— смерти, придающей именно в условиях «культуры» окончательный акцент бессмысленности жизни. Крестьянин мог умереть, чувствуя, что он «насыщен жизнью», как Авраам43. Феодал и воин также. Ибо тот и другой совершили круговорот своей жизни, за пределы которой они не выходили. В известном смысле они выполнили свое земное предназначение, проистекающее из наивной однозначности содержания их жизни. Но «стремящийся» к самоусовершенствованию в смысле присвоения или создания «культурных ценностей» «образованный» человек этим не удовлетворяется. Конечно, он мог «устать от жизни», но не «насытиться жизнью», считая, что завершил ее цикл. Ибо его совершенствование в принципе столь же безгранично, как совершенствование культурных ценностей. И чем больше дифференцировались и множились культурные ценности и цели самоусовершенствования, тем ничтожнее становилась та доля культуры, которую в течение конечной жизни пассивно в качестве воспринимающего или активно в качестве творящего мог усвоить человек. Тем менее вероятно было, что действующий в рамках этого внешнего или внутреннего космоса человек мог воспринять всю культуру в ее совокупности или в каком-либо смысле «существенное» в ней, масштаб чего к тому же отсутствует, что, следовательно, «культура» и стремление к ней могут обрести для него какой-либо смысл в мирском понимании. 35

Безусловно, «культура» состояла для отдельного человека не в количестве воспринятых им «культурных ценностей», а в соответствующем отборе их. Однако нет никакой гарантии, что этот отбор получит свое осмысленное завершение именно в «случайный» момент смерти. А если человек высокомерно отказывается от жизни — «довольно, жизнь дала мне все (или отказала мне во всем), ради чего стоило жить», — то эта гордыня должна представляться религии спасения кощунственным отвержением предназначенного Богом пути и судьбы: ни одна религия спасения не оправдывает «самовольную смерть», прославляемую только философами. С этой точки зрения всякая «культура» представляется выходом человека из органически предначертанного ему цикла естественной жизни, вследствие чего он с каждым шагом обречен все больше погружаться в гибельную бессмысленность; что же касается служения «культуре», то чем больше оно становится священной задачей, «призванием», тем более превращается в бессмысленное преследование целей, не имеющих никакой ценности и к тому же исполненных противоречий, антагонистических друг к другу. Мир как средоточие несовершенства, несправедливости, страдания, греха, преходящести, обремененный виной и становящейся все более бессмысленной в своем развитии и дифференциации культурой, этот мир с чисто этической точки зрения должен был казаться религии полностью лишенным в своем существовании божественного «смысла» и ценности. На эту утрату ценности — следствие конфликта между рациональным притязанием и действительностью, рациональной этикой и частью рациональными, частью иррациональными ценностями, конфликта, который с каждым выявлением специфического своеобразия каждой встречающейся в мире особой сферы казался все более резким и неразрешимым, — потребность в «спасении» реагировала следующим образом: чем систематичное становилось размышление о «смысле» мира, чем рациональнее был самый этот мир в своей внешней организации, чем сублимированное было осознанное переживание его иррационального содержания, тем более удалялось от мира, от упорядоченности жизни специфическое содержание религиозности. И к этому вело не только теоретическое мышление, направленное на расколдование мира, но именно попытка религиозной этики практически рационализировать мир в этическом смысле. И, наконец, в свете этого конфликта к мирскому отсутствию братства стали относить и специфически интеллектуальные, мистические поиски спасения. С одной стороны, эта харизма была доступна отнюдь не всем, и поэтому она по своему смыслу являла собой аристократизм высшей потенции 36

— аристократизм религиозного спасения. И внутри рационально организованной для профессиональной деятельности культуры вообще не оставалось места для акосмического братства (исключение составляли экономически независимые слои): попытка вести в технических и социальных условиях рациональной культуры жизнь Будды, Иисуса, Франциска заранее обречена на неудачу. Отдельные виды этики спасения в прошлом с их отрицанием мира могут быть отнесены к самым различным разделам чисто рационально конструируемой здесь шкалы. Помимо многочисленных конкретных обстоятельств, от которых это зависело и выявить которые в теоретическом построении невозможно, определенную роль играл также и рациональный элемент — структура той теодицеи, посредством которой метафизическая потребность найти в этих непреодолимых различиях, несмотря на все, некий общий смысл, воздействовала на само осознание этих противоречий. Из трех видов теодицеи удовлетворить эту потребность мог в достаточной степени дуализм. Испокон веку и во все времена сосуществование и противопоставление силы света, истины, чистоты и добра силе тьмы, лжи, нечисти и зла были в конечном итоге только систематизацией магического плюрализма духов и их разделения на добрых (полезных) и злых (вредных), предварительной ступенью к противопоставлению богов и демонов. В учении Заратустры — той пророческой религии, которая наиболее последовательно провела данную концепцию, дуализм непосредственно примыкал к магической противоположности «чистого» и «нечистого», включившей все добродетели и пороки. Это означало отсутствие веры во всемогущество Бога, пределом которому служила противостоящая ему сила. И действительно, теперешние последователи зороастризма (парсы) в самом деле отказались от дуализма, так как постоянно ощущать эту границу было невыносимо. Если в наиболее последовательной эсхатологии мир чистого и мир нечистого, из смешения которых произошел противоречивый эмпирический мир, навсегда разделены на два царства, то в наши дни надежда на спасение приводит к вере в победу Бога чистоты и добра, подобно тому как в христианстве Спаситель побеждает дьявола. Эта непоследовательная форма дуализма вошла в народное, по всему миру распространенное представление о рае и аде. Оно позволяет восстановить суверенную власть Бога над злым духом, которого он сам сотворил, считать, что тем самым спасено всемогущество Бога; однако, сохраняя веру в во всеведение Бога, приходится явно или скрыто жертвовать полнотой Его любви, которой невозможно приписать создание силы радикального зла, тем более допущение греха и вечных мук ада, уготованных сотворенному Богом конечному 37

