на небо, и даже червяк, ползающий по земле, когда ему случится взглянуть на него, видит бесконечную синеву; но бедному телу приходится долго ползать по земле. То же происходит и с нашими идеалами. Сам идеал очень высоко от нас, а мы далеко от него внизу. Но мы знаем, что должны иметь идеал, и даже самый высокий. Знаем также, что в этой жизни огромное большинство людей идет ощупью, не имея, к своему несчастью, никаких идеалов. А, если человек, имея один идеал, делает тысячу ошибок, то, я уверен, тот у кого нет ни одного, делает их пятьдесят тысяч. Поэтому лучше иметь хоть один идеал. Об этом идеале мы должны слушать возможно больше, слушать до тех пор, пока он не войдет в наше сердце, не пустит корни в нашем мозгу, пока не составит одно с нашей кровью, не будет звучать в каждой ее капле и не наполнит каждую пору нашего тела. Мы должны слушать о нем, потому что «от избытка сердца уста глаголят», и от полноты сердца руки творят.
Мысль – это движущая сила внутри нас. Поэтому, наполняйте ваш ум самыми высокими мыслями; слушайте их изо дня в день и передумывайте их месяц за месяцем. Не придавайте значения неудачам; они вполне естественны, и прелесть жизни зависит от них. Чем была бы жизнь без ее неудач? Если б не было борьбы, жизнь ничего не стоила бы. В чем бы тогда была ее поэзия? Итак, не бойтесь борьбы и не обращайте внимания на ошибки. Я никогда не слышал, чтобы корова лгала, но на то она и корова, а не человек. Поэтому не придавайте значения неудачам, маленьким отступлениям назад, но тысячу раз обращайте ваш взор на идеал и, если каждый раз потерпите неудачу, делайте новые попытки. Задача человека видеть Бога во всем: но, если вы не можете видеть Его во всех вещах, старайтесь сначала видеть Его в чем-нибудь одном, в том, что нам больше всего дорого, а затем в другом. Так вы будете подвигаться вперед. Перед душой бесконечная жизнь. Не торопитесь, и вы достигнете чего желаете.
«Он – тот Единый, кто движется со скоростью, непостижимой даже для ума. Он недосягаем для богов и не может быть схвачен мыслью. Он, вечно движущийся, все приводит в движение. И при этом Сам всегда в покое. В Нем все существует. Он движется, но Он и неподвижен. Он близко и Он далеко. Он внутри. Он снаружи. Он проникает все. Тот, кто во всех существах видит Атмана и кто все существа видит в Атмане, тот не далек от Атмана». Когда жизнь мира видится таким образом в Атмане, видящий так познал тайну: и для него нет больше обмана чувств. Какое горе может быть для того, кто видит это Единство Вселенной?
Единство жизни, единство всего составляет другой обширный предмет обсуждения Веданты. Мы видели, что Веданта находит, что все страдания происходят от неведения, и что это неведение заключается в идее о множественности, или отдельности человека от человека, мужчины от женщины, взрослого от ребенка, народа от народа, земли от луны, луны от солнца. Идея об отдельности, как между одним атомом и другим, истинная причина всех несчастий в мире и, согласно Веданте, неверна, не имеет под собой почвы. Эта отдельность только кажущаяся, только поверхностная. В сущности вещей есть только единство. Если вы направите ваше исследование внутрь, то найдете единство между человеком и человеком, женщиной и ребенком, племенем и племенем, между высоким и низким, бедным и богатым. Богом и человеком. Заглянув достаточно глубоко, вы увидите, что все это, и даже животные, – Одно. Тот, кто достиг способности так видеть, больше недоступен заблуждению. Он постиг бесконечное Единство, которое в теологии называется Богом. Какое может быть для него заблуждение? Что может его обмануть? Он знает истинную природу всех вещей. Он проник в самую сокровенную тайну бытия. Какие могут быть для него страдания? Чего он может желать? Он проследил все до Бога, до центра, до единства, из которого все происходит, и нашел, что Господь должен быть вечным Существованием. Для него нет более ни смерти, ни болезни, ни печали, ни страдания, ни недовольства, но все – совершенное единство и полное блаженство. На что он может сетовать? В действительности, нет смерти, нет страданий. В центре, в сущности вещей нет ничего, о чем бы кто-нибудь мог печалиться и плакать. Потому что все вещи проникает Он – Единый Чистый, Бесформенный, Бестелесный, Беспорочный, Он – Всезнающий, Он Великий Источник, Само-Существование, Воздающий каждому по его заслугам. Те воистину бродят ощупью в темноте, кто поклоняется неразумному миру, созданному нашим невежеством. Те, кто поклоняется этому миру, думая, что он так же действителен, как и То Существование, бродят в темноте: те же, что всю свою жизнь живут, не находя ничего лучше и выше, чем этот мир, бродят в еще большей тьме.
