне в день Экадаши.
Когда Ему было всего четыре года, Он сел на выброшенные кухонные горшки, которые Его мать считала оскверненными. Он объяснил Своей матери, что понятия чистоты или нечистоты неприменимы к глиняным горшкам, брошенным после приготовления пищи. Все эти события относятся к раннему детству, до пяти лет.
На восьмом году Он был принят в толу (санскритскую школу) Гангадаса Пандита в Ганганагаре близ селения Майапур. За два года Он полностью овладел санскритской грамматикой и риторикой. В дальнейшем Он самостоятельно продолжал Свои занятия дома, где Он нашел множество важных книг, принадлежавших Его отцу.
По всей вероятности. Он Сам изучил Смрити (кодекс религиозной и социальной жизни) и Ньяя (Одна из шести главных философских систем, основанная на софистике), соревнуясь со Своими друзьями, изучавшими их под руководством прославленного пандита Рагхунатхи Широмани.
В десять лет Нимаи стал ученым, сведущим в грамматике, риторике, Смрити и Нйайе. Именно тогда Его старший брат Вишварупа покинул дом и принял ашрам санньяси (жизненный уклад подвижника). Нимаи, хотя совсем еще Мальчик, утешил Своих родителей, сказав, что будет служить им ради удовлетворения Всевышнего. Вскоре Его отец оставил этот мир. Овдовевшая мать была убита горем, и Махапрабху утешал ее с присущим Ему спокойствием.
В возрасте четырнадцати или пятнадцати лет Махапрабху женился на Лакшмиприйе, дочери Валлабхачарйи, тоже жителя Надийи. В этом возрасте Он считался уже одним из лучших пандитов Надийи, прославленной столицы философии нйайа и санскритской учености. Что говорить о смартах-кастовых пандитах,-если даже наийайики, искушенные знатоки нйайи, боялись вступать с Ним в литературные диспуты. Будучи человеком женатым, Он отправился на заработки в Восточный Бенгал на берега Падмы. Там Он показал Свою ученость и заработал значительную сумму денег. В то время Он уже проповедовал время от времени Ваишнавизм Преподав Талана Мишре основы Ваишнавизма, Махапрабху велел ему поселиться в Бенаресе. Пока Махапрабху был в Восточном Бенгале, Его супруга Лакшмиприйа оставила этот мир от укуса змеи. Вернувшись домой, Он застал
Свою мать погруженной в скорбь. Он утешил ее словами о бренности человеческого бытия. По просьбе матери Он женился на Вишнуприйе, дочери Раджпандита Санатаны Мишры.
По возвращении из путешествия к Махапрабху присоединились Его товарищи. Теперь Он был настолько знаменит, что почитался лучшим пандитом Надийи. Кешава Мишра из Кашмира, называвший себя Великим Дигвиджайй, пришел в Надию, чтобы вызвать местных пандитов на диспут. В страхе перед так называемым победоносным пандитом профессора Надии покинули город под предлогом некоего приглашения. Кешава встретил Махапрабху у Баракона-гхата в Майапуре, и после очень непродолжительного диспута потерпел от Юноши унизительное поражение, заставившее его оставить город. Отныне Нимаи Пандит был уже самым выдающимся пандитом Своего времени.
В возрасте шестнадцати или семнадцати лет Он предпринял путешествие в Гайу, сопровождаемый множеством Своих учеников, и там принял духовное посвящение от Ишвары Пури, Ваишнава-саннйаси и ученика знаменитого Мадхавендры Пури. По возвращении в Надию, Он преобразился в религиозного Проповедника, и Его религиозная природа проявила себя настолько ярко, что Адваийта Прабху, Шриваса и другие, принявшие Ваишнавское вероисповедание еще до Рождества Чаитанйи, были поражены переменой, произошедшей в Юноше. Он не был уже ни наийайиком, утверждающим собственную точку зрения, ни спорщиком смартой, ни ритором, ниспровергающим всех и вся. Он терял сознание, услышав Имя Кришны, и вел Себя как одержимый Своим религиозным чувством. Мурари Гупта, бывший тому очевидцем, описывает, как Он являл Своё Божественное Могущество в доме Шривасы Пандита в присутствии сотен Своих последователей, которые в большинстве своём были учеными высокого уровня. Именно в это время Он вместе со Своими искренними приверженцами открыт ночную школу Киртаны. Там Он проповедовал, там Он пел, там Он танцевал и там Он проявлял всё многообразие религиозного чувства. В это же время, завершив Свои странствия по всей Индии, к Нему присоединился Нитйананда Прабху, уже бывший проповедником Ваишнавизма. В действительности, в это время к Нему присоединилось множество блестящих проповедников Ваишнавизма, чистых и пылких сердцем, из самых разных частей Бенгала. Отныне Надийа стала престолом целой плеяды Ваишнавских Ачарий, призванных одухотворить человечество высочайшими идеалами Ваишнавского мировоззрения.
