они развивались к свету и закону духа не через подавление и ограничение, но через исследование себя, постепенное саморасширение и многостороннее раскрытие своих величайших, высочайших и глубочайших возможностей. Ибо все они суть возможности духа.
Глава XVIII. Инфрарациональный век цикла
Следовательно, именно в духовности заключается конечная цель нашей жизни, наша единственная надежда на совершенство как индивида, так и человека общественного; не в духе, который ради личного своего удовлетворения отворачивается от земной жизни и ее трудов, но в том более высоком духе, который превосходит, но при этом принимает и осуществляет их. Духовность, которая вберет в себя человеческий рационализм, эстетизм, этику, витализм, телесность, тягу к знанию, влечение к прекрасному, потребность в любви, стремление к совершенству, стремление к могуществу и полноте жизни и существования, духовность, которая раскроет этим плохо согласованным силам их божест-венный смысл и объяснит условия, необходимые для перехода в божес-твенное состояние, примирит их все друг с другом, озарит перед каждой ее путь, ныне погруженный в густой полумрак и совсем не видимый или видимый в искаженном свете — является силой, которую даже излишне самодостаточный человеческий разум сможет принять (или, по крайней мере, однажды будет вынужден принять) как верховного правителя и увидеть в ней свой собственный высший свет, свой собственный неиссякаемый источник. Именно такая перспектива предстает перед нами как логическое завершение, неизбежный результат развития и осуществления всего, к чему направлены индивидуальные и коллективные усилия человека. Успешное развитие зарождающейся в человечестве духовности, пребывающей пока в зачаточной, ранней стадии, является вероятной перспективой эволюции- и в век субъективизма человечество начинает пробуждаться к осознанию этой возможности или обнаруживать первую глубокую тенденцию к возвращению на этот виток цикла. Все более глубокое, широкое, высокое, более одухотворенное субъективное понимание индивидуального и общественного «я» и его жизни и все более частое обращение к духовному свету и духовным средствам для окончательного решения всех проблем — единственный путь к истинному социальному совершенству. Со свободным правле-нием, иными словами, преобладающим руководством, контролем и влиянием развитого духовного человека — не полуодухотворенного священника, святого, пророка или примитивного приверженца веры — связываем мы нашу надежду на божественное водительство для человечества. Лишь одухотворенное общество сможет привести к установлению индивидуальной гармонии и общественного счастья; или, иными словами (словами, которые наиболее точно выражают смысл, хотя разум и страсти склонны извращать их), к новому роду теократии, царству Божию на земле — теократии, которая будет управлять человечеством через Божественное, живущее в сердцах и умах людей.
Конечно, новый век не наступит легко и просто или в результате внезапной, полностью всех устраивающей перемены, магической транс-формации, каких люди всегда тщетно ожидали от каждого нового великого перелома и революции в политике и обществе. Пришествие его, однако, действительно будет сродни чуду, как и все подобные глубокие изменения и грандиозные события, ибо они производят впечатление некой осуществленной невозможности. Но Бог совершает все чудеса путем развития скрытых возможностей, которые долго подготавливаются, по крайней мере во всех своих элементах, а в конце путем стремительного выявления и сведения их воедино таким образом, что в своем слиянии они образуют новую форму, новое имя и выражают новый дух. Зачастую решительному перелому предшествуют видимое обострение и доведение до крайности явлений, которые кажутся полным отрицанием нового принципа и нового творения, самой бескомпромиссной их противоположностью. Подобная эволюция элементов духовного общества становится по меньшей мере возможной в век субъективизма, и если одновременно достигают предельной полноты и силы своего выражения явления, которые кажутся полным отрицанием такого духовного роста, то это не обязательно является показателем практической невозможности нового рождения, но, напротив, может быть признаком его приближения или, в крайнем случае, реальной попытки такого достижения. Конечно, все усилия субъективистского века могут закончиться неудачей; но чаще всего это происходит, когда за недостатком имеющихся у него средств, из-за крайней незрелости исходной позиции и беглой поверхностности или узкой направленности его взгляда, обращенного в себя и на внешний мир, он заранее обречен — т. е. принципиальная ошибка заключена в его самопознании. Это становится менее вероятным, когда дух века являет всю полноту свободы, разнообразия и многостороннего поиска, упорное стремление к знанию и совершенству во всех сферах человеческой деятельности; такой дух вполне может обратиться в интенсивную, но гибкую силу, стремящуюся к бесконечному и божественному во многих направлениях и многих аспектах. В этом случае можно предсказать если не окончательный приход нового века, то значительный скачок в развитии человечества.
Мы уже увидели, что социальная эволюция или вообще эволюция человека как индивида и члена общества неизбежно проходит через три стадии. Наша эволюция начинается с инфрарациональной стадии, на которой люди еще не научились соотносить принципы и формы своей жизни и деятельности со знанием просветленного интеллекта; они по-прежнему действуют исходя главным образом из своих инстинктов, импульсов, стихийных идей, витальных интуиций или же привычно подчиняются требованиям желаний, жизненной необходимости и обстоятельств — именно такой образ действий культивируется и кристаллизуется в их социальных институтах. От этой отправной точки человек, проходя разнообразные стадии, движется к рациональному веку, в котором его разумная воля, уже более или менее развитая, становится судьей, властителем и главным вдохновителем его мыслей, чувств и действий, строителем, разрушителем и снова творцом господствующих идей, целей и интуитивных прозрений. И наконец, если наш анализ и прогноз верны, человек в своей эволюции должен пройти век субъективизма и двинуться к супрарациональному или духовному веку, в котором он постепенно разовьет в себе более духовное, супраинтеллектуальное и интуитивное — возможно, в конечном счете, и более чем интуитивное гностическое сознание. Он сможет постичь высшую божественную цель, божественный промысел, божественный свет, озаряющий путь к тому, чем он стремится стать — цели всех его помышлений, чувств и действий — и сможет также все более и более подчиняться этому высшему свету и высшей силе и жить в них. Это произойдет не за счет инфрарационального религиозного импульса и экстаза, какие характеризуют или скорее окрашивают в мрачные тона смутный хаос и жестокое насилие Средних веков, но через высшее духовное существование, возможное только после очищения сознания, которое тоже будет возвышено, преобразовано и приведено к своему незримому источнику.
Эти стадии, или периоды, неизбежны в психологической эволюции человека еще более, чем Каменный и прочие века, выделенные Наукой как фазы материального развития цивилизации, поскольку они обусловлены не внешними средствами или событиями, но самой природой человеческого существа. Но мы не должны полагать, что каждая из этих стадий по сути своей изначально однородна и абсолютна, выражает законченную тенденцию или полностью проявляется сразу после своего наступления, заметно отличается от других стадий по способу выражения или во времени. Они не только вытекают одна из другой, но частично могут развиваться одна в другой и существовать одновременно в разных частях земли. Но прежде всего потому, что человек, даже дикарь или дегенерат, в целом всегда является существом сложным, его нельзя однозначно и определенно отнести ни к одной из этих стадий — до тех пор, пока он не превзойдет себя, не разовьется в сверхчеловека, иными словами, не одухотворит и не обожествит все свое существо. На низшей, животной стадии развития он по-прежнему остается своего рода мыслящим или рассуждающим животным; даже инфрарациональный человек не может быть полностью инфрарациональным, поскольку в нем осуществляется какая-то деятельность (или в нем есть тенденция к совершению такой деятельности), так или иначе связанная с разумом или подразумевающая работу разума, содержащая в себе более или менее примитивный супрарациональный элемент, более или менее замаскированную работу духа. На высокой стадии ментального развития человек все-таки не является чистым ментальным существом, чистым разумом; даже самый совершенный мыслитель не бывает и не может быть полностью или исключительно рациональным — ибо существуют витальные импульсы, которые он не в силах уничтожить, озарения или проблески света свыше, которые не становятся менее супрарациональными от того, что он не понимает их происхождения. Когда речь идет не о божестве, но о максимально развившем свои возможности человеке, которого коснулся луч божественного света, самая духовность человека, независимо от степени ее преобладания, обязательно содержит (пока он по-прежнему остается человеком, не достигшим вершины эволюции) свои рациональные и инфрарациональные тенденции и элементы. С периодами же общественного развития человечества дело обстоит точно так же, как и со стадиями психологиче-ской жизни индивидов: они могут отличаться друг от друга по признаку преобладающего действия одного из элементов, который превосходит силой другие или поглощает их, или вступает с ними в некий компромисс, однако исключительная деятельность такого элемента, похоже, не предполагалась изначально и на практике не осуществима.
Таким образом, в инфрарациональном периоде человеческого и социального развития вовсе не должны отсутствовать присущие ему элементы — действенные элементы — разума и духовности. Даже дикарь, будь то первобытный человек или дегенерат, имеет некое связное представление об этом и потустороннем мирах, теорию жизни и религии. Нам, людям с более развитым рациональным умом, его теория жизни может показаться непоследовательной, поскольку мы утратили лежащий в ее основе взгляд на вещи и принцип связи ее идей. Но она, тем не менее, является продуктом разума, и в пределах этой теории человек способен вполне успешно мыслить как на абстрактном, так и на практическом уровне, а также формировать четкую этическую идею и мотив, некоторые эстетические представления и стройную систему общества — жалкую и варварскую, на наш взгляд, но достаточно хорошо продуманную и выстроенную для того, чтобы служить своим простым целям. Мы можем не видеть элемент разума и в примитивной теории жизни или духовности в варварской религии, поскольку они кажутся нам целиком созданными из символов и форм, которым эти неразвитые умы придают суеверный смысл. Но это происходит потому, что на данной стадии развития разум не совершенен и ограничен в своем действии, а элемент духовности примитивен или неразвит и еще не обладает самосознанием; чтобы надежно сохранить плоды их деятельности и сделать последние реальными и конкретными для своего ума и духа, первобытный человек вынужден облекать их в символы и формы, за которые он цепляется с дикарским трепетом и благоговением, поскольку только они могут стать для него ориентирами, направляющими его жизнь. Ибо в нем преобладает инфрарациональная жизнь инстинкта, витальной интуиции и импульса, механического обычая и традиции все остальные части его существа должны привести все это в первичный порядок и озарить первыми проблесками света. Не-очищенный разум и непросвещенный дух не могут работать в нем, осуществляя свои собственные цели: они являются рабами его инфрарациональной природы.
На более высоком уровне развития или при повторном прохождении
