иметь тихое и ровное сердце и виталическое, управляемое «свободой вселенского Духа.
Но, финально, все эти выравнивания натуры суть лишь приготовления для высочайшей спиритуальной ровности, которая, когда она завладеет всем существом, создаст собой атмосферу, где свет, мощь и радость Всевышнего могут проявить себя в человеке в возрастающей полноте.
Первая настоятельная потребность есть некоторая фундаментальная уравновешенность души, как в ее сущностном бытии, так и в ее природном существовании, в отношениях и встречах явлений, ударов и действий натуры.
Первая тишина, что приходит, имеет натуру мира, отсутствие всех беспокойств, печалей и волнений. По мере того, как ровность становится более интенсивной, она принимает более полную субстанцию утвержденного счастья и спиритуальной легкости. Затем — это радость духа в себе, не зависящего ни от чего внешнего для его абсолютного существования. Ничто не может обеспокоить его, и он простирает себя до видения душой внешних объектов, налагая на них также закон этой спокойной спиритуальной радости. По мере того, как сверхразумный свет растет, приходит все большая Ананда. Она является основой изобильного восторга духа во всем, что он видит и переживает, и становится смехом Шакти, делающей лучезарную работу Всевышнего и получающей его Ананду во всех мирах.
Ровность в принятии жизни и ее первопричина
Всевышний — здесь, равно во всех существах. Он мало открывает себя в одном и более — в другом, а в чем-то и скрыто, и полностью извращенно, согласно Его воле и Его знанию, что есть наилучшее для того, чем Он намеревается стать в их форме и совершать работу в их натуре. Все есть наше САМО, одно САМО, что приняло много форм и видов.
И поскольку все едины в САМО, в его проявлении, мы не должны делать существенного различия между ними, нами самими и другими, между мудрым и неразумным, другом и врагом, человеком и животным, святым и грешником. Мы не должны ненавидеть никого, не презирать никого, ничто не отталкивать, ибо во всем мы должны видеть одно Единое, скрытое или проявленное по его соизволению… Мы, поэтому, будем иметь ровность души к безобразному и прекрасному, увечному и совершенному, благородному и вульгарному, приятному и неприятному, доброму и злому. Здесь также не должно быть ненависти, презрения, отталкивания, но вместо этого ровный взгляд, что видит все явления в их реальном свете. Ибо мы будем знать, что все явления выражают или скрывают, выражают или искажают — так хорошо, как они могут или с любыми дефектами, при обстоятельствах, предназначенных для них, способом, возможным для непосредственного положения, функции или эволюции их натуры — некоторую правду или факт, некоторую энергию или потенциал Всевышней необходимости посредством ее присутствия в развивающемся проявлении целого, теперешней суммы явлений, двигающегося к совершенству конечного результата. Эту правду мы должны искать и обнаружить за скоро проходящим выражением, мимолетными видимостями, недостатками или уродствами внешнего проявления, ибо Он всегда присутствует незапятнанный, чистый, прекрасный и совершенный за всеми своими масками.
И также мы будем иметь такую же ровность ума и души ко всему происходящему, мучительному и сладкому, поражению и успеху, славе и позору, хорошей и плохой репутации, к счастливой и злой фортуне. Ибо во всем происходящем мы будем видеть волю Хозяина всех трудов и результатов, видеть шаг в развивающемся выражении Всевышнего. Он проявляет себя тем, кто имеет внутренний глаз, что видит Его в силах и их игре и результатах так же, как в объектах и творениях. Все движется к божественному исходу, любое практическое познание, — страдание и жажда не менее чем радость и удовлетворение, — есть необходимая связь в выполнении всеобщего вселенского движения, и наше дело — понять и поддержать его. Восставать, осуждать, взывать и плакать — это движения наших неочищенных и неведающих инстинктов. Восстание, как и все прочее, имеет свое применение в игре, и в нем есть даже декретированная необходимость, полезность для святого развития в его собственное время и стадии. Но движение неведающего бунта и сопротивления принадлежит к периоду душевного детства или ее незрелой юности. Зрелая душа не осуждает, но ищет понять и владеть, не кричит, но принимает или усиленно трудится, чтобы улучшить и усовершенствовать, не восстает внутренне, но работает, чтобы повиноваться, выполнить и преобразовать. Поэтому мы будем принимать с ровной душой все приходящее из рук Господних. Неудачу мы будем переносить также тихо, как и успехи, пока не настанет час святой победы. Наши души, умы и тела будут оставаться непоколебленными острейшей скорбью, страданием и болью, если в божественном распределении это придет к нам, будут оставаться непересиленными и сильнейшей радостью и удовольствием. Таким образом, верховно уравновешенные, мы будем устойчиво продолжать наш путь, встречая все с новой тишиной, пока не будем готовы к более возвышенному статусу и сможем войти в верховную и вселенскую Ананду.
Ровность не означает нового неведения или слепоты, она не требует и не нуждается в начальной серости видения и стирании всех оттенков. Различие есть, вариация выражения есть, и эту вариацию мы будем понимать намного более точно, чем мы могли, когда наш глаз был покрыт пристрастной и грешной любовью и ненавистью, восхищением и презрением, приязнью и неприязнью, привлечением и отталкиванием. Но за вариацией мы всегда будем видеть Полное Неизменное, что пребывает внутри этого, и мы будем чувствовать, знать или, по крайней мере, если это скрыто от нас, доверять мудрой цели и божественной необходимости особенно частного проявления, кажется ли оно нашим человеческим стандартам гармоничным и совершенным или грубым и незаконченным, или даже ложным и дурным.
