мог быть достойным великих царей, царевичей или предводителей демонов. В этом прекрасном дворце Пандавы жили вместе со своими близкими, и царица Драупади мирно служила своим супругам. Поскольку в дни Раджасуя-ягьи там находился и Господь Кришна, дворец также украшали тысячи Его цариц. У каждой из цариц был тонкий стан и пышная грудь, и когда они проходили по дворцу, колокольчики на их ногах мелодично позванивали в такт их движениям, и весь дворец казался роскошнее небесного царства. Царицы припудривали свою грудь шафраном, и от этого жемчужные ожерелья на их груди казались нежно розовыми. В ушах у них сверкали серьги, по плечам струились косы, делая цариц еще прекраснее. Когда Дурьодхана увидел во дворце царя Юдхиштхиры таких красавиц, его охватили зависть и вожделение. Они становились еще сильнее, когда Дурьодхана смотрел на Драупади, поскольку он воспылал к ней страстью еще до того, как она вышла замуж за Пандавов. Дурьодхана тоже присутствовал на церемонии, когда Драупади выбирала себе жениха. Как и другие царевичи, он был пленен ее красотой, но не смог добиться ее руки.
Однажды царь Юдхиштхира восседал на своем золотом троне во дворце, построенном демоном Майей. Там присутствовали четверо его братьев, другие родственники, а также его великий доброжелатель, Верховный Господь Кришна. Казалось, царь Юдхиштхира владел богатствами не меньшими, чем сам Господь Брахма. Когда царь сидел на троне, окруженный друзьями, и певцы возносили ему хвалу, во дворец вошел Дурьодхана вместе со своими младшими братьями. На голове у него был шлем, а в руках — меч. Всегда завистливый и злобный, он из-за пустяка разразился бранью на стражей и разгневался еще больше. Искусный демон Майа сделал некоторые залы дворца так затейливо, что не знавший секрета мог принять пол за воду, а воду за пол. Поддавшись иллюзии, созданной демоном Майей, Дурьодхана по своей глупости свалился в воду, приняв ее за пол, чем очень рассмешил цариц. Махараджа Юдхиштхира понял, какие чувства владеют Дурьодханой, и попытался удержать цариц от смеха, но Господь Кришна знаком показал царю, что ему не следует мешать их веселью. Кришна хотел, чтобы Дурьодхана попал впросак, и все посмеялись над его глупостью. Услышав смех, Дурьодхана почувствовал себя глубоко оскорбленным и затрясся от злости. Понурив голову, он тут же вышел из дворца. Он не стал возмущаться и не проронил ни слова. Когда Дурьодхана в гневе удалился, все, и особенно царь Юдхиштхира, пожалели о том, что произошло. И только Кришна хранил молчание. Он не высказывал ни сожаления, ни радости по поводу случившегося. Очевидно, Дурьодхана был ввергнут в иллюзию по воле Самого Господа Кришны, и с тех пор между двумя ветвями династии Куру началась непримиримая вражда. Все это было частью замысла Кришны, который пришел на землю, чтобы освободить ее от непосильного бремени.
Царь Парикшит спросил у Шукадевы Госвами, почему Дурьодхана не радовался успешному завершению Раджасуя-ягьи, и в ответ Шукадева Госвами рассказал ему эту историю.
На этом в изложении Бхактиведанты заканчивается семьдесят пятая глава книги «Кришна — источник вечной радости» под названием «Обида Дурьодханы».
ГЛАВА 76: Битва Шалвы с воинами династии Яду
Повествуя о деяниях Господа Кришны в облике человека, Шукадева Госвами также поведал о сражении между воинами династии Яду и демоном по имени Шалва, который владел чудесным воздушным кораблем Саубха. Царь Шалва был близким другом Шишупалы. Когда Шишупала отправился в Кундину, чтобы жениться на Рукмини, Шалва тоже был в его свите. В битве между воинами династии Яду и враждебными им царями Шалва потерпел поражение. Но несмотря на это, он в присутствии всех царей поклялся очистить мир от Ядавов. С тех пор в его сердце не утихала вражда к Господу Кришне, и он был так глуп, что даже дал обет убить Его.
Обычно, чтобы осуществить свои низкие замыслы, неразумные демоны ищут прибежище у Господа Шивы или других полубогов. И Шалва, чтобы набраться силы, укрылся у лотосоподобых стоп Господа Шивы. Предаваясь суровой аскезе, он съедал за день лишь горстку золы. Господь Шива, супруг Парвати, очень милостив, и ему легко угодить, совершая ради него аскетические подвиги. Шалва в течение целого года занимался подвижничеством, и Господь Шива, довольный им, обещал исполнить любое его желание.
Шалва попросил Господа Шиву подарить ему такой воздушный корабль, который не могли бы разрушить ни полубоги, ни демоны, ни люди, ни гандахрвы, ни наги, ни даже ракшасы. Кроме того, он хотел, чтобы этот корабль летал всюду, куда он, Шалва, направит его, и был особенно грозен для Ядавов. Господь Шива тут же согласился исполнить его желание, и тогда демон Майя построил для Шалвы огромный железный корабль, такой крепкий и неприступный, что никакая сила не могла бы его разрушить. Эта машина, величиной с город, летала так высоко и так стремительно, что ее нельзя было даже увидеть, не говоря о том, чтобы поразить. Корабль будто окутывала пелена тьмы, но пилот мог направить его куда угодно. На своем чудесном корабле Шалва полетел к Двараке: он потому и мечтал заполучить его, чтобы напасть на столицу Ядавов, к которым питал неистовую вражду.
