осла?»
– О, дражайшая Гелла! – сказал я крайне елейным голосом. Она внимательно взглянула на меня. В этом взгляде было полное осознание той гадости, которую я собирался произнести. Ее глаза говорили мне: «Не тяни, скажи быстрее!»
– В моем случае роль нитки и иголки играют бумага и ручка, а роль ученого осла… Хм. Как бы это сказать?
285. – Так и скажи, что я, – прошептала она, отвернулась в сторону и начала всхлипывать.
Я понимал, что имеет место жуткое притворство, но все-равно было бы неплохо хоть чуть-чуть утешить бедное и несчастное существо лисьей породы, оскорбленное в лучших своих чувствах.
Отложив рукопись, я подощел к Гелле. Чертовка имела наглость разлечься на моей кровати! Отвернувшись лицом к ковру, она рыдала навзрыд. Решила втянуть меня в какую-ту авантюру, попахивающую нежными чувствами… Ну да ладно.
Я подсел к ней, грубо развернул лицом к себе и стал доказывать свою реальность (абсолютную). Слезы (лживые, прошу отметить!) быстро высохли, помада, как всегда, была сладкой. После получасового приведения в доминантную реальность Черного Лиса Гелла повеселела и сказала, что действительно притворялась, что юмор она всегда понимала, какой бы дерьмовый он не был и, что плюс ко всему прочему, она меня безумно любит.
286. Это было сказано так быстро, что я поначалу не понял и, хлопая глазами, спросил:
– Э-э… Как брата, да?
– Милый, Черный, глупый Лис! С братьями не целуются взасос по полчаса.
– А сколько времени можно целоваться взасос с братьями?
– Я не так выразилась. С братьями вообще так не целуются.
– Но в лисьем мире…
– Да, возможно все. Но считай, что
– Но кто еще? – моей наивности не было предела, однако, читатель, не принимай меня за идиота. Так нужно.
– Ты – мой Черный Лис. Я тебя люблю, обожаю и готова ради тебя хоть из окна выброситься.
– Это круто! А, кстати, с какого этажа?
– С любого.
– Все-равно не умрешь… Эх-х! Мне-то что делать с твоими признаниями?
– Что хочешь. Еще я ради тебя готова…
Список оказался очень длинным и нет нужды переводить его в книгу. На этом месте Гелла решительно отрывает бедного автора от его рукописи, делает большие глаза, которые смотрят на меня так… ну понятно. Потом по ее действиям становится ясно, что домогательствам просто не бывает предела, и я, отложив в сторону тетрадь, иду изучать еще один из аспектов лисьих взаимоотношений. Аспект под названием «любовь»…
Фрагмент 82
288. Гелла усиленно сопела, делая бездарные попытки притворяться спящей. На самом деле это, никогда не дремлющее сознание, сканировало меня своим лисьим нюхом. Зачем – не знаю. Наверное, от нечего делать.
Неожиданно нахлынуло чувство обычно несвойственной мне доброты. Захотелось сделать для нее что-то хорошее. Например, принести кофе в постель. Впрочем, это старо, как мир и банально, как телевизионные проповеди каких-нибудь президентов, священнослужителей, сатириков и политобозревателей. Нет, нужно что-нибудь нестандартное… и в то же время простое: тарелка супа и бифштекс в постели не смотрятся. Пока я так рассуждал, порыв доброты стал постепенно проходить. Я включил на полную громкость музыку группы с красивым названием «Голубая система»и поднес слегка обалдевшей от такого шума Гелле стаканчик апельсинового сока.
289. Она с благодарностью уставилась на меня:
– Ты что-то хотел спросить, милый Лисеночек? В твоей голове этот вопрос крутился всю ночь.
– Спрашиваю – сколько-то страниц тому назад ты приставала и грязно домогалась к Бегемоту.
– На любой твой вопрос у меня всегда найдется достойный ответ. Бегемот – мой младший брат, и я с ним просто играла. К тому же он не в моем вкусе.