Если у нас нет ровности, это знак того, что нас еще преследует неведение. Мы действительно не поймем ничего, и, более чем вероятно, мы будем разрушать старое несовершенство только для того, чтобы создать другое, ибо мы заменяем невысокими оценками нашего человеческого ума и желания святые ценности.
САМО, Дух или Брахман один во всех и потому один во всем. Это ровный Брахма. Гита даже заходит так далеко, что идентифицирует ровность и Йогу, что означает, что ровность есть знак единения с Брахманом, становления Брахманом, врастания в неволнуемое спиритуальное уравновешенное существование в бесконечном. Ее важность может едва ли быть преувеличена, поскольку это знак нашего прохождения за эгоистические установления нашей натуры, преодоления нашего порабощенного отклика двойственностям, нашего переступания предела смешанного беспорядка гун, нашего вхождения в тишину и мир освобождения. Ровность есть выражение сознания, которое введено во все наше существо, и сама натура вечного спокойствия Бесконечности.
Ровность в действии
Сверх того, ровность есть состояние спокойного и совершенного святого действия. Огромность космического действия Бесконечного никогда не разрушается, не теряет своего безграничного спокойствия и обосновано в нем… Дух способен быть величественно незатронутым в скоростях воли и в неограниченном Терпении, быть равным в безопасно очерченном и ограниченном или обширном и громадном действии. Он может принять наименьшую работу в самом узком кругу космоса, но он может работать так же на колесо хаоса с понимающей и творящей силой, и это Он может делать путем своего обособленного, но все же внутреннего принятия. Все происшествия, формы, идеи и движения Он захватывает в свою сферу, поскольку Он все же Един во всем.
Это так же должно быть характером совершенного спиритуального действия человека. Быть ровным и единым ко всему в духе, понимании, уме, сердце и естественном сознании, даже в наиболее физическом сознании, и делать все работы, что бы ни было совершаемо, всегда с ежеминутной полнотой святой ровности и тишины — это должно быть глубочайшим принципом спиритуального действия. Это может придти только, когда мир ровности обоснован и распустился прекрасный цветок ее полноты.
Значение термина ровность в Интегральной Йоге
Объяснения, которые были сделаны, показывают достаточно, что подразумевается под статусом ровности. Это не просто покой и безразличие, не удаление от опыта познания, но возвышение над теперешними реакциями ума и жизни. Это спиритуальный способ отвечать жизни, или, скорее, способ принять ее и заставить ее стать совершенной формой действия духа. Это первый секрет господства души над существом. Когда мы имеем это в совершенстве, мы допущены до самого основания святой спиритуальной натуры.
Продвижение ровности
Первое дело садхака — понять, есть ли у него ровность, как далеко он ушел в этом направлении и, кроме того, где находился недостаток, и равномерно упражнять свою волю, воздействуя на натуру, или привлечь волю Пуруши, чтобы избавиться от дефекта и его причины. Есть четыре вещи, которые он должен иметь:
1. Ровность в наиболее конкретном практическом смысле слова, самата, свободу от умственных, виталических и физических предпочтений, даже от принятия всех забот внутри и вокруг себя;
2. Непоколебимый утвердившийся мир и отсутствие всех тревог и волнений, санти;
3. Позитивное внутреннее спиритуальное счастье и спиритуальную легкость естественного существования, которые ничто не может уменьшить, сукхам;
4. Чистую радость и смех души, принимающей и обнимающей жизнь и существование, ахайтукам.
Быть ровным значит быть беспредельным и всеобъемлющим, не ограничивать себя, не привязывать себя внизу к этой или той форме ума и жизни и их частных предпочтений и желаний. Но, поскольку человек в его теперешней нормальной натуре живет путем своих умственных и виталических формаций, а не в свободе своего духа, привязанность к этим формациям, желаниям и предпочтениям, которые они вызывают, есть его нормальное состояние. Принять их сначала неизбежно, перейти через них чрезвычайно трудно и, наверно, не вполне возможно, пока мы вынуждены использовать ум, как главный инструмент нашего действия. Умственное существо в теле пытается подчинить и победить жизнь, но на каждом повороте само подчиняемо ею, т. е. покоряется желанию реакций виталического существа. Быть ровным, не быть никогда унесенным никаким нажимом желания — есть первое условие реального господства души, самовеление — есть его базис.
Первая необходимость — вывести по крайней мере остроту из этих желаний и предпочтений, испортить их, изъять из них, даже когда они настаивают, их великое упорство, их теперешний эгоизм, их неистовые призывы к нашей натуре. Садхак должен быть на страже, как следящий и повелевающий Пуруша, стоящий сзади, или, лучше, как только он сможет, руководящий умом свыше, и производящий отражение даже малейших признаков беспокойства, волнений, печали, отвращений и тревог в подчиненном ему уме. Если эти явления приходят, он должен сразу обнаружить их источник, дефект, который они указывают, вину эгоистического требования, виталического желания, эмоции или идеи, от которых они начинаются, и их он должен расхолаживать путем своей воли, своего спиритуализированного рассудка, своего душевного единения с Господином его существа. Ни в коем случае не должен допускать он никакого исключения для них, как бы натуральны, правильны и благовидны они не казались, не допускать никаких
