Этика. Макс Вебер

Часть первая.

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ*

Современный человек, дитя европейской культуры, не­избежно и с полным основанием рассматривает универ­сально-исторические проблемы с вполне определенной точки зрения. Его интересует прежде всего следующий вопрос: какое сцепление обстоятельств привело к тому, что именно на Западе, и только здесь, возникли такие явления культуры, которые развивались — по крайней мере как мы склонны предполагать—в направлении, получившем универсальное значение.

Только на Западе существует наука на той стадии развития, «значимость» которой мы признаем в настоя­щее время. Эмпирические знания, размышления о проб­лемах жизни и мироздания, философская, а также глубо­кая теологическая мудрость жизни, познание и наблюде­ния поразительной тонкости — все это существовало и в других странах, прежде всего в Индии, Китае, Вавилоне и Египте (хотя полное развитие систематической теоло­гии связано с христианством, находившимся иод влия­нием, эллинизма, подступы к ней обнаруживаются в исла­ме и в ряде индийских сект). Однако ни вавилонская, ни какая-либо иная культура не знали математического обоснования астрономии, его дали лишь эллины (что дедает, в частности, развитие вавилонской астрономии еще более поразительным). В индийской геометрии отсут­ствовало рациональное «доказательство» — оно также является продуктом эллинского духа, как, впрочем, и ме­ханика, и физика. Естественным наукам Индии, чрезвы­чайно развитым с точки зрения эмпирического знания, не известны ни рациональный эксперимент (начатки его относятся к античности, а полное развитие — к эпохе Возрождения), ни современные лаборатории, поэтому в высокоразвитой по своим эмпирическим наблюдениям и техническим методам медицине Индии отсутствует биологическая, и прежде всего биохимическая, основа. Ни одна культура, кроме западной, не знает рациональной химии. Высокоразвитая китайская историография лишена праг­матизма, укоренившегося на Западе со времен Фукидида. У Макиавелли есть предшественники в Индии. Одна­ко ни в одном учении о государстве, возникшем в стра­нах Азии, нет ни систематики, подобной Аристотелевой, ни рациональных понятий вообще. Несмотря на все то, что сделано в области права в Индии (школа Миман­сы), несмотря на ряд обширных кодификаций, созданных преимущественно в Передней Азии, и на появившиеся в Индии и других странах сборники обычного права, здесь нет того, что позволило бы говорить о рациональной теории права, нет строго юридических схем и форм юри­дического мышления, присущих римскому и сложившему­ся на его основе западному праву. Феномен, подобный каноническому праву,— также порождение Запада.

Аналогично обстоит дело и в области искусства. Му­зыкальный слух у других народов был, пожалуй, тоньше. чем у современных народов Запада, и, уж во всяком слу­чае, не менее тонким. Полифония различных типов была широко распространена во всем мире, сочетание ряда инструментов, ведение мелодической линии мы находим повсюду. Все наши рационально вычисленные интервалы известны были и за пределами Запада. Однако рацио­нальная гармоническая музыка — как контрапункт, так и аккордово-гармоническая фактура,— оформление зву­кового материала на основе трех главных трезвучий и гармонической терции, наш хроматизм и энгармонизм, которые со времен Возрождения получили (вместо преж­него толкования в пространственных представлениях) свое гармоническое рациональное обоснование, наш ор­кестр с его струнным квартетом в качестве главного

стержня и с организацией группы духовых инструментов, генерал-бас, наше нотное письмо, введение которого и сделало, собственно говоря, возможным композицию и заучивание современных музыкальных произведений, то есть вообще их существование во времени, сонаты, симфонии, оперы (хотя программная музыка, тембр, альтерация звука и хроматизм как выразительные сред­ства музыки были известны многим народам) и необхо­димые для их исполнения инструменты: орган, форте­пиано, скрипка — все это существовало только на За­паде.