– Ладно, кисуля, тут ты отвертелась. Вернемся лучше к лисьей йоге.
– Я хочу придраться, Лис! Слова «тут ты отвертелась» меня не устраивают. Мне же никто не нужен кроме тебя!
«Все вы так говорите,»-молча решил я.
– Я – не все. Я одна такая! – заявила рыжая опять демонстрируя способность читать мысли.
После этих слов последовало примирение. К счастью накрасить губы она еще не успела…
За утренним кофе я просматривал пришедшую почту. Как и следовало ожидать отзывов на «Лисью йогу»было множество. Но это все не важно. Читатель! Я сейчас специально тяну время, так как с минуты на минуту должен подойти один герой, и автору просто нечего сказать в возникшей паузе. М-да… Думаю, что хоть за честность памятник мне положен. Маленький такой…
290. И все же я пропустил момент – от неожиданнго звонка в дверь письма посыпались у меня из рук и упали на газету, упавшую ранее на пол; вослед газете и письмам туда пролился кофе, упала чашка (но не разбилась), пирожные (кремом вниз) и два бутерброда (маслом вверх). В довершение к этому разгрому, бывшее ранее безоблачным небо, заволокло тучами, сверкнула молния и прогремел гром. Одновременно температура воздуха упала градусов на двадцать. Мороза, конечно, не получилось, но похолодало ощутимо.
Фрагмент 83
Мало того! На магнитофонной кассете с записью «Голубой системы», прямо поверх композиции с названием “Deja vu”, что значит «Уже было», зазвучал голос радиодиктора. Он стал вещать про то, что начался Конец Света, неизвестно какая по счету мировая война, n ый всемирный потоп, инопланетная агрессия и пришествие Того, Кого Все Ждали. Из текста сообщения было непонятно – то ли Спасителя, то ли Сатаны. В конце диктор зачитал просьбу ко всем лисам незамедлительно явиться на сборные пункты с вещами и в организованном порядке покинуть безнадежную планету.
291. В ответ на это предложение мы с Геллой только улыбнулись.
В дверь позвонили снова. Не так, чтоб требовательно, но и не очень робко. Было ясно, что звонящий знает себе цену, спокоен и уверен в себе на двести процентов. Также было ясно – все только что произошедшее связано с ним.
Что ж, он ответит мне за бутерброды, кофе, пирожные и испорченную газету! Я пошел открывать. Никакие мысли о том, что там стало с миром, меня не волновали.
За дверью стоял какой-то странный тип (но не странные ко мне не ходят). Он был весьма высок, одет в черную кожаную куртку с клепками, такие же штаны и высокие ботинки. На шее у него болталась цепочка с перевернутой пентаграммой, в ухе – серьга в виде свастики. Из-под головного платка-банданы выбивались черные волосы. Цвет лица у гостя был бледный. Особым украшением и, вероятно, гордостью его являлась аккуратная бородка-эспаньолка. Глаза металлюга имел темно-карие.
– Может хоть в дом пригласишь, а, Черненький? – осведомился любитель тяжелого рока и нагло ухмыльнулся, обнажив красивые, белые зубы.
«Все они сговорились пользоваться пастой blend-a-med!»
292. Я молча отошел в сторону, пропуская гостя в дом. Он вошел, сел на стул и начал расшнуровывать ботинки.
– Надеюсь, Лис, тапочки ты найдешь. Видишь ли – я в белых носках, – не ожидая такого поведения от него, я достал тапочки.
Когда гость снял кожаную куртку, под ней обнаружилась белая футболка с перевернутой пентаграммой красного цвета. Поверх рогатой звезды шла надпись: «Call me baby Lucifer!»
Шаркая тапочками, он прошел на кухню.
– Я так понимаю, что этот разгром связан с моим появлением?
Гелла молча кивнула.
