людей западного склада. Они просты, но их надо знать, а знание приходит только из опыта. Ты объясняешь человеку, он тебя понимает. Но ты видишь, что это только его понимание, и оно имеет мало общего с тем, какого понимания хотел бы от него ты. Слова те же, но ты понимаешь под ними намного больше, чем тот, кто у тебя что-то спрашивает. Слова те же, но «его там не стояло», этого человека, где мне пришлось двигаться и работать. И чтобы ему сполна понять то, что содержится в моих объяснениях, надо стать участником и пройти самому, опираясь на данную мной информацию, какую-то часть пути. Но люди читают умные книги по йоге и считают, что обладают знанием о ней. К сожалению, теория йоги — это лишь поверхностное представление. Интеллект легко улавливает формулировки, создавая иллюзию обладания самой вещью или смыслом. Книги о йоге без практики ничто, «игра в бисер». Интеллект владеет лишь фантомом вещи или процесса. Будучи еще совсем юным, Рене Декарт участвовал в каком-то схоластическом диспуте. Участники его не могли обосновать что-то, и Декарт с блеском произвел нужное обоснование. Окружающие восхитились. Тогда он с таким же блеском доказал прямо противоположное, и снова опровергнуть его никто не сумел. Декарт тогда заметил, что в каждый момент времени в мире есть все слова, из которых можно построить что угодно, и это будет похоже на правду. Тем не менее это будет фикцией, потому что если есть основание — то есть знание законов (а закон всегда показывает ограничения, заложенные в самой природе вещей), — то что угодно из слов уже не построить. Экзюпери так говорил об этом же: «Слова дразнят друг друга, показывая язык». Если человек, говоря о духовности (или йоге, или о чем угодно), понял только ограниченный смысл интеллектуальных фишек, то они легко размениваются, подобно пешкам в шахматах, потому что лишены субстанции и веса. «Они звучат так, будто чем-то наполнены, но на самом деле они внутри пусты» (К. Г. Юнг «Айон», стр. 45).
«У Бога нет отпусков, он не помилует тебя от становления. Ты захотел быть? Бытие — это Бог» (Экзюпери «Цитадель», стр. 104).
Слова о духовности могут быть правильными, но осуществится лишь то, что мы делаем. Пища, в том числе и духовная, необходима, но когда ее слишком много, она гораздо опасней духовного голода, особенно когда она некачественна.
Любая проблема может быть представлена с двух точек зрения. Более того, ее необходимо «вертеть в руках», чтобы рассмотреть со всех сторон. Поэтому я все время переформулирую определение духовности, и это не должно смущать читателя кто-то отчетливо видит проблему под этим углом, кто-то под иным. Ведь слова о жизни, например, далеко не равны тому, о чем говорится. Рассуждая о таком ускользающем предмете, как духовность, и многих связанных с ней вещах, надо помнить, что если остается только один путь, одна идея, и кто-то называет ее самой лучшей и единственно правильной — этот человек лжец, дурак или сумасшедший, иного не дано.
Существует определенная опасность, сопряженная с йогой, и связана она именно с темой духовности. Часто случается так, что когда человек начинает практиковать, особенно сразу с «высшего», с медитаций, то у него появляется иллюзия собственной исключительности. В связи с этим есть два типа людей, которым йога противопоказана. Первый -это люди странные, и по виду, и по сущности. Главным их признаком является выраженная посредственность во всем, которая непостижимым образом соединена с фанатизмом и высоким уровнем притязаний. Эти субъекты прямотаки рвутся в йогу, непосредственно в «учителя», причем любой ценой. Подобный статус придает им недостающий «вес» среди людей, особенно — интересующихся йогой, который как бы скрашивает убогость мышления и тела этих «учителей». Они часто с головой уходят в йогу, превращая ее в главное средство адаптации к социуму, которая по разным причинам оказалась для них непосильной, и как личности они не состоялись. Фанатично действуя в йоге, такие субъекты применяют ее как тапас, самоистязание дает им возможность подчинять себе слабовольных и недалеких, ограниченных, и до какой-то степени водить за нос даже неглупых людей. Фанатизм преподносится в обертке присвоенной духовности, нередко с подчеркнутым бескорыстием, что усиливает эффект. Эти люди никто, но им нужна власть как компенсация за душевное убожество. Парадокс, но это так: подобные духовные полуфабрикаты метят только в учителя. Они не понимают и никогда не поймут сути и смысла йоги, да им это и не нужно, их действиями руководит безумная тяга к самоутверждению. И чем более мелок и ничтожен такой человек, тем эта тяга сильнее. Йога дополняет в глазах окружающих их «образ», имидж до обычного, по крайней мере равного другим, но, как правило, им этого мало. Когда-то и о них в том числе сказал Горький: «Что есть монах? Это человек, который прячет от людей мерзость свою, боясь силы ее». Иногда люди подобного склада становятся руководителями сект — если хватает ума. Они рвутся не только в йогу, их достаточно и в христианстве, и в других религиях, и вообще в эзотерике, где можно великолепно прятаться во мгле «духовности».
Но есть вторая категория апологетов йоги, несравнимо более опасная в силу своей интеллектуальной утонченности и одновременно отсутствия моральной ориентации. При высоком эгоцентризме такие личности также самоутверждаются, и если они находят друг друга, то возникает определенная опасность для окружающих. Двое или трое единомышленников — это уже элита. Потом события приобретают типовое развитие, что можно было не раз наблюдать при прорастании ядовитых семян «Живой этики». Не найдя равных по «пониманию» или считая, что таковых больше нет, активное ядро «призванных» начинает набирать рекрутов и сочувствующих. Те, явно не понимая доктрины, но зачарованные водопадами духовности или телесным трюкачеством (ранее мы уже говорили о категории людей, которые высокий уровень сложности выполняемых асан считают признаком постижения йоги вообще, не смущаясь мыслью, что великие учителя йоги на каком-то этапе оставляли асаны как исчерпавший себя элемент развития), создают круг сочувствующих и приверженцев. Таким образом складывается структура, которая затем при желании может быть более или менее гибко формализована. Это можно видеть на примерах распространения «Агни-йоги», «Белого братства», «Академии йоги», новосибирской школы «Сатчитананда» и многих других. Складывается внутренний и внешний круги организации, задача которой всегда одна: расширяться и приносить материальную выгоду узкому кругу лиц, стоящих во главе. Все выражается в голой иерархии, так воспетой и духовно обоснованной Е.Рерих. А уже далее мы видим деление на «духовно продвинутых» и «задвинутых», на высших и низших, на своих и чужих. В итоге появляется «самое истинное» — сплошные заглавные буквы и восклицательные знаки. На этой стадии хоть какая-то реальная деятельность с конкретных направлений переходит на одно — идейное. Начинается борьба за утверждение новой школы. Не правда ли, до боли знакомо из политической истории XXвека? Четыреста лет назад Сюй Сюэмо писал: «Если вы встретите человека, который смотрит в одну точку, значит, он повредился в уме. Если вы встретите человека, одержимого одной идеей, значит, он способен на подлость».
Духовность — это не то, что может быть открыто кем-то благодаря исключительным личным качествам и роздано как подарок или милостыня. Как известно, к свету можно прийти только из собственной темноты. Путем труда мысли, а не принятием на веру откровений со стороны, пусть им хоть тысячи лет.
Йога, которую я практикую много лет и пытаюсь объяснить интересующимся, вовсе не претендует на обладание духовностью. Если она в каком-либо человеке и проявляется, то причин этого не найти. Единственное, что может быть как-то установлено, и то с большой натяжкой -это причины ее отсутствия. Если удалось проделать определенную работу, то, возможно, духовность во мне проявится. Но никакая йога не может быть причиной или поводом для проявления духовности в большей степени, чем все остальное, йогой не являющееся!
Ни в коем случае не следует путать духовность с силой, которая может быть следствием длительной и интенсивной йо-гической практики. В связи с этим приведу слова дона Хуана Матуса, которые могут быть и полностью отнесены к йоге: «Когда человек начинает учиться, он никогда не имеет представления о препятствиях. Его целеустремленность неустойчива. Его цель расплывчата и иллюзорна. Он ожидает вознаграждение, которое никогда не получит, потому что еще не подозревает о предстоящих испытаниях. Постепенно он начинает учиться, сначала понемногу, потом все успешней. И вскоре он приходит в смятение. То, что он узнает, никогда не совпадает с тем, что он представлял себе, и его охватывает страх. Учение всегда оказывается не тем, что от него ожидают». Далее дон Хуан говорит о врагах, подстерегающих того, кто идет путем учения, — это страх, ясность и сила. Со страхом, его природой и средствами преодоления мы более или менее разобрались. Ясность — это продукт самомнения, которому умный человек почти неподвластен. Но вот сила…
Существует определенное следствие саморазвития: уходя вперед, ты оказываешься там в одиночестве, понятия «впереди» и «позади» становятся равнозначными. Всякое развитие, в том числе и духовное, ведет к обособлению и одиночеству. На свидание с истиной можно прийти лишь одному.
После того как практика стала правильной, с увеличением суммы приложенной к себе работы, начинает расти твой внутренний «вес» — это и есть то, что называется силой. Со временем сила становится заметной для тебя, потом для окружающих. Вне своего желания ты начинаешь оказывать воздействие на людей и события. Если в это не вмешиваться и все происходит само собой, постепенно направленность событий начинает складываться в нужном тебе направлении. Начинает сбываться то, что тебе действительно необходимо. Но сила продолжает накапливаться. И если ты не понимаешь, что происходит, она начинает мешать. Твоя сила перестает защищать тебя от последствий ее использования тобой самим. Люди, вещи и события приобретают опасную хрупкость, и тогда, чтобы не разрушить окружающее и себя, приходится резко ограничивать свои желания и потребности. Когда величина силы, которой ты располагаешь, превосходит какой-то предел, то можно считать, что ее просто нет. Она перестает быть применимой в личных целях и только тогда быть может! — в ней возникает признак духовности.
Так же своеобразно дон Хуан объясняет Кастанеде тот факт, что не может быть царства Божьего на земле: «Ты думаешь, что для тебя имеется два мира, два пути. На самом деле это один мир и один путь. Единственный доступный тебе мир — это мир людей. И этот мир ты не можешь покинуть по собственному желанию». Также дон Хуан говорит, что «человек знания должен быть легким и текучим».