Стрельчатая арка как декоративный элемент была из­вестна многим народам Азии и античного мира; небе­зызвестен был, вероятно, на Востоке и стрельчатый кре­стовый свод. Однако рациональное использование готи­ческого свода как средства распределения тяжести и перекрытия любых пространственных форм — прежде всего в качестве конструктивного принципа монумен­тальных строений,— как основы стиля, включающего в себя в виде декоративного элемента скульптуру и живо­пись и созданного в средние века, не встречается нигде, кроме Запада. Не известны вне Запада и решение проб­лемы купола (хотя технические основы его заимствованы у народов Востока), и тот вид «классической» рациона­лизации искусства в целом— в живописи посредством рационального использования линейной и воздушной перспективы,— который был создан у нас Возрождением. Книгопечатание существовало в Китае. Однако печатная . литература, то есть литература, рассчитанная только на печать, возможная только с момента появления печат­ного станка, прежде всего пресса, периодика, возникла на Западе. Всевозможные высшие учебные заведения, в том числе и такие, которые формально напоминают наши университеты и академии, существовали у разных народов (Китай, страны ислама). Но лишь Западу из­вестна рациональная и систематическая, то есть профес­сиональная, научная деятельность, специалисты-ученые в том специфическом современном смысле, который предполагает их господствующее в данной культуре по­ложение, прежде всего в качестве специалистов-чиновников — опоры современного западного государства и сов­ременной западной экономики. В других культурах обна­руживаются лишь начатки этого явления, но нигде не обрело оно столь конститутивного для социального

устройства значения, как на Западе. Конечно, «чинов­ник», даже специализировавшийся в определенной обла­сти, издавна известен различным культурам. Однако полной зависимости всей жизни, всех ее политических, технических и экономических предпосылок от организа­ции профессионально подготовленных чиновников, подчи­нения всего человеческого существования технически, коммерчески и прежде всего юридически образованным государственным чиновникам, которые являются носите­лями основных повседневных функций социальной жизни. не было ни в одной стране, кроме современного Запада. Организация политических и социальных групп в сосло­вия была широко распространена. Однако уже сослов­ное государство — rex et regnum* в западном понима­нии — известно только Западу. И наконец, парламенты с их периодически избираемыми «народными представите­лями», с их демагогией и господством партийных лиде­ров в качестве ответственных перед парламентом «ми­нистров» возникли на Западе, хотя «партии» как органи­зации, направленные на захват политической власти и общественно-политического влияния, безусловно, были известны во всем мире. Вообще «государство» как поли­тический институт с рационально разработанной «кон­ституцией», рационально разработанным правом и ори­ентированным на рационально сформулированные прави­ла, на «законы», управлением чиновников-специалистов в данной существенной комбинации решающих признаков известны только Западу, хотя начатки всего этого были и в других культурах.

Так же обстоит дело с самым могучим фактором на­шей современной жизни — с капитализмом.

«Стремление к предпринимательству», «стремление к наживе», к денежной выгоде, к наибольшей денежной вы­годе само по себе ничего общего не имеет с капитализ­мом. Это стремление наблюдалось и наблюдается у офи­циантов, врачей, кучеров, художников, кокоток, чиновни­ков-взяточников, солдат, разбойников, крестоносцев, по­сетителей игорных домов и нищих — можно с полным правом сказать, что оно свойственно all sorts and condi­tions of men** всех эпох и стран мира, повсюду, где для этого существовала или существует какая-либо объектив-

