охотой, кость символизирует первичный корень животной жизни, матрицу, из которой постоянно обновляется плоть. Животные и люди возрождаются, начиная именно скостей;они остаются некоторое время в плотском состоянии, а когда умирают, ихжизньредуцируется до сущности, сконцентрированной в скелете, из которого они возрождаются вновь в соответствии с непрерывающимся циклом, который представляет собой вечный возврат. И лишь течениевремениразбивает и разделяет на промежутки плотского бытия вечную сущность, представленную квинтэссенцией жизни, сконцентрированной в костях. Созерцая себя в виде скелета, шаман уходит из времени и остается один на один с вечным источником жизни. Значит, верно, что в аскетической технике мистицизма, высоко развитого, как тантрический буддизм и ламаизм, медитация над образом своего скелета или различные духовные упражнения, выполняемые при наличии трупов, скелетов или черепов, все еще играют важную роль; