его духа, все сильнее разгоравшийся в нем по мере приближения зрелости, сжигал его тело, которое становилось все более хрупким и ненадежным сосудом. В быстром разрушении физической природы молодого саньясина сыграли свою роковую роль несколько факторов – и беспощадность к самому себе, заставлявшая Вивекананду ради выполнения долга возлагать на себя бремя почти непосильных для одного человека задач, и отравленная «тонкая» психосфера Запада, в гуще которой ему, с его предельно утонченным организмом йога, пришлось практически без отдыха провести несколько лет, и частые выходы в состояние самадхи, опасные для здоровья в случае, если они проходят в недостаточно очищенных атмосферных и психоэнергетических условиях.
Вернувшись в Индию в декабре 1890 года, Вивекананда последние полтора года своей жизни уже не покидал родины. Несмотря на приступы астмы и диабета он работал, ни на секунду не расслабляясь встречался с людьми, читал лекции, основывал общины и школы, передавал знания своим ученикам, проводил многолюдные религиозные праздники, путешествовал по святым местам. Он достиг такой крепости духа и власти над своим изнуренным телом, что, когда по настоянию врачей отказался от приема воды на двадцать один (!) день, то после завершения испытания сказал ученикам и собратьям: «Тело всего лишь наше орудие, и оно должно повиноваться приказу духа. Я нисколько не испытываю жажды. Я сказал себе, что вода для меня больше не существует – и она перестала существовать для меня. Я вижу – я могу все». «Позвольте мне умереть сражаясь», – говорил он всем друзьям, пытающимся уберечь его от излишних нагрузок.
Последние месяцы жизни он все чаще вспоминает Рамакришну, его ласковую улыбку, его огненную волю и заветы. Ученики отмечают, что речи Вивекананды, ответы на вопросы и даже интонация становятся все более похожими на речи его учителя. Он передает ученикам все дела Ордена, замечая, что нередко человек «губил своих учеников тем, что постоянно оставался с ними».
4 июля 1902 года, в день завершения своего земного пути, Вивекананда, по словам Роллана, «был более добр и весел, чем когда-либо за много лет». Он общался с учениками, принимал пищу, пел великолепные гимны в честь богини Кали, а вечером, собрав всех в своей комнате и попросив открыть настежь окна, ушел в состояние Махасамадхи, которое традиция считает необратимым. Войти в это состояние и покинуть мир разрешил ему в свое время еще Рамакришна, подчеркнувший, что сделать подобный шаг можно лишь тогда, когда все земные дела будут завершены.
Книга «Вдохновенные беседы» представляет собой расшифрованную и обработанную) запись лекций и бесед, проводимых Вивеканандой с группой американских учеников летом 1895 года. Завершался второй год его пребывания на Западе, где молодой индийский подвижник интенсивно работал и учился, впитывая достижения знакомой для него прежде только по книгам американской культуры. Только что закончился серьезный этап деятельности в Балтиморе, где Вивекананда, уставший от долгих, чисто популяризаторских выступлений, с воодушевлением прочел серьезный цикл лекций, сопровождаемый обучением практическим основам медитации, что в конце концов вылилось в написание курса «Раджа-Йоги». Напряженный труд привел к переутомлению и ощущению энергетической опустошенности. Друзья вывезли Вивекананду на природу для восстановления сил в прекрасное место, называвшееся Парк Тысячи островов, где на холме оком леса над рекой Святого Лаврентия было расположено старинное имение. Постепенно силы молодого подвижника начали восстанавливаться. Он
написал оттуда друзьям: «Я здесь родился вновь. Я один в лесу. Я читаю мою Гиту и я совершенно счастлив». Однако уединения не получилось вокруг Вивекананды быстро собралась группа учеников (примерно двадцать человек), увлеченных идеей познания ведантической мудрости. Спонтанно родившаяся школа просуществовала примерно семь недель. В книгу попали избранные лучшие беседы Вивекананды, из числа ежедневно произносившихся его речей.