созданию за его грехи во временной жизни. Последовательнее было бы отказаться от представления о все благости Бога. Этот вывод и сделан в учении о предопределении. Признание невозможности определить божественные помыслы человеческими понятиями означало трезвый отказ от постижения человеком смысла мира, что положило конец всякой проблематике такого рода. Вне круга виртуозной религиозности это учение с последовательностью сохранялось недолго. Именно потому, что оно (в отличие от веры в иррациональное могущество «судьбы») требует признания провиденциального, следовательно, в той или иной мере рационального предопределения тех, кто не входит в число избранных, не только к гибели, но и к сфере зла, и вместе с тем требует их наказания, т. е. применения к ним этической категории. О значении веры в предопределение сказано в первой работе этого сборника44. Дуализм зороастризма мы рассматриваем ниже45, причем лишь кратко, ибо число его сторонников невелико. О нем можно было бы здесь вообще не говорить, если бы влияние персидских представлений о Страшном суде (Endgericht), учения об ангелах и демонах на поздний иудаизм не имело бы важного исторического значения. Третьей теодицеей, выдающейся как по своим следствиям, так и по чрезвычайно важному метафизическому пониманию, была религиозность индийских интеллектуалов, соединившая виртуозность спасения собственными силами с универсальной доступностью, самое строгое неприятие мира — с органической социальной этикой, созерцание как высший путь к спасению — с мирской этикой призвания.

Примечания

WEBER M. Theorie der Stufen und Richtungen religiuser Weltablehnung. Перевод выполнен по изданию: Weber M. Gesammelte Aufsatze zur Religionssoaologie. Bd.1. TObingen, 1920, S. 536-573. Впервые опубликовано в сб.: «Работы M. Вебера по социологии и идеологии». ИНИОН, M., 1985, с. 7-39 (перевод М.И. Левиной).

1 Разум (лат) 2 На которую с полным правом неоднократно настойчиво указывал Э. Трёльч.- Прим. M. Вебера 3 Мф.10,34. 4 Т.е. построенную на идее «спасения» (от греч. оштерю — спасение, избавление). 5 Мистагогия — букв.означает «введение или посвящение в таинства». 6 Мистерии в честь Деметры и Персефоны, считавшиеся составной частью афинского государственного культа; проводились в г. Элевсин (в 22 км от Афин). Мистерии были посвящены возвращению Персефоны на землю (похищенной Аидом в подземное царство), что символизировало пробуждение природы. Подробнее см.: Новосадский Н. Элевсинские мистерии. СПб., 1887. 7 Ипотека — залог недвижимости (главным образом земли) с целью получения ссуды (ипотечного кредита). 8 «Не может быть угодным Богу» (лат.). 9 О запрете получать проценты с денежного капитала, который католическая церковь в качестве канонического требования предъявляла к христианам вплоть до конца средневековья, подробно рассказывает В.Зомбарт в своем исследовании «Буржуа». «Церковные авторитеты, — пишет В. Зомбарт, — выражают теперь свое отношение к вопросу извлечения прибыли в следующей простой формуле. Простой ссудный процент во всяком случае запрещен; прибыль на капитал во всяком виде дозволена… Одно лишь ограничение ставится: капиталист должен непосредственно — в прибыли и убытке — участвовать в предприятии… Если он не хочет рисковать своими деньгами, тогда он не должен и получать прибыли… Но в особенности ненавистным для позднейших схоластов является профессиональное ростовщичество, смертный враг всякого капиталистического предпринимательского духа» (Зомбарт В. Буржуа. M., 1994, с.191-192). См. также: Вебер M. Избранные произведения. M., 1990.С.119-122. 10 Человек политический… человек экономический (лат.). Первое понятие восходит к знаменитой формуле Аристотеля: «Человек — по природе существо общественное (политическое)» (Никомахова этика, 1097Ь 11), «Человек -общественное существо» (Там же, 1169Ь 18). См.: Аристотель. Соч. в4-хтт. M., 1984, т.4, с.63, 259). Понятие «homo oeconomicus» — общая предпосылка классической политической экономии; это, по словам С.Н. Булгакова, человек, «который не ест, не спит, а все считает интересы, стремясь к наибольшей выгоде с наименьшими издержками: это — счетная линейка, с математической правильностью реагирующая на внешний механизм распределения и производства, который управляется своими собственными железными законами» (Булгаков С.Н. Соч. в 2-х тт. M., 1993, т.2, с.343). 11 Без гнева и пристрастия (пат.). 12 Мф. 5, 39. 13 Мф. 5,39: «..Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». 14Армия, созданная О. Кромвелем (1599-1658) в ходе английской революции. Основным принципом комплектования армии Кромвель считал вербовку не наемников, а добровольцев из народа. Офицеров он стал назначать не по принципу дворянского происхождения, а из простых людей, отличившихся храбростью и военными дарованиями, проникнутых духом пуританского благочестия и самоотверженности. Кромвель сам водил свои войска в атаку с пением псалмов, с молитвенником в одной руке и мечом — в другой. В каждой его роте имелись пуританские проповедники, поднимавшие моральный и политический дух армии. Подробнее см.: Семенов В.Ф. Военная деятельность Кромвеля 1641-1651 гг. // Исторический журнал, 1944, кн.9. 15 Мф.22,21. 16 В Бхагаватгите, как видим, это проведено последовательно теоретически. — Прим. М.Вебера 17 «И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, ни прядут…» (Мф. 6, 28). 18 Аномия (термин Э. Дюркгейма) — такое состояние общества, при