роза». Он счастлив. Он повторяет название: «Это роза, это роза». Он идет к другим детям, он очень счастлив, он говорит: «Посмотрите, это роза». Что он узнал? Лишь имя. Но теперь он чувствует себя непринужденно; теперь он больше не незнающий. По крайней мере, он не чувствует теперь свое незнание — сейчас он умный. Теперь там нет неизвестности: роза — больше не пришелец неизвестности в мир известного; она стала частью известного. Просто давая ей имя, просто называя ее «роза», что вы сделали?
Когда бы вы ни встретили кого-то странного, вы тут же спрашиваете: «Как твое имя?» Почему? Почему вы не можете жить с безымянным? Никто не приходит с именем; все рождаются без имени. Только рождается ребенок, а семья уже думает, какое ему дать имя. Почему вы так спешите? Потому что снова еще один незнакомый чужак пришел в ваш мир. Вам нужно прикрепить ярлык. Как только вы прикрепляете ярлык, вы удовлетворены: вы знаете, это Рам, Рахим, — что угодно.
Все имена абсурдны. И у этого маленького мальчика нет имени. Он безымянен как Бог. Но нужно дать имя: какая-то одержимость в человеческом разуме и определенная идея о том, что если вы присваиваете имя вещи, вы узнали ее. Тогда вы покончили с этим.
Ко мне приходят люди. Они спрашивают: «Кто вы? Индуист, джайн, мусульманин, христианин? Кто вы?» Если они смогут зачислить меня в определенную категорию, что я индуист, они почувствуют удовлетворение — они знают меня. Теперь слово «индуист» будет давать им фальшивое чувство знания.
Вы спрашиваете меня: «Кто вы?» Бхакти, йог, джняни, тантрик? Если вы сможете найти мне имя, вы почувствуете свободу. Тогда вы сможете расслабиться, тогда проблемы не будет.
Но сможете ли вы узнать меня, дав мне имя? На самом деле, если вы действительно хотите знать меня, пожалуйста, не ставьте имя между мной и вами. Отбросьте все классификации. Просто смотрите прямо. Пусть ваши глаза будут открыты и свободны от всей пыли. Смотрите на меня без знания. Смотрите на меня простым, чистым взглядом, в котором нет идей, нет сокрытых предубеждений, и вы сможете проникать взглядом все глубже и глубже. Я стану прозрачным для вас. Это единственный способ узнать меня, это единственный способ узнать реальность. Смотрите на розу и забудьте слово «роза». Смотрите на дерево и забудьте слово «дерево». Смотрите на зелень и забудьте слово «зеленый». И вы немедленно ощутите, что нечто странное присутствует и окружает вас: это есть Бог.
Бог, получивший имя, становится миром; мир, в свою очередь, потерявший имя, становится Богом. Бог, обусловленный в вашем разуме, становится миром; мир необусловленный, вновь разобранный, вновь неведомый, становится Богом.
Смотрите на меня без слов.
Как сдаться, если я боюсь себя? И сердце мое болит. Где дверь любви?
Чтобы сдаться, не следует использовать понятие «как». Если вы осознали глупость эго, тупость эго, если вы поняли бедность эго, вы отбрасываете его. Нет понятия «как». Просто его бедность: вы всматриваетесь в него и находите его совершенно жалким, адом — вы отбрасываете его. Вы продолжаете цепляться за него, потому что все еще лелеете мечту, связанную с ним. Вы не поняли его бедность; вы все еще надеетесь, что в нем могут оказаться сокровища.
Смотрите внимательно, глубоко в себя. Не спрашивайте, как отбросить его; просто глядите, как вы цепляетесь за него. Цепляние — вот проблема. Если вы не цепляетесь за него, оно отпадает само по себе. А если вы спрашиваете меня, как отбросить его, и не увидели, что цепляетесь за него, я могу дать вам технику: вы будете цепляться за ваше эго, и вы также начнете цепляться за технику. Потому что не поняли процесса цепляния.
Я слышал такой анекдот. Жил-был профессор философии, очень рассеянный человек, как все философы, почти всегда склонные к рассеянности. Их умы настолько заполнены, что ученые отключены от всего остального. Они заняты лишь своими головами. Он клал все не на свое место. Однажды он вернулся домой без зонта, и жена пыталась выбить из него хотя бы намеки о местонахождении зонта:
— Скажи мне точно, — спросила она, — когда ты обнаружил, что его нет?
Но это неправильный вопрос для рассеянного человека: «Где ты точно оставил его?» или «Где ты в первый раз понял, что у тебя его нет?» Это неправильный вопрос, потому что человек, забывший зонт, должен и сейчас не помнить точный момент.
— Скажи мне точно, — спросила она, — когда ты обнаружил, что его нет?
— Дорогая, — ответил он, — это произошло, когда я поднял руку, чтобы закрыть его после короткого душа. Тогда я и понял, что его там нет.
Вы цепляетесь, и вы спрашиваете, как отбросить его. А цепляющийся ум станет цепляться за технику. Прошу вас, не спрашивайте «как»; лучше ищите внутри себя, почему вы цепляетесь. Что оно дало вам до сих пор, это ваше эго? Дало оно вам что-нибудь помимо обещаний? Оно хоть когда-нибудь выполнило, какое бы то ни было обещание? Вас что, вечно будет оно обманывать? Вы недостаточно наобманывались им до сих пор? Вы все еще неудовлетворенны? Вы все еще не осознали, что оно никуда вас не ведет, вы просто крутитесь в водовороте круг за кругом, вынашивая все те же старые мечты? Каждый раз, когда они не оправдываются, вы видите, что с самого начала обещание было фальшивым. В тот момент, когда вы оказываетесь несостоятельными, вы снова принимаетесь грезить новой надеждой, а эго все обещает и обещает вам.
Эго — импотент. Оно может лишь обещать; оно никогда не родит. Всмотритесь в него. Там, между обещанием и отсутствием рождения, между этими двумя так много страдания, столько разочарования, полно горя.
Ад, о котором вы слышали — это не часть географии, он не под землей. Он под вашим эго. Когда вы осведомлены о бедности эго, вы не цепляетесь, вот и все. Я не говорю, что вы отбрасываете: вы не цепляетесь. И сразу же случается сдача. Сдача — это отсутствие эго.
Но вы никогда не спрашиваете: «Почему я цепляюсь за эго?» Вы спрашиваете: «Как сдаться?» Вы задаете не тот вопрос.
А потом, существуют тысяча и одна вещь, которые люди изо дня в день говорят вам. Затем вы держитесь за них. Вы цепляетесь к такому множеству так называемых методов, техник, философий, религий, церквей. Только для того, чтобы отбросить одно маленькое эго, вы создали триста религий в мире. Миллионы техник и методов, тысячи и тысячи книг беспрестанно читаются, — как же отбросить?! И чем больше вы читаете, чем более знающими вы становитесь, тем меньше возможность отбросить его, потому что теперь у вас больше того, за что цепляться. Теперь ваше эго так украшено…
Я читал автобиографию одного известного романиста. К концу жизни он принял за привычку всем жаловаться и говорить:
— Я впустую потратил жизнь. Я никогда не хотел быть романистом, никогда.
— Так почему же вы не остановились? Ведь уже, по крайней мере, двадцать лет я слушаю Вас и я знаю людей, которые говорят, что слушают ваши жалобы еще дольше. Почему Вы не остановились?
Романист ответил:
— А как я мог? Ведь к тому моменту, как я понял, что не тем занимаюсь, я уже был знаменитым романистом.
Вы не можете отбросить эго, если продолжаете украшать его. Ваше знание украшает его. Ваше хождение в церковь украшает его — вы становитесь религиозным. Ваше каждодневное чтение Библии или Гиты украшает его. Вы можете смотреть на других с таким видом, который говорит: «Я святее, чем ты». Вы можете смотреть с осуждением во взгляде, будто весь мир катится в ад, исключая вас.
Вы все время пытаетесь стать смиренными, стать простыми, но глубоко внутри вашей простоты сидит эго, возведенное на трон.
И вы все время находите для него разумное объяснение. А все подобные объяснения — декорации.
В Индии жил человек, Низам из Хайдарабада, он умер несколько лет назад. Он был самым богатым человеком в мире. Ваши Рокфеллеры и Форды ничто перед ним. Он был самым богатым человеком в мире. На самом деле, никто не знает точно, сколько у него было, потому что все его богатство состояло из миллионов бриллиантов. Бриллианты сложили в семь больших залов; залы были битком набиты. Даже он не был точно осведомлен об их точном количестве. Но этот человек был великим скрягой — вы не поверите. Вы просто скажете, что я говорю неправду. Он был таким скрягой, что когда бы ни приходили гости и ни оставляли бы половинки сигарет в пепельнице, он обязательно собирал их и курил. Вы мне не поверите, но это правда.
Когда он стал Низамом из Хайдарабада, когда его возвели на трон, он носил одну и ту же шапку сорок лет. Это была самая грязная шапка в мире. Ее никогда не стирали, потому что он боялся, что она может развалиться. Он жил жизнью очень бедного человека, но он постоянно говорил своим людям: «Я — простой человек. Может быть, я — самый богатый человек, но я живу жизнью бедняка». Но он не был беден. Он был просто скрягой! Он часто говорил, что оттого, что он не привязан к вещам и всему мирскому, он живет такой простой жизнью. Он думал о себе как о садху, факире. Он не был ни тем, ни другим. Он был самым скаредным человеком, когда-либо жившим: самым богатым и самым скупым. Но для своей скупости он находил разумное объяснение.
Он так боялся, был таким суеверным…
Он часто молился и взял за правило притворяться, что он совершает великую молитву. Но он не делал этого; он просто боялся. По ночам он спал со своеобразной вещью. У него был большой котел, который он всегда наполнял солью, и в этот котел он опускал одну ногу на всю ночь. Потому что мусульмане полагают, что если ваши ноги касаются соли, призраки не потревожат вас.
Как может молиться этот человек? Человек, который так боялся призраков, как может любить Бога? Ведь у того, кто любит Бога, страх исчезает. Но он обманул много людей. И даже если он обманул не много людей, он, по крайней мере, обманул себя.
Помните, всегда начинайте сначала. Смотрите, где вы цепляетесь и почему вы цепляетесь. Не спрашивайте «как» сдаться. Просто наблюдайте и найдите, почему вы держитесь за эго, почему вы неподатливы.
Если вы все еще чувствуете, что эго принесет вам рай, то ждите — нечего сдаваться. Коли вы чувствуете, что все обещания фальшивы, а эго