Если предыдущая работа Вивекананды «Раджа-Йога» была посвящена проблемам концентрации и медитации, то «Вдохновенные беседы» имеют более широкий тематический охват – добро и зло, наука распознавания Истины и заблуждений. Абсолют и Майя, сходство и различие четырех видов йоги, проблема высшего Я, дуализм и монизм, обязанности человека в атом мире и стратегия Великого Освобождения. На первый взгляд перед нами ортодоксальный ведантический подход к природе вещей, тем более, что это во многом соответствует действительности и традиционная преемственность сохранена, однако внимательное изучение текста позволяет заметить, что он создан человеком, глубоко знающим Запад, и что веданта здесь в известной мере модернизирована. Разумеется, эта модернизация осуществлена с высокой точностью и деликатностью и относится к форме материала, но не к духу учения. Новый взгляд проявляется и в расширенной тематике (анализ других религий, обращение к западной философии, социальным проблемам), и в характере самих излагаемых идей (нацеливающих не только на внутреннее самопогружение, но и на пробуждение национального чувства), и, наконец, в особенностях самого изложения. Книга не принадлежит к жанру философского трактата с логической, жестко заданной последовательностью выводов. Это именно «вдохновенные беседы» (а еще точнее будет сказать «боговдохновенные») с внешне несистематичной манерой повествования, где каждая идея рождается, растет и расцветает так же свободно, как живой организм, как цветок или дерева. Вивекананда одновременно спокойно и страстно размышляет о Высоком, о Вечном, о Божественном, то развивая пространную мысль, то применяя яркую притчу, то ограничиваясь коротким афоризмом, то принимаясь за комментарий какого-либо ведантического тезиса. Перед нами не просто точный пересказ древних истин, но и текст, оживленный несомненным присутствием личного плана – авторского голоса, пребывающего как бы за кадром. Если прибегнуть к вольной
параллели с русской религиозной философской мыслью, то манеру изложения можно уподобить высокому богословскому трактату, написанному в стиле розановских «Опавших листьев» или «Уединенного». Игра творческого разума и свобода выражения выдает в Вивекананде человека конца
прошлого столетия, хорошо знакомого с европейской культурой *** и почитающего афористическую традицию Ларошфуко, Монтеня и Шопенгауэра, но вместе с тем сохраняющего верность великой исконной традиции. «Вдохновенные беседы» – это прежде всего песнь о Боге. Вивекананда воспевает Творца и в его непроявленном запредельном аспекте, и во всем великолепии его проявленных форм. Бог, прославляемый мыслителем, есть Живая Жизнь, Источник Жизни, Полнота Бытия, но отнюдь не абстрактная мертвенная пустота или небытие, по недоразумению принимаемые невежественными европейскими рационалистами за сущность религиозной души Востока. Вне Бога как верховной цели человеческих устремлений все попытки устройства жизни, и все действия выглядят бесплодными и бессмысленными. Бог, Брахман, согласно Вивекананде, в многочисленности своих качеств и сил подобен алмазу с множеством сияющих граней Абсолютная Любовь, Абсолютная Мудрость, Абсолютная Воля, Абсолютная Красота, Абсолютное Блаженства. Частица Бога, искра божественного пламени присутствует в человеке, но сокрыта и от окружающих и от него самого «одеждами» его тонких оболочек и тел. Но как бы она не была спрятана, реальна лишь она, а не ее тени – оболочки. И в человеке, и в мире Вивекананду, также как впрочем и его учителя, интересует прежде всего степень проявленности Высшего Начала, или иначе говоря, игра божественного огня. Различные йоги (а Вивекананда подробно останавливался на четырех основных ее разновидностях – Карма, Бхакти, Джнани и Раджа) – всего лишь различные способы раздувания этого
пламени – в одном случае через бескорыстный труд, в другом – через искреннюю любовь, в третьем – через распознающую мудрость, а в четвертом – через концентрацию и созерцание. Мыслитель не настаивает на преимуществах какого-либо одного из перечисленных путей, но скорее говорит о необходимости их синтетического освоения, разумеется при обязательном и безусловном соблюдении принципа индивидуального подхода к совершенствованию.
