Она чувствовала после этого ко мне такое отвращение, какого я раньше никогда не видел. «Ты должен совершить самоубийство» — все, что она могла мне сказать. Для индийской женщины это самое сильное замечание, которое она могла бы сделать сыну.
Еще не достигнув зрелости, я стал нескладным шутом. Даже родная мать презирала меня.
Глава VI
Я СТАНОВЛЮСЬ «СВАМИ АТМАНАНДОЙ»
Это был конец июня 1974. Согласно предварительной договоренности с профсоюзом, вместе с зарплатой компания раздавала сотрудникам премию за полгода.
Задачей нашего отдела было подсчитать процент премии каждого сотрудника. Но двое из наших коллег были в отпуске. Наш главбух был в затруднении – как закончить всю эту работу до дня зарплаты, до завтра?
Я помогал ему, задерживаясь допоздна, работая за троих, я делал подсчеты, считал деньги и сортировал зарплату по конвертам. Почти в 10 вечера пришел сторож и заглянул в офис.
«Думаешь, успеешь сделать все сегодня? Ты что, завтра на работу не придешь?»
Я отделался от него самоуверенной ухмылкой, заверив его, что я уже почти закончил и все нормально. Кивнув, он ушел. Но мне запомнилось его предположение, что завтра я не приду на работу.
Прямо на месте моя решимость продолжать жить так, как я жил, стала разваливаться. Я ходил ежедневно к двум проституткам, и в то же время продолжал поддерживать свой фальшивый мистический имидж. Все, чего я достиг – это стал смешным в глазах Чарулаты, единственного человека, для которого я действительно что-то значил. Даже мама была уже сыта всем этим по горло. И в довершение всего этого я сидел в «ТВС» как дикий зверь в клетке. Я хотел на свободу.
Я закончил работу в 10 часов. Я сделал запись о моей собственной зарплате, и положил деньги в карман. Сторож выпустил меня на улицу через служебный вход. Я минуту постоял перед заводом, пристально гляда на его монолитный массив, который в матовом свете фонарей казался нелюдимым неподвижным индейцем. «Больше никогда в жизни», — шепотом поклялся я.
Я сел в авторикшу, и поехал в свою квартиру в районе борделей. Хозяин этой квартиры, Мр. Йозеф, был директором христианской школы. У него была привычка по вечерам напиваться виски, и сейчас он был уже пьян в стельку. Дверь была приоткрыта, и он валялся на полу, все еще держа бутылку в руке.
Я оставил записку возле зеркала в моей спальне, для тех, кто мог искать меня из компании: «Пожалуйста, больше не ищите меня. Я покинул Салем. Если когда-нибудь я смогу снова стать полезным, я вернусь». Я вытащил из конверта десять 20-ти рупиевых купюр и написал на конверте записку М-ру Йозефу: «Пожалуйста, передайте эти деньги моей матери». Положив в карман 200 рупий, я положил конверт и ключ от моей квартиры на матрас в его комнате. Я знал, что М-ру Йозефу можно доверять в этом поручении. Несмотря ни на что, он был хорошим христианином.
Я на цыпочках обошел его храпящую фигуру и вышел из дома, тихо прикрыв за собой дверь. Было почти 11. Парадная дверь дома выходила на высокоскоростную магистраль, которая проходила через весь город; по ней ходили автобусы-экспрессы до Мадраса. Пока я ждал под неисправной мигающей неоновой трубкой, боровшейся за жизнь среди облака мошкары, мной завладели тяжелые думы.
Вскоре пришел автобус и я подошел к нему, помахав на прощание рукой. Тощий кондуктор с густой шевелюрой и небритой щетиной открыл заднюю дверь. Я попробовал войти, но он загородил вход. «Куда вы направляетесь?»
Я спросил: «А куда идет автобус?» Он повторил свой вопрос, и я повторил мой.
Он выругался и громко сказал: «Что за глупые разговоры в такое время! Заходи!» Я сел и автобус поехал. Кондуктор подозрительно рассматривал меня на расстоянии. Через полчаса он сел рядом со мной и сказал, с нервным смешком, «Ну, хоть теперь вы можете сказать мне, куда же вы едете?» Деревянным голосом я ответил: «Я снова спрашиваю вас, куда идет автобус». Он покачал головой, пробормотав что-то себе под нос, и затем устало сказал: «Автобус едет не иначе как в Аракконам». Без лишних разговоров я заплатил за проезд.
Мы приехали в Аракконам вскоре после рассвета, и я вышел возле железнодорожной станции. Рядом я заметил гостиницу с копьем, нарисованным над входом, а вывеска гласила «Шакти Вел». Свободны были только одноместные комнаты с общей душевой и туалетом через коридор. Я снял такую комнату.
У меня не было багажа, только брюки, курта и тапочки, которые были на мне, и деньги. Оцепенев после ночного путешествия и собственных переживаний, я равнодушно сидел в этой грязной комнате какое-то время. Вскоре мне понадобилось пойти в душевую. Выйдя в коридор, я заметил свет в комнате напротив моей. Я услышал, как в комнате женщина говорит со своими сыном и дочерью – и я узнал их голоса! Это была семья моего дяди, Баласубрахманиана, из Кералы!
Я оцепенел, сердце стучало. Слушая у двери, я понял, что они направлялись в город Тирупати. Этот город является местом паломничества. Они хотели посетить знаменитый храм Венкатешвары Свами, в 75 километрах на севере отсюда. Вскоре они на машине уедут из гостиницы и ненадолго зайдут в храм Карттикеи прямо за Аракконам, в местечке, называемом Тирутхани. Если они сейчас меня увидят, то сорвется весь мой план уйти от прежней жизни. Я тихо вернулся в мою комнату. Сидя на краю кровати в ужасном беспокойстве, я снова и снова говорил себе: «Зачем я приехал в этот город? Зачем я снял эту комнату?»
