более высокого. «Сиддхартха» — это потолок Гессе.
Сиддхартха говорит Будде:
— Все, что ты говоришь, — истинно. Как же может быть иначе? Ты объяснил все, что прежде никогда не объяснялось; ты все прояснил. Ты — великий учитель. Но ты достиг этого просветления независимо. Ты не был учеником. Ты ни за кем не следовал; ты искал без посторонней помощи. Ты пришел к этому просветлению один, идя по пути, ни за кем не следуя.
— Я должен оставить тебя, — говорит Сиддхартха Гаутаме Будде, — не для того, чтобы найти более великого, чем ты учителя, потому что такого нет, но искать истину самостоятельно. Лишь с таким учением я согласен.
А учение Будды таково: «будь светом в самом себе». Ни за кем не следуйте; ищите и наблюдайте, но ни за кем не следуйте.
— С этим я согласен, — говорит Сиддхартха, поэтому мне придется уйти.
Он печален. Наверно, ему было очень трудно покинуть Будду, но он должен идти — искать, наблюдать или же умереть. Он должен найти путь.
Что я могу сказать об этом? В мире есть два типа людей. Девяносто девять процентов тех, кто не может идти в одиночестве… если они попытаются сделать это наедине, они навечно останутся глубоко спящими. Если они в одиночестве, оставлены самим себе, то возможность равна нулю. Им будет нужен кто-то, чтобы разбудить их; им будет нужен кто-то, чтобы растолкать их из сна, потрясти их. Они будут нуждаться в чьей-либо помощи. Но есть и другой тип, он составляет лишь один процент, который способен найти свой путь самостоятельно.
Будда принадлежит первому типу, более редкому типу. Одному проценту. Сиддхартха также принадлежит этому же типу. Он понимает Будду, он любит Будду, он глубоко уважает его. Он чувствует печаль, огорчение и сердечную боль, покидая его, но он знает, что должен уйти. Он должен найти свой собственный путь. Он должен искать истину независимо. Он не может стать тенью; для него это невозможно, это не его тип. Но это не значит, что все должны искать самостоятельно.
В этом веке было два выдающихся человека: Гурджиев и Кришнамурти. Они принадлежат разным типам. Кришнамурти все время настаивает на том, что каждый должен идти сам по себе. Человек должен искать наедине, человек должен достигать в одиночестве. А Гурджиев настаивал на том, что нужна школа — в одиночку вы никогда не сможете убежать из тюрьмы. Все заключенные должны собраться вместе, чтобы сражаться с силами, которые их стерегут, которые создали тюрьму. И все заключенные должны собраться вместе, чтобы найти путь, средства и способы — и им нужна чья-то поддержка, того, кто вне тюрьмы. В противном случае они не найдут путь; они не найдут выход. Необходима помощь того, кто был в тюрьме и каким-то образом выбрался из нее: это мастер.
Кто же прав? Последователи Кришнамурти не будут слушать Гурджиева, а последователи Гурджиева не будут слушать Кришнамурти, последователи до сих пор думают, что не прав другой. Но я говорю вам, правы оба, потому что у человечества два типа.
Ни один тип не лучше. Не пытайтесь оценивать. Кто-то женщина, а кто-то мужчина — никто не выше, и никто не ниже; это различные типы биологии. Есть кто-то, кто находит без посторонней помощи, и есть кто-то, кому помощь нужна — никто не выше, и никто не ниже; это различные типы духовности.
Человек, который не может находить в одиночестве, — это человек, для которого сдача будет путем, любовь будет путем, преданность будет путем, доверие будет путем. Не думайте, что доверять легко. Это также трудно, как и следовать независимо, иной раз даже труднее. А есть люди, которые будут следовать самостоятельно.
Всего несколько дней назад ко мне пришел молодой человек, он спросил:
— Могу ли я искать самостоятельно? Нужно ли мне быть санньясином? Нужно ли мне быть вашим учеником? Могу ли я не следовать независимо, могу ли я не искать самостоятельно?
Я ответил:
— Зачем ты пришел, зачем спрашиваешь меня? Ты не того типа, что следует самостоятельно. Даже это ты не можешь решить. Что же еще ты сможешь решить сам? Ты пришел и это спросить у меня. Именно я должен решить — ты — уже мой ученик!
Но он спорил, он сказал:
— Но Вы никогда не были учеником какого-либо мастера. Я ответил:
— Верно, но я никогда никого не просил. Даже об этом я никогда никого не просил.
А таково мое понимание: люди, следующие независимо, достигают редко, очень редко, потому что много раз ваше эго будет говорить, что вы — редкий тип, что вы способны идти самостоятельно, в одиночку, не нужно ни за кем следовать; и ваше эго обманет вас. Вы можете ни за кем не следовать; вы следуете за своим собственным эго, своим собственным образом, и он уведет вас в тысячу и одну канаву. На самом деле, вы следуете за собой. Вы не двигаетесь независимо; вы следуете за собой. А вы — это хаос, где все перепутано. Куда вы пойдете? Как вы пойдете?
Очень ясно представляйте это. Слушайте свои внутренние глубины. Эго ли то, что говорит вам, не будь последователем? Если это эго, то вы не собираетесь никуда идти. Вы в ловушке, уже в ловушке. Тогда хорошо за кем-то следовать. Найдите школу, найдите мастера. Отбросьте эго, потому что эго заведет вас во все большую бессмыслицу и чепуху.
Обратите внимание на слова Сиддхартхи. Он говорит: «Вот почему я иду по своему пути, не для того, чтобы искать другого и лучшего учителя, ибо нет лучшего…» Он истово любит Будду, он безмерно уважает его. Он говорит: «Все, что ты говоришь, совершенно ясно. Никогда прежде никто не учил так ясно. Все, что ты говоришь о малом и большом, абсолютно понятно, оно волнует, изменяет, создает расположение к тебе. Я знаю, — продолжает он, — что ты достиг. Я не потому ухожу, что не доверяю тебе, нет. Я уважаю тебя. Через тебя я видел проблеск; через тебя я смотрел в действительность. Я благодарен, но я должен уйти».
Он не того типа, чтобы стать последователем. Он уходит в мир, он движется в мир. Он живет с проституткой. Он старается узнать, что такое снисхождение. Он изучает пути добродетели и пути греха, и мало-помалу, через многие страдания, многие разочарования, крушения в нем появляется осознание. Долог его путь, но он ступает твердо и уверенно. Какова бы ни была цена, он готов либо умереть, либо достичь. Он понял свой тип.
В духовном искании понять свой тип — это самое главное. Если вы путаетесь, к какому типу принадлежите (а ко мне приходят люди; вот их слова: «Вы говорите, что понять тип — это самое важное, но мы не знаем, к какому типу принадлежим), то будьте уверены: у вас не тот тип, чтобы идти самостоятельно. Если вы не можете быть уверенными даже в своем типе, и это также должен решить кто-то еще, то вы не сможете идти в одиночку. Тогда отбросьте эго. Это просто эго.
Это произошло… Ловушек много. Если вы пойдете посмотреть учеников Кришнамурти, вы увидите: почти все собравшиеся у него — не этого типа. Люди, не похожие на Сиддхартху, зачем им идти к Кришнамурти? Не те люди, им нужен учитель, а они все еще не готовы отбросить свои эго; вы найдете их вокруг Кришнамурти. Хорошо устроились. Кришнамурти говорит: «Я — не учитель», поэтому их эго не затронуты. Он не говорит: «Сдайтесь»; так что и проблемы нет. На самом деле, он усиливает их эго словами: «Вы должны найти свой путь в одиночестве». Они прекрасно себя чувствуют, и они продолжают слушать Кришнамурти год за годом.
Есть люди, слушающие его по сорок лет. Иногда они приходят ко мне. И я их спрашиваю: «Если вы действительно поняли его, то почему вы не перестаете ходить к нему? Ведь он говорит, что нет учителя, и что он — не ваш учитель, и нечему обучать, и нечего учить; человек всю жизнь должен искать трудным путем; человек должен достичь сам. Зачем же вы напрасно потратили сорок лет? И я вижу на их лицах проблему: им нужен мастер, но они не хотят сдаться. Поэтому это хороший компромисс: Кришнамурти говорит, что не нужно сдаваться, и он продолжает учить, а они продолжают слушать и учиться.
У Гурджиева вы найдете группу получше, чем у Кришнамурти, людей, которые способны сдаться, которые готовы сдаться. Есть и лазейки, потому что есть люди, которые ничего не хотят делать, а когда они не хотят ничего делать, они полагают, что это и есть сдача. Есть люди-тунеядцы, которые ничего не хотят делать. Они говорят: «Мы сдаемся. Теперь это ваша ответственность. Теперь, если что-то происходит не так, вы несете ответственность». Но Гурджиев не допустит таких людей. Он был очень жестким. Он создаст для них так много трудностей, что они сбегут через несколько часов. Лишь очень немногие люди будут там, те, кто по-настоящему сдались.
Например, пришел один человек, музыкант, очень искусный музыкант, уже известный, знаменитый своим искусством, а Гурджиев говорит: «Прекратите музицировать и начинайте копать в саду ямки», по двенадцать часов в день. Этот человек никогда не делал такую трудную работу. Он всегда играл на органе. У него нежные руки; это руки не рабочего; это руки не того, кто выполняет тяжелую ручную работу. Нежные, женственные руки, они знают лишь одну работу: они могут касаться клавиш органа. Лишь этим он занимался всю свою жизнь, а теперь этот человек говорит… Но он начал копать на следующее же утро.
Под вечер приходит Гурджиев и говорит: «Хорошо, очень хорошо. А теперь бросайте землю обратно в ямки. Закапывайте ямки. И пока Вы не закопаете их, спать не ложитесь». Итак, ему приходилось снова по четыре, пять часов закапывать все ямки — сколько бы их ни было, — потому что утром их придет смотреть Гурджиев. Утром он тут как тут и говорит: «Хорошо. А теперь выкапывайте другие ямки». И вот так продолжается три месяца.
Бессмысленная деятельность, но если вы сдались, то вы сдались. Вам не нужно беспокоиться о том, что он делает. Вы должны оставить рассуждения.
Через три месяца этот человек стал совершенно другим существом. Затем Гурджиев сказал: «А теперь Вы можете играть музыку». Возникла новая музыка; прежде такой никогда не было. Он коснулся чего-то неизведанного. Он следовал, он доверился, он прошел с Гурджиевым весь путь.
Люди, пытающиеся обмануть, там не останутся, они тут же сбегут. С
