его. Это понимание слишком тяжело далось самому Ницше; он лишился рассудка. Его умопомешательство говорит о том, что он не был готов к озарению, случившемуся в нем.
Вместе с тем, на Востоке Патанджали абсолютно безбожен. Вы не в силах найти большего атеиста, чем Патанджали, но это обстоятельство не смущает его, потому что он — по-настоящему взрослый человек, по-настоящему взрослый сознанием, зрелый, целостный. Для Будды Бог не существует…
Если есть личный Бог, он может простить Фридриха Ницше, ведь он поймет, что этот человек все еще нуждался в нем. Этот человек, Ницше, был все еще разделен, сбит с толку: половина его существа говорила «да», а другая половина говорила «нет». Если есть личный Бог, он может простить даже Гаутаму Будду, потому что тот отрицал его, по крайней мере. Он говорил: «Бога нет». К нему Бог также проявит благосклонность. Но Бог не сможет простить Патанджали. Патанджали использовал его. Он не только не отрицал Бога, не говорил, что его нет, он использовал само понятие как прием. Он говорил: «Для наилучшего развития человека можно использовать даже понятие Бога, в качестве гипотезы». Патанджали абсолютно холоден по отношению к Богу, холоднее Гаутамы Будды, поскольку, когда вы говорите «нет», присутствует какая-то страсть, когда вы говорите «да», есть страсть — в любви, в ненависти есть страсть. Патанджали абсолютно безразличен. Он говорит: «Да, понятие Бога можно использовать». Он — величайший атеист из всех, когда-либо известных миру.
Однако на Западе понятие атеиста совершенно другое. Оно все еще незрелое. Оно находится на одном уровне с понятием теиста. Теист постоянно говорит, пользуясь инфантильной терминологией: «Есть Бог», как духовный отец, а атеист все время отрицает, говорит, что нет такого Бога. Оба они существуют на одном уровне. Патанджали — настоящий атеист, но это не значит, что он нерелигиозен. Он — по-настоящему религиозный человек. По-настоящему религиозный человек не может верить в Бога. Это кажется парадоксом.
По-настоящему религиозный человек не может верить в Бога потому, что для того, чтобы верить в Бога, ему нужно разделить существование на две части: Бога и отсутствие Бога, творца и творение, этот мир и тот, материю и сознание. Ему приходиться разделять, а как может разделять религиозный человек? Он не верит в Бога; он приходит к пониманию божественности самого существования. Тогда все существование божественно; тогда все, что существует, божественно. Тогда каждое место — храм, и, куда бы вы ни пошли, и что бы вы ни делали, вы двигаетесь в Боге, и вы делаете для Бога. Всё, в том числе и вы, становится божественным. Это надо понять.
Йога — совершенная наука. Она не учит верить; она учит знать. Она не говорит вам: «Станьте слепыми последователями»; она говорит: «Откройте глаза», и она дает вам способ, как открыть глаза. Она ничего не говорит об истине. Она просто говорит все о вашем видении: как обрести зрение, способность видеть, глаза, чтобы все на свете было открыто вам. Она — больше, чем то, что вы можете когда-либо вообразить; она — больше, чем все ваши боги, вместе взятые. Это неиссякаемая божественность.
Вернемся к притче. Сумасшедший сказал: «Я прихожу слишком рано. Мое время еще не пришло». Патанджали действительно пришел слишком рано. Его время еще не пришло. Он до сих пор ждет своего часа. Так всегда происходит: люди, ясно понимающие истину, всегда опережают свое время, порой на тысячи лет. Патанджали до сих пор впереди своего времени. Прошло пять тысяч лет, и все же его время пока не пришло. Внутренний мир человека пока что не стал наукой. Патанджали дал все основы; он дал всю структуру. И структура ждет, когда же человечество приблизится к ней и постигнет ее.
Наши религии, так называемые религии, подростковые. Патанджали — гигант, вершина человека. Его рост так велик, что вы не в силах увидеть пик, он скрыт где-то в облаках. Но все в нем совершенно ясно. Если вы готовы не цепляться за свои заблуждения, если вы готовы следовать путем, который он указывает, то все совершенно ясно. В этом человеке, Патанджали, нет ничего мистического. Он — математик тайны; он — логик алогичного; он — ученый неизвестного. И это потрясающе — даже просто вообразить, что один человек составил всю науку. Есть все, но наука ждет, когда человечество приблизится, чтобы можно было понять науку.
Человек понимает лишь то, что хочет понять. Его понимание находится под влиянием его желаний. Вот почему Патанджали, Будда, Заратустра, Лао Цзы всегда чувствуют, что пришли слишком рано. Потому что человек до сих пор ищет игрушки. Он не готов расти. Он не хочет расти. Он цепляется за глупости. Он слишком много вложил в свое незнание, и он продолжает себя обманывать.
Просто понаблюдайте за собой. Когда вы говорите о Боге, вы не говорите о Боге — вы говорите о вашем Боге. А каким Богом может быть ваш Бог? Он не может быть больше вас; он может быть лишь меньше, чем вы. Он не в силах быть красивее вас; он может быть лишь безобразнее вас. Он не может быть чистотой. Он обязательно будет беспорядком, потому что вы будете вовлечены в понятие вашего Бога. Он не может идти выше вас. Ваш максимальный рост может быть ростом вашего Бога.