– Хорошо, ребята, я все уберу, – сказал парниша, потом взял ведро, тряпку и принялся за уборку. Упавшие бутерброды и пирожные он съел («Не пропадать же добру»), а газету и письма, подмоченные кофе выбросил. Протерев пол мокрой тряпкой, он выпрямился и сияя посмотрел на нас:
– Айе, ребята! Как я рад вас видеть! Думаю, вы не особенно торопитесь на сборные пункты по эвакуации всех лисов? – он от души рассмеялся и пожал мне руку. Затем вышел в коридор что-то взять из куртки.
– Это первый из наших гостей, – сказала Гелла и взяла мою ладонь в свою.
Я и сам понял: Люцифер, он же Денница явился и, как положенно, притащил с собой Конец Света.
Фрагмент 84
293. – Лис! Зачем так грустно? Плюнь ты на Конец Света. Это всего навсего декорации. А притащил я бутылочку славненького винца, – сказал Люцифер, входя на кухню.
– Надеюсь, что не «Вазисубани»и не «Мукузани», – мрачно ответил я.
– Нет, приятель. Ручаюсь своей честью дьявола, ты еще никогда не пробовал «Люцифериани».
Мы весело посмеялись. Гелла принесла бокалы, и Люцифер разлил вино.
За окном ветер разогнал тучи и стало видно солнце. Точнее то, что от него осталось, а именно – солнечную корону. Так как наступило затмение.
– Ты, Черный, не переживай особенно. Это надолго, пока я не уйду. Жара тебе неприятна, не так ли? – промолвил Денница, проследив за моим взглядом.
– За что мы будем пить на этот раз? – спросил я у Геллы.
– Очевидно, что за грядущий Конец Времен или Конец Света, или как там его еще, – ответила она.
Мы чокнулись и выпили. Вино оказалось на редкость приятным.
– Мой кузен Воланд мало, что может придумать своего. Даже угощал тебя какой-то амаретой. А я вот собственного производства алкоголь привез, – сказал Люцифер блаженно улыбаясь.
294. Все-таки хороший он парень. С каждой минутой Денница нравился мне все больше. Он разительно отличался от Воланда. Если тот был весьма интеллигентен, даже одевался как профессор (впрочем, это объяснимо – Карлос читал лекции в своем университете), то Люцифер выглядел достаточно простовато и немного выпендрежно, взять хотя бы обилие собственной атрибутики в одежде. Правда, это не делало его хуже Карлоса-Воланда. Нет! Денница был другим дьяволом. Точнее – другим лисом.
Мы сидели на маленькой кухоньке лисьей норы: Гелла рядом со мной, а Люцифер пристроился на подоконнике напротив, отодвинув в сторону горшочки с цветами.
– Как и положено, Лис, наше племя, встречаясь между собой, рассказывает какие-нибудь истории из своих снов. Так вот, если ты протянешь мне вон то печенье – отсюда я не дотянусь, то услышишь занятную и поучительную сказку про одного моего знакомого волшебника.
295. Я протянул Деннице полную тарелку печений, но начать свой рассказ он не успел.
Воздух необычно замерцал, и из этого мерцания сложилась ослепительно сверкающая фигура.
– Ты бы хоть приличия ради в дверь звонил, что-ли! – с неудовольствием сказал Люцифер. – А то пожаловал. Ждали его тут, наверное!
Я сразу узнал нового гостя – Иисус Христос или Сын Божий. Кто-то еще (скорее всего Он Сам) дал ему прозвище «Сын Человеческий», а также Спаситель, Мессия, Учитель и прочее.
Фрагмент 85
Выглядел он традиционно – скорбный лик, полный духовности, сострадания, любви к ближним и белая тога. Ростом сей Сын немного уступал Люциферу.
– Я, кажется, не вовремя? – осведомился сверкающий гость.
– Иисус, ты бы пригасил свою иллюминацию – мы же здесь все на равных. Нехорошо получается, – тоном, полным справедливости, сказал Денница.
– Твое присутствие, о Сын Ада, вынуждает меня принимать защитные меры, дабы не осквернил ты чистоты Моей своими зловонными флюидами!
296. Мы с Геллой еле сдерживались от смеха. В итоге я не удержался – приступ смеха скрутил меня. Я
