концов, вы достигнете океана. И если вы движетесь через все эти источники, тогда отовсюду океан течет в колодец; все является одним.
Если вы посмотрите на объект с полной перспективой, объект будет соединен всеми своими частями с бесконечным; он не может существовать без этого. Никакой объект не может существовать независимо. Здесь не существует индивидуальности. Индивидуальность это только интерпретация. Везде существует целое. Если вы берете часть целого, вы заблуждаетесь. Это невежественная точка зрения — и вы принимаете часть за целое. Когда вы смотрите на часть, и в ней отражается целое, это точка зрения просветленного сознания.
В состоянии нирвичара самадхи, объект испытывает свою полную перспективу, потому что вы этом состоянии знания достигнуты прямо, без использования чувств.
Не используется никаких посредников; тогда многое из того, что ново, внезапно становится возможным. Это новое есть сиддхи, силы. Когда вы не зависите от ощущений, телепатия становится легко осуществимой. Из-за ощущений телепатия невозможна. Ясновидение становится легко осуществимым. Из-за ощущений ясновидение неосуществимо. Чудеса становятся обычными вещами. Вы можете читать чьи-то мысли; не нужно говорить, не нужно передавать их. Вместе с появлением полной перспективы все становится открытым, все завесы сняты. Теперь больше нет завес; вся реальность перед вами. Материализация становится возможной. Просто все, что вы хотите сделать, немедленно происходит; нет необходимости в действии. Действие было нужно из-за тела.
Это то, что Лао Цзы имеет в виду, когда говорит: «Мудрец живет в пассивности, и все происходит». Миллионы вещей случаются вокруг мудреца, хотя он ничего не делает. Он смотрит на вас, и, внезапно, возникает трансформация — внезапно, вы больше не тело; когда он смотрит, вы становитесь сознанием.
Конечно, это не может быть с вами постоянно, потому что, когда его взгляд ушел, вы снова тело. Просто, будучи рядом с ним, вы становитесь гражданами некоторого неизвестного мира. Вы вкусили неизвестное через него, потому что теперь он сам стал огромным небом. Вы ничего не делаете, но многое случается. Но когда это становится возможным… желания мудреца исчезают до того, как это становится возможным, поэтому мудрец никогда не совершает никаких чудес. И те, кто творят чудеса, не мудрецы, потому что делателя нет, и их чудеса не могут быть чудесами; это обычные магические трюки. Они дурачат и обманывают людей.
Чудеса случаются — вы не можете их сделать. Они происходят рядом с мудрецом. Не то, что он производит швейцарские часы… мудрец, производящий швейцарские часы — глупец. Что вы делаете — и, на самом деле, нет никакого чуда, потому что никакой Сатья Саи Баба не согласится делать свои чудеса под наблюдением ученых. Он не может этого, потому что швейцарские часы должны быть приобретены в магазине, быть спрятаны в длинной робе или в негритянской шевелюре! Под наблюдением ученых никакой Сатья Саи Баба не сможет ничего сделать, и если эти люди действительно правдивы, они должны сначала сделать это под наблюдением ученых. Это просто обычные фокусы. Когда это делает фокусник, вы думаете: «Это просто фокусы», а когда это делает Баба, внезапно, это становится чудом. Фокусы остались прежними.
Чудо случается только тогда, когда нирвичара самадхи достигнуто, и вы вышли из своего тела, но они никогда не делаются. Это основное качество чуда — оно никогда не делается, оно случается, и когда оно случается, оно никогда не производит швейцарских часов. Достичь нирвичара самадхи и затем производить швейцарские часы, не имеет смысла! Это трансформирует существа; это помогает другим достичь высшего.
Благодаря мудрецу вы можете стать более наблюдательными, но вы не получите швейцарских часов! Наблюдательность случается; он делает вас более осознанными, бдительными. Он не дает вам времени, он дает вам безвременность. Но эти вещи случаются, никто не делает их, потому что дверь закрылась. Только тогда нирвичара самадхи возможна. Вместе с делателем, как вы можете прекратить мышление? — делатель это мыслитель. На самом деле, прежде, чем вы сделаете что-либо, вам нужно подумать; мыслитель появляется первым, делатель следует за ним. Когда мыслитель и делатель оба ушли, и только свидетельствование, только сознание остались, тогда многое становится возможным, это происходит.
Когда Будда движется, многое случается, но это не слишком заметно. Только немногие люди смогут понять, что происходит, потому что они принадлежат к очень неизвестному миру. У вас нет для этого никакого языка, нет концепций, и вы не можете увидеть это, до тех пор пока это не случится с вами.
…в этом состоянии знания достигнуты прямо, без использования чувств.
Ум ушел, и вместе с умом все помощники, все идиоты. Они не функционируют, они не чинят вам препятствий, они не мешают вашему восприятию, они не создают никаких помех, не проецируют, не интерпретируют. Всего этого больше нет. Есть просто сознание перед реальностью. И когда это случается, сознание встречается с сознанием, потому что здесь нет материи.
Самая лучшая метафора, которую я когда-либо встречал, это зеркало, глядящее в другое зеркало. Что произойдет, если зеркало будет смотреться в другое зеркало? Одно зеркало отражает другое зеркало; другое зеркало отражает это зеркало, и в зеркале ничего нет, только отражения, миллионы раз отраженные друг в друге. Весь мир становится миллионами зеркал — и вы тоже зеркало — и все зеркала пусты, потому что здесь нет ничего другого, что бы можно было отразить, нет даже рамки зеркала. Есть только зеркало — два зеркала, глядящие друг в друга. Это самый грациозный момент, самый блаженный; грация опускается, изливается поток цветов, все празднует, потому что еще один достиг, еще один путешественник достиг дома.