*** Это знакомство проявлялось не только в основательном теоретическом изучении европейской философии и в нескольких годах проведенных на Западе, но и в личном общении и глубокой дружбе с такими выдающимися западными умами, как философы Герберт Спенсер, Эдуард Карпентер, Уильям Джеймс, востоковеды Макс Мюллер, Пауль Аейссен, физик Никола Тесла.
Для Вивекананды самое главное, чтобы знаменитый тройственный смысл его любимого учения Адвайта Веданта: «Атман реален. Мир иллюзорен. Джим (т-е. воплощенный человек – С.К.) есть Шива» реализовывался с каждым ищущим садхаком с предельной искренностью и силой. Вообще сила – одно из самых любимых понятий неистового и страстного индийского философа. Презрение к слабости всех видов, к тому, что Ницше называл: «человеческое, слишком человеческое», доходило у него до такой степени, что он, считавший жизнь в слабости «величайшим грехом», порой был готов скорее принять гиганта зла за присущий ему потенциал раскаяния и готовности к искуплению грехов, ускоряющие возврат на путь добра, нежели сонного обывателя, уже никогда не способного к духовному перерождению. В этом он был близок к Христианской традиции, устами Иоанна Богослова возвестившей неприятие аморфного и теплого непротивленчества: «За то, что ты не горяч, и не холоден, исторгну тебя из уст времен». Почитание силы, особенно в ее героическом проявлении наполняет все страницы книг Вивекананды. звучит во всех его проповедях и изречениях. Брамин по воспитанию и образованию, он был пылким кшатрием по духу. «Вдохновенные беседы» содержат немало высказываний на эту тему, соединив которые, можно подучить целую систему или даже науку воспитания духовной силы. Отказ от
нравственных компромиссов, искренность с самим собой и Высшими
Силами, преодоление привязанностей, ежедневное выполнение долга, непрерывная практика в сосредоточении и созерцании, устремление к божественному Освобождению – все это составляет компоненты подобной науки и постепенно наполняет человеческую душу, даже самую слабую и несовершенную, огромной духовной силой.
Другое понятие, особенно почитавшееся Вивеканандой – свобода. Он никогда не подходил к ней чисто нигилистически и не рассматривал ее лишь как свободу от чего-либо, так же как и не оценивал ее в одном только внешнем и прагматическом плане как свободу для того, чтобы что-нибудь сделать. Свобода в его понимании – это прежде всего божественная субстанция. Высшая полнота, воздух, которым дышит сам Господь и которым должен в конце концов научиться дышать человек. «Свобода, – утверждал Вивекананда, – нераздельно связана с природою Атмана, вечно хрустально-чистого, вечно-совершенного, вечно-неизменного». Человек должен подходить к Богу не как раб, а как свободное существо, предлагающее свою энергию для совместного творчества. И в то же время без помощи Свыше, без импульса, посылаемого Творцом в ответ на молитвы и устремления, человек не может освободиться от оков материального мира: «Свобода может быть достигнута лишь почитанием высшего «Я». Для постижения сущности свободы необходимо также знание законов, поддерживающих в человеке состояние рабства, потому Вивекананда довольно подробно излагает основы йогической психологии, доктрину трех гун, описывает непостоянство ума, затемняющую сущность оболочек, иллюзорную природу восприятия. Свободный, неакадемический, «вдохновенный» характер такого описания облегчает усвоение этих сложных понятий».
На протяжении всей книги Вивекананда постоянно обращается к индийской теме. Какой путь должна избрать Индия в будущем, какова ее роль в
мире, в чем ее главная сила и основные опасности, подстерегающие впереди?