И вот Шалва напал на город с неба, а на земле окружил его огромной ратью. Разгромив окрестные парки, воины устремились в самые красивые части города. Они крушили городские стены и ворота, разрушали дворцы, высокие дома и места для отдыха. А в это время Шалва с воздушного корабля сбрасывал на город каменные глыбы, стволы деревьев, ядовитых змей, громовые стрелы и другое смертоносное оружие. Он наслал на город ужасный смерч, который поднял в небо огромные клубы пыли, и весь город погрузился во тьму. Шалва терзал Двараку точно так же, как когда-то Трипурасура терзал землю. Смятение в городе, ужас жителей были безмерны.
Великие герои Двараки, во главе с Прадьюмной и другими военачальниками, мужественно отражали удары Шалвы и его воинов. Увидев отчаяние горожан, Прадьюмна стал успокаивать их, говоря, что им нечего бояться. Он немедленно призвал своих воинов и сам взошел на колесницу. По приказу Прадьюмны его младшие братья — Сатьяки, Чарудешна и Самба, а также Акрура, Критаварма, Бханувинда, Гада, Шука, Сарана и многие другие воины — вышли за стены города, чтобы дать бой Шалве. Все они были маха-ратхи, великими воинами, и могли сражаться одновременно с тысячами врагов. Все они были отлично вооружены, с ними были тысячи воинов на колесницах, слонах и конях, а также пешие ратники. Завязалась жестокая битва, точно такая же, какая произошла в прошлом между полубогами и демонами. Всех, кто наблюдал за этим кровавым сражением, охватывал трепет.
Прадьюмна тут же отразил мистические удары воздушного корабля, которым управлял царь Саубхи, Шалва. С помощью своего чудесного корабля Шалва погрузил город в кромешную тьму. Но Прадьюмна внезапно появился перед ним, как восходящее солнце, и подобно тому, как с восходом солнца рассеивается ночная тьма, с появлением Прадьюмны рассеялись колдовские силы Шалвы. У каждой стрелы Прадьюмны было золотое оперение и острый железный наконечник. Выпустив двадцать пять таких стрел, Прадьюмна тяжело ранил главного военачальника Шалвы. Еще сотней стрел он поразил самого Шалву, а затем пронзил стрелой каждого из его воинов. Он убил возничих на колесницах, выпустив в каждого из них по десять стрел, и истребил всех коней и слонов, потратив на каждого по три стрелы. Став свидетелями замечательных подвигов Прадьюмны, воины с обеих сторон восславили его доблесть.
Однако воздушный корабль Шалвы являл все новые чудеса. В небе то оказывалось по нескольку кораблей, то ни оставалось ни одного. Корабль то становился видимым, то исчезал из глаз, и воины династии Яду не могли понять, куда он пропал. Порой они видели его на земле, а порой — высоко в небе, он то появлялся на вершине горы, то плавал по волнам. Чудесный корабль крутился в небе, как горящая головня, ни на мгновение не задерживаясь на одном месте. Но где бы ни появлялся таинственный корабль, воины династии Яду и их военачальники тут же устремлялись туда, где был Шалва и его войско. Стрелы, которые выпускали Ядавы, сверкали, словно солнечные лучи, и жалили, как языки ядовитых змей. Силы тех, кто сражался на стороне Шалвы, скоро истощились от града стрел, который обрушили на них герои из династии Яду, да и сам Шалва, пораженный ими, чуть было не лишился чувств.
Воины Шалвы тоже были смелы и искусны в бою, и поток их стрел наносил немалый урон героям-Ядавам. Но Ядавы были так сильны и решительны, что не отступали с занятых позиций. Они решили либо победить, либо пасть на поле боя. Они твердо верили, что если погибнут в бою, то вознесутся на райские планеты, а если одержат победу, будут наслаждаться жизнью в этом мире. Главного военачальника Шалвы звали Дьюман. Он было очень силен и, даже пронзенный двадцатью пятью стрелами Прадьюмны, внезапно нанес ему палицей такой сильный удар, что Прадьюмна упал без чувств. «Он мертв! Он мертв!» — пронеслось над полем боя. Удар палицы был сокрушительным и, казалось, разорвал Прадьюмне грудь.
Колесничим Прадьюмны был сын Даруки. По обычаям, принятым среди воинов в ведические времена, колесничий и воин на колеснице должны были помогать друг другу во время битвы. Возничий должен был защищать воина на колеснице в самые опасные и трудные минуты боя. Поэтому сын Даруки увез Прадьюмну с поля брани. Через два часа, находясь в безопасности, Прадьюмна пришел в себя и, увидев, что он вдали от места сражения, обратился к возничему с суровой отповедью: «Ты совершил ужасную ошибку, мой колесничий. Зачем ты увез меня с поля боя? Никогда еще ни один из Ядавов не покидал сражения с позором. Никто не уходил от противника в разгар битвы. Ты же увез меня и обрек на бесславие. Люди скажут, что я бежал от врага, когда шел бой. О мой возничий, ты не герой, ты — трус. Скажи, как я теперь покажусь на глаза Балараме и моему отцу, Кришне, и что отвечу Им? Все будут говорить, что я бежал с поля битвы, и, если меня спросят, почему я так поступил, что я скажу в ответ? Мои невестки станут высмеивать меня и язвительно упрекать: «Наш дорогой герой, как случилось, что ты стал трусом и уподобился евнуху? Как ты мог так унизить себя в глазах вражеских воинов? Мой колесничий, ты совершил великое преступление, когда увез меня с поля боя».
Колесничий Прадьюмны ответил на это: «Мой господин, я желаю тебе долгих лет жизни. Я считаю, что не совершил