Восприятие, достигнутое в нирвичара самадхи, преображает все нормальные восприятия как в мере так и в интенсивности.
Два этих слова очень значительны «мера» и «интенсивность». Когда вы видите мир через ощущения, мозг и ум, мир кажется очень серым. В нем нет блеска, он пыльный, и вскоре он становится скучным и вы чувствуете, что сыты им по горло: те же самые деревья, те же самые люди, те же самые действия — все это просто рутина. Но это не так.
Иногда под воздействием ЛСД, марихуаны или гашиша, внезапно, дерево становится более зеленым. Вы никогда не знали того, что дерево было таким зеленым, или роза была такой розовой.
Когда Олдос Хаксли впервые принял ЛСД, радом с ним стоял стул. Внезапно, стул стал одной из самых прекрасных вещей в мире, и этот стул стоял в его комнате годами, и он никогда не смотрел иа него. ЛСД подействовало подобно призме, множество теней, много оттенков произошло из него; стул был похож на бриллиант. Он был уже не прежним стулом. Хаксли был очарован стулом. Он не мог поверить, что, когда человек принимает наркотики, с ним такое происходит.
Наркотики это попытка насильственно пробудить идиотов. Итак, вы шокируете их, и они слегка приоткрывают глаза и просто смотрят… «Да!» И мир становится таким прекрасным, неимоверно прекрасным, и тогда вы пойманы на крючок, потому что тогда вы думаете, что мир стал таким прекрасным из-за наркотиков. Теперь, когда вы вернулись, и путешествие завершено, мир будет выглядеть еще более серым и более скучным, чем обычно, потому что теперь вашему уму есть с чем сравнивать. На некоторое время он стал прекрасным явлением; он был самим раем. Даже такой человек как Олдос Хаксли запутался, и он начал думать, что это было самадхи, о котором говорил Патанджали, которого достигли Кабир, и Будда, и все мистики мира, что это и есть самадхи.
Наркотики могут дать вам фальшивое чувство самадхи, но вы все еще в заключении. Механизм функционирует с бдительностью только потому, что наркотики шокировали вас, но эта бдительность кратковременна. Все больше и больше, если вы используете это, тогда количество наркотиков должно постоянно увеличиваться, потому что с помощью того же самого количества вы не сможете снова шокировать идиотов. Они привыкают к этому, тогда нужно все большее и большее количество. Наркотики работают только так.
Однажды Мулла Насреддин приобрел мула, и тот не хотел уходить, и он сделал все… Человек, у которого он приобрел мула, попросил его не бить мула, потому что он очень чувствительный. Поэтому он молился, толкал и делал все, что только мог: мул не двигался, он не обращал внимания. Поэтому он позвал человека и сказал:
— Что за мула ты мне дал?
Человек пришел с палкой и сильно ударил мула по голове. Насреддин сказал:
— Это уж слишком! — ведь ты просил меня не бить его.
— А я и не бью. Это только для того, чтобы он обратил внимание…
И, внезапно, мул пошел.
Идиоты здесь: ЛСД бьет подобно палке. На несколько мгновений они уделяют вам внимание, вы шокировали их. Весь мир становится прекрасным. Но это ничто, абсолютно ничто. Если на одно-единственное мгновение вы можете достичь нирвичары, тогда вы сможете узнать. Мир становится в миллионы раз более прекрасным, чем тот проблеск, который может вам дать любое ЛСД. И это происходит не потому, что вы бьете мула по голове, это происходит просто потому, что вы больше не внутри мула, вы вышли наружу, вы отбросили идиота. Вы предстанете перед реальностью в своей тотальной наготе.
Без мыслей вы наги. Без мыслей, кто вы? — индуист, мусульманин, христианин, коммунист? Кто вы без мыслей? — мужчина, женщина? Кто вы без мыслей? — религиозны, нерелигиозны? Без мыслей вы никто. Все одежды отброшены. Вы просто нагота, чистота, пустота. Тогда восприятие чисто, и вместе с этой чистотой приходит мера и интенсивность. Теперь вы можете взглянуть на огромное расширение существования. Теперь не существует преграды для вашего восприятия; ваши глаза стали бескрайними.
И интенсивность: вы можете заглянуть внутрь любого события, любого человека, потому что больше нет вещей. Даже цветы сейчас стали существами, и деревья, и цветы, и камни — спящие души. Теперь случилась интенсивность; вы можете взглянуть сквозь и сквозь. Когда вы можете посмотреть сквозь и сквозь цветка, тогда вы сможете понять, что говорили мистики и поэты.
Теннисон говорил, что: «Если я могу понять цветок, маленький цветок, в его полноте, я смогу понять все». Верно, абсолютно верно! Если вы сможете понять часть, вы поймете и целое, потому что часть есть целое. А когда вы пытаетесь понять часть, постепенно, не зная того, вы придете к целому, потому что все взаимосвязано. И этого будет так много, а как вы можете написать автобиографию всего?»
Вот почему те, кто познали, всегда отказываются; они никогда не писали автобиографий — за исключением этого человека Прамахансы Йогананды, который написал «Автобиографию Йога». Он вообще не йог. Потому что йог не может написать автобиографию — это невозможно, просто