В семь часов я услышал, что они уезжают. Мой мочевой пузырь просто разрывался, я побежал в туалет и освободился. Я сразу спустился и сказал человеку за столом, «я выезжаю». Его челюсть отвисла. «Что! Вы же только что приехали!» Я заплатил и вышел на солнечную улицу. Арраконам, небольшой провинциальный город, оживал позванивающими велосипедами, гудящими автомобилями и группой паломников, поющих песни во славу Карттикеи.
Эти паломники были крестьяне, направлявшиеся в Тирутхани. Некоторые из них несли кавери, ярко украшенные изделия, похожие на коробки из светлого дерева. Они несли на плечах обрядовые медные кувшины с водой или молоком, предназначенные для подношения мурти. Я равнодушно пошел с ними, поскольку мне нечего было делать. Они пели и танцевали вокруг меня, и увлекли меня с собой.
Через какое-то время мы оставили Арраконам позади. Паломники продолжали воспевание, пока мы двигались по пустынному, лишенному растительности и довольно ровному участку. Иногда асфальтовая дорога, по которой мы шли, приводила нас к холмам или большим валунам, которые возвышались на сотни метров в сияющем утреннем небе. Но там не было домов. Местность казалось необитаемой.
Примерно через час мы пришли к храму в Тирутхани, расположенному на вершине скалистого холма. Большие каменные ступеньки торжественно вели от дороги к главным воротам. Храм был увенчан характерной виманой (главной башней). Ее форма указывала на то, что под ней находится Божество Карттикеи. Вокруг здания была высокая стена, выкрашенная красными и белыми вертикальными полосами, обычный признак храмов в Тамил Наду.
Тирутхани означает «сад бога». Считалось, что бог Карттикея опустился здесь, прилетев с Кайласа (небесная обитель его отца Шивы). Он немного отдохнул в саду на вершине этого холма, а затем отправился к берегу океана в Тиручендур и убил демона Сурападму.
Пока мы всходили по ступеням с моими попутчиками, они пели молитвы, прося благосклонности у мурти. Я молчал, находясь в каком-то оцепенении, пока не достиг вершины. «Зачем я живу?», бормотал я чуть слышно. В этот момент религия, философия и мистицизм ничего не значили для меня, несмотря на все мои прошлые самонадеянные замашки. Совершенно разочарованный, я был бы рад умереть, если бы верил, что это и правда навсегда прекратит мое существование. Но даже больше я боялся родиться снова. Я так хотел, чтобы что-нибудь освободило меня из этого персонального ада. Но в то же время я сомневался, есть ли для меня какая-нибудь надежда.
Внутри храма, в полумраке, среди массивных колонн, паломники почтительно хранили молчание. Я вяло подошел к мурти Карттикеи. Он стоял между двумя своими женами, Валли и Девасеной, все трое черные и блестящие в мерцающем свете лампад. Священник пел молитву, в которой говорится: «Пусть все плохие результаты греховной деятельности будут разрушены твоим копьем». Сложив ладони перед лицом, закрыв глаза от отчаяния, я молился: «Пожалуйста, укажи мне путь».
Я поплелся к выходу на яркий солнечный свет, голова гудела, и я устало начал спускаться вниз по лестнице. Возле маленькой мандапы я увидел сморщенного нищего, сидящего в тени. Я сел рядом с ним и мы заговорили. Он спросил: «Куда ты идешь?», как раз в тот момент, когда я спрашивал его, «Куда же мне идти?»
Он посмотрел на меня слегка удивленно, двигая своими беззубыми челюстями. «Ты спрашиваешь МЕНЯ, куда тебе идти?»
«Да. Я не знаю, куда мне идти в данный момент. Дай же мне знак».
«Тогда иди в Тирупати».
«Нет, я думаю, мне не стоит идти туда, потому что как раз туда направился тот, кто может испортить мои планы».
«Нет, нет, не волнуйся об этом!» — возразил он. Его убежденность привлекла мое внимание. «Тебе нужно идти туда. Твой план будет успешным, никто тебя не остановит». Затем он процитировал стих: «Когда Карттикея был разочарован, не получив фрукт, он отправился на юг». Это относилось к той истории, когда Картиккея проиграл в споре со своим братом Ганешей. В результате этого Ганеша получил приз – фрукт из рук мудреца Нарады. В расстройстве Карттикея ушел с Кайласа в Тирутхани, что на юге Индии.
«Карттикея отправился на юг», продолжал нищий старик, «а ты – ты иди на север».
Я дал ему несколько монет и стал спускаться по лестнице. Сев в автобус, отправляющийся на север, я проехал через границу Тамил Наду и Андхра Прадеша к Тирупати. Всю дорогу я грустно размышлял на тему, зачем я так стараюсь совершить еще одно паломничество в другой храм на вершине холма, чтобы увидеть еще одного безмолвного каменного идола.
Венкатешвара Свами – одно из самых популярных в Индии мурти Вишну. Паломники из северной части Индии называют его также Шри Баладжи, но южане предпочитают звать его Шриниваса. Шриниваса переводится как «Обитель Шри», а Шри – это Лакшми, Богиня Удачи.
Как описано в Рамаяне и в Пуранах, давным-давно Господь Вишну снизошел на землю из духовного мира как Принц Рамачандра. Его супруга Лакшми родилась как прекрасная Сита, супруга Рамы. Когда царь-демон Равана предпринял попытку похитить Ситу, бог огня Агни обманул Равану, подменив супругу Рамы на Ведавати. Затем Равана увез Ведавати с собой, в свое царство на остров