Люди формируют свое мнение исходя из своих желаний, амбиций, эго, и все этим окрашивается.
Однажды Мулла Насреддин баллотировался в парламент. Он получил лишь три голоса. Его жена, узнав об этом, тут же на него набросилась: «Ага! Я так и знала, что у тебя другая женщина!»
Один голос от самого Насреддина, другой — от жены, откуда же взялся третий? Ревнивый ум мыслит в рамках ревности. Собственнический ум мыслит в рамках собственничества. Гневливый ум мыслит в рамках гнева.
Посмотрите на еврейского Бога. Он такой же собственник, каким может быть любой человек. Он такой же эгоистичный, каким может быть любой человек. Он такой же мстительный, каким может быть любой человек. Он вообще не выглядит божественным. Он кажется скорее чертом, нежели богом. Весь миф об изгнании Адама из сада Эдема не столько показывает Адама, сколько раскрывает Бога. «Ибо Адам ослушался», — что же это за бог, который не может вынести даже небольшого ослушания, очень нетерпимый, не могущий стерпеть и капли свободы? Такой Бог может быть рабовладельцем, но он — не бог.
Каков был, в самом деле, грех Адама? Любопытство, вот и все. Оттого что Бог сказал: «Не ешь плод с этого дерева. Это дерево знания», Адам и стал любопытным. Все просто, в духе человеческой природы. Думать иначе невозможно. И за такую ерунду, как вы можете называть это грехом? Здесь вся основа всего научного любопытства и исследования. Все ученые — грешники. Патанджали, Будда, Заратустра, — все грешники, поскольку они очень сильно любопытствуют о том, что такое знание, что такое жизнь. Все они — Адамы. Но еврейский Бог не сумел стерпеть; он сошел с ума. Он изгнал Адама из райского сада: был совершен величайший грех. Любопытство — это грех? Борьба за знание неизвестного — грех? Тогда искать истину — это грех. Ослушаться, быть мятежным — грех? Тогда все великие религиозные люди — грешники, потому что все они мятежные.
Нет, это никак не связано с Богом. Это связано с еврейским сознанием, узким умом, думающим о Боге, создающим Бога по собственному образу и подобию.
Как-то раз Мулла Насреддин, покачиваясь, сошел с поезда, лицо его было бледным. А я встречал его на станции.
— Десять часов ехал спиной по направлению движения, — объяснил он, — терпеть это не могу.
— Почему же ты не попросил сидящего напротив, — поинтересовался я, — поменяться с тобой местами?
— Я не мог это сделать, — ответил Мулла, — там никого не было.
На небе нет никого, кто бы слушал ваши молитвы. Делайте все, что хотите делать. Нет никого, кто будет давать вам на это разрешение. Будьте всем, кем хотите быть. Нет никого, к кому вам нужно обращаться за разрешением. Существование свободно и доступно. Таково понимание йоги: существование доступно каждому. Кем вы хотите стать, тем вы и можете стать. Все готово. Не ждите ничьих разрешений, ведь никого нет. Место напротив свободно — если вы хотите сесть, вы можете сесть туда.
Мулла выглядит нелепо, смешно, но именно так столетьями поступает все человечество: глядит в небо, просит разрешения, молится — тому, кого там нет. Молиться неправильно; правильно медитировать. А в чем разница? Когда вы молитесь, вы должны верить в кого-то, кто слушает вашу молитву. Когда вы медитируете, вы медитируете в одиночестве. В молитве требуется другой; в медитации достаточно вас одного.
Йога медитативна. В ней нет места для молитвы, потому что в ней нет места для Бога. В ней нет места никаким инфантильным представлениям о Боге.
Крепко запомните это: если вы действительно хотите быть религиозными, вам придется испытать состояние атеизма. Если вы действительно хотите быть подлинно религиозными, то не начинайте с теизма. Начните с атеиста. Начните с Адама. Адам — это начало Христа. Адам начинает круг, а Христос заканчивает круг. Начните, говоря «нет», чтобы ваше «да» могло что-то значить. Не бойтесь и не верьте из страха. Если вам придется когда-нибудь поверить, верьте только из-за знания и любви — и никогда из страха.
Вот почему христианство не могло развить йогу, иудаизм не мог развить йогу, мусульманство не могло развить йогу. Йогу развили люди, которые были достаточно мужественны для того, чтобы сказать «нет» всем поверьям, всем слепым верам, которые умели отвергнуть удобство убеждения себя, кто был готов исследовать и идти в девственную природу собственного естества.
Это огромная ответственность. Быть атеистом, значит быть глубоко ответственным, потому что, если нет Бога, то вы остались в одиночестве в холодном мире. Если нет Бога, то вы остались в одиночестве, вам не на что опереться, не за что цепляться. Нужно великое мужество, вы должны создать тепло из своего собственного существа. В этом весь смысл йоги: создать тепло из своего собственного существа. Существование холодно. Никакой гипотетический Бог не в силах дать вам тепло. Вы просто спите. Тепло может быть исполнением желания, но это не правда. Лучше быть холодным, но при этом оставаться с истиной, чем жить окруженными ложью и чувствовать тепло.
Йога говорит: осознайте ту истину, что вы одиноки. Вам дано существование; теперь вам создавать смысл, исходя из него. Смысл еще не дан.
На Западе экзистенциалисты говорят то, с чем Патанджали полностью согласится. Экзистенциалисты говорят, что существование