ная возможность. Подобные наивные представления о сущности капитализма принадлежат к тем истинам, от которых раз и навсегда следовало бы отказаться еще на заре изучения истории культуры. Безудержная алчность в делах наживы ни в коей мере не тождественна капита­лизму и еще менее того его «духу». Капитализм может быть идентичным обузданию этого иррационального стремления, во всяком случае, его рациональному регла­ментированию. Капитализм безусловно тождествен стремлению к наживе в рамках непрерывно действую­щего рационального капиталистического предприятия, к непрерывно возрождающейся прибыли, к рентабельно­сти. И таковым он должен быть. Ибо в рамках капита­листической системы хозяйств предприятие, не ориенти­рованное на рентабельность, неминуемо осуждено на гибель. Попытаемся дать рассматриваемому явлению более точное определение, чем это обычно делается. «Капиталистическим» мы здесь будем называть такое ве­дение хозяйства, которое основано на ожидании прибыли посредством использования возможностей обмена, то есть мирного (формально) приобретательства. Основан­ное на насилии (как формально, так и по существу), приобретательство следует своим особым законам, и не­целесообразно (хотя это и нельзя воспретить) подводить его под одну категорию с той деятельностью, которая в конечном итоге ориентирована на возможность получе­ния прибыли посредством обмена1. Там, где существует рациональное стремление к капиталистической прибыли, там соответствующая деятельность ориентирована на учет капитала (Kapitalrechnung). Это значит, что она направлена на планомерное использование материальных средств или личных усилий для получения прибыли таким образом, чтобы исчисленный в балансе конечный доход предприятия, выраженный материальными благами в их денежной ценности (или, если речь идет о постоянно действующем предприятии, периодически исчисляемая в балансе стоимость материальных благ в денежной цен­ности), превышал «капитал», то есть стоимость использо­ванных в предприятии материальных средств (в постоян­но действующем предприятии превышал бы их при каж­дом составлении баланса). При этом не имеет значения, идет ли речь о товарах in natura, переданных в форме комменды купцу, отправляющемуся в путешествие, — доход в этом случае может быть выражен только в това-

pax in natura, полученных в результате торговых сде­лок,— или о промышленном предприятии, чьи компонен­ты в виде строений, машин, капитала, сырья, полуфабри­катов и готовых продуктов являются как бы воплоще­нием требований, ответом на которые должны быть опре­деленные обязательства. Решающим для всех этих типов приобретательства является учет капитала в денежной форме, будь то в виде современной бухгалтерской отчет­ности, будь то в форме самого примитивного и поверх­ностного подсчета. Такого рода исчисления совершаются на начальной стадии при составлении баланса, предшест­вуют каждому мероприятию в виде калькуляции, служат средством контроля и проверки целесообразности от­дельных действий и помогают установить размер «при­были» при завершении мероприятия. При заключении торговой сделки типа комменды первоначальный учет сводится к установлению стоимости переданных товаров, которая должна быть признана всеми ее участниками (это, разумеется, не относится к тем случаям, когда доля участников комменды выражена в денежной форме). Завершающая стадия — оценка наличных товаров, на основании которой устанавливается доля прибыли или убытка отдельных участников комменды. Калькуляция же при рациональном ведении дел лежит в основе каж­дого действия торговца, получившего комменду. Отсут­ствие точного расчета и оценки (обычно они производят­ся приблизительно в соответствии с традицией и привыч­кой) наблюдается и по сей день в тех случаях, когда нет прямой необходимости производить точный расчет. Од­нако это характеризует лишь степень рациональности капиталистического предприятия.

Для определения понятия важно лишь то, что хозяй­ственная деятельность действительно ориентирована из сопоставление дохода и издержек в денежном выраже­нии, как бы примитивно это ни совершалось. В этом смысле «капитализм» и «капиталистические» предприя­тия с достаточно рациональным учетом движения капи­тала существовали во всех культурных странах земного шара — насколько мы можем судить по сохранившимся источникам их хозяйственной жизни: в Китае, Индии, Вавилоне, Египте, в средиземноморских государствах древности, средних веков и нового времени. Существова­ли не только отдельные изолированные предприятия, но и целые хозяйства, полностью ориентированные на бес-

[49]

прерывное возникновение новых капиталистических пред­приятий, и постоянные «промыслы», хотя именно торгов­ля долгое время не носила характер нашего постоянно действующего предприятия, а была, по существу, только серией торговых сделок; лишь постепенно в отдельных отраслях установилась та внутренняя связь, которая стала характеризовать именно деятельность крупных торговцев. Очевидно, что капиталистические предприятия