Но тот, кто знает тайну прекрасной природы, кто думает о чистой природе, тот при помощи природы проходит над смертью и при помощи того, что в природе действительно, наслаждается Вечным Блаженством. «О, Ты Солнце, покрывающее истину твоим золотым диском! – открой ее мне, чтобы я мог видеть истину внутри тебя!.. А теперь я знаю истину, которая в тебе, теперь я знаю самое сокровенное значение твоего блеска и твоих лучей, теперь я открыл То, что сияет внутри тебя! Я вижу истину, которая в тебе. То, что в тебе – также и во мне. Да, конечно, я сам – То!»
РЕАЛИЗАЦИЯ
Я начну с того, что приведу вам место из Упанишада, одного из самых простых, но – по моему мнению – также и из наиболее поэтичных. Он называется Катха Упанишад. Некоторые из вас, может быть, читали его в переводе сэра Эдвина Арнольда. В нашей последней лекции мы видели, что вопрос о происхождении мира, или сотворении Вселенной, не получил удовлетворительного ответа при исследовании внешних явлений, и явилась необходимость обратить его в другую сторону, внутрь. Катха Упанишад принимает это указание психологии и предлагает свои вопросы внутреннему человеку. Сначала долго ломали голову над тем, кто сотворил видимый мир, как он начал существовать и т.д. Затем пришли к вопросу, что в человеке заставляет его жить и двигаться и что происходит с этим нечто, когда человек умирает?
Более ранние исследования касались материи, старались проследить происхождение видимых нами форм. Эти исследования самое большее, что могли сделать, – это привести к предположению о существовании личного Правителя Вселенной – человеческого существа, может быть, бесконечно большего во всех отношениях, чем обыкновенный человек, но, по всем его намерениям и целям, несомненно, человека. Такое предположение могло быть истиной разве на том основании, что, смотря на Вселенную с точки зрения человеческих существ, только и можно было получить о Боге чисто человеческое представление.
Предположите, что одна из коров была бы философом и захотела бы придумать религию. Она раньше установила бы понятие о коровьей вселенной, а затем пришла бы к коровьему решению задачи. Она никогда не сочла бы необходимым дать хотя малейшее представление о Боге, как Его представляет человек. Подобным образом, философы-кошки смотрели бы на вселенную с кошачьей точки зрения и объяснили бы ее в выражениях своего собственного сознания, считая, что она управляется огромным котом. Что простое человеческое представление не может обнять всего вопроса, а тем более разрешить его, для этого никаких дальнейших рассуждений не требуется. Было бы большой ошибкой принять за окончательное то ужасное эгоистичное положение, к которому может прийти человек. Всякое разрешение мирового вопроса, которое может быть получено из изучения внешних явлений, способно привести к ошибочным заключениям, во-первых, – потому, что вселенная, которую мы видим, есть наша частная вселенная, наш собственный ограниченный взгляд на Действительность, и, во-вторых, – что саму Действительность мы не можем не видеть нашими чувствами, ни обнять нашим умом. Мы видим мир с точки зрения существ, обладающих только пятью чувствами. Если бы у нас было еще одно чувство, все для нас изменилось бы. Мы можем вообразить обладание магнетическим чувством и знаем, что могут существовать миллионы сил, о которых мы до сих пор не имеем никакого понятия. Наши чувства очень ограничены, и строго в пределах этого ограничения существует то, что мы называем Вселенной; Бог же наш, есть разрешение этой вселенной. Очевидно, такое частичное объяснение никогда не обнимет всего вопроса. Но человек не может остановиться. Он мыслящее существо и жаждет найти решение, которое дало бы ему понятное объяснение видимых им вещей. Он предполагает мир, в котором в одно и то же время существуют люди, боги и всякого рода существа, возможные и невозможные, и хочет найти одну формулу, которая бы включала в себе их все.
Легко видеть, что единственный для этого способ, – открыть некоторую вселенную, в которой бы заключались все остальные, некоторый род основания, доступного нашим чувствам или нет, но которое логически необходимо должно служить материалом, из которого созданы все эти различные планы существования. Если бы мы были в состоянии найти нечто, что могли бы считать одинаково общим как высшим, так и низшим мирам, нечто, что по простой логике вещей, – хотя бы мы и не воспринимали его, – можно было считать основанием всякого существования, тогда, и только тогда, наш вопрос приблизился бы к некоторому роду разрешения. Но такое разрешение, очевидно, не может быть получено от мира, каким мы его видим и знаем, раз он представляет собой только один очень частный вид целого.
Наша надежда, таким образом, лежит глубже. Ранние мыслители нашли, что чем дальше они были от данного центра, тем более заметны становились различие и дифференциация, и чем больше приближались к центру, тем больше устанавливалось единство. Чем больше мы приближаемся к центру круга, тем ближе мы к тому общему основанию, в котором встречаются все радиусы, и чем дальше от центра, тем более разъединенными становятся один радиус от другого. Внешний мир все больше и больше удаляется от центра, поэтому в нем мы не найдем общего основания, в котором все явления существования могли бы быть растворены. В лучшем случае, внешний мир только часть общего явления. Есть другие планы существования, где мы встречаем другие явления, как явления умственные, нравственные, интеллектуальные, и взять только один из них и вместить в нем целое решительно невозможно. Поэтому, прежде всего, мы должны найти где-то центр, из которого как бы исходят