Первый из Его наказов Прабху Нитйананде и Харидасу быт таким: «Идите, друзья, идите по улицам города и обращайтесь к каждому у дверей его дома-просите их петь Имя Хари и вести святую жизнь, а затем приходите и каждый вечер докладывайте Мне об успехах своей проповеди». Получив наказ, двое проповедников пошли и встретили Джагая и Мадхая, пару самых омерзительных персонажей. Услышав призыв Махапрабху, они тяжело оскорбили проповедников, но вскоре были обращены под воздействием Бхакти, ниспосланной их Господом. Люди Надийи были изумлены. Они говорили: «Нимаи Пандит не просто сверхъестественный гений. Он посланник Всевышнего, в этом нет сомнений». С этих пор и до двадцать третьего года Своей жизни Махапрабху проповедовал Своё учение не только в Надийе, но и во всех значительных городах и селениях, окружавших Его город. В домах Своих последователей Он являл чудеса, учил сокровенным началам Бхакти и пел Свою Санкиртану с остальными Бхактами. Его последователи из Надийи начали петь Святое Имя Хари на улицах и базарах. Это стало настоящей сенсацией, вызвавшей самые разные отклики у разных частей населения.
Бхакты были рады необычайно. Смарта-брахманы были раздосадованы успехом Нимая Пандита и пожаловались Чанд Кази, областному судье, что Нимаи изменил индуизму. Кази пришел в дом Шривасы Пандита, разбил там мриданг и заявил, что если Нимаи Пандит не прекратит поднимать шум вокруг Своей сомнительной религии, Его придется силой обратить в ислам вместе со всеми Его приверженцами. Новость довели до сведения Махапрабху. Тот велел жителям города собраться вечером с факелами в руках. Вечером Нимаи возглавил шествие Своей Санкиртаны, состоявшей из четырнадцати групп, а когда они подошли к дому Кази, вступил с ним в долгую беседу, в конце которой прикосновением к его телу распространил на его сердце Своё Ваишнавское влияние. Тогда Кази зарыдал и признался, что ощутил острое духовное вдохновение, которое избавило его ото всех сомнений и породило религиозное чувство, наполнившее его высочайшим восторгом. После этого Кази присоединился к движению Санкиртаны.
Мир был поражен духовным могуществом Великого Господа, и вскоре сотни сотен еретиков, обращенные, встали под знамена Вишвамбхары.
Именно после описанных событий некоторые завистливые и низменные брахманы из Кулийи затеяли ссору с Махапрабху и устроили против Него заговор. По Своей природе Нимаи Пандит обладал кротким и нежным сердцем, но в Своих убеждениях был непоколебим. Он провозгласил, что слепая верность своему клану и сектантство являются величайшими врагами прогресса, и покуда Он будет оставаться одним из обитателей Надии, принадлежащим к определенной семье. Его миссия не увенчается полным успехом. Тогда Он решил стать гражданином мира, разорвав всякие связи с какой-либо конкретной семьей, кастой и вероисповеданием, и с этой целью на двадцать четвертом году Своей жизни принял саннйасу от Кешавы Бхарата в Катве. Мать и жена горько плакали в разлуке с Ним, но Господь, хотя и мягкий сердцем, всегда был тверд в Своих решениях. Он оставил маленький мир Своего дома ради безграничного духовного мира Шри Кришны, где уготовано место каждому.
После саннйасы Его склонили посетить дом Адваиты Прабху в Шантипуре. Адваите удалось собрать всех друзей и почитателей Чаитанйи из Надийи, а также пригласить Шачи Деви, чтобы та могла повидаться со своим Сыном. Когда Шачи увидела своего Сына в облачении саннйаси, ее сердце охватили и радость и боль. Будучи саннйаси,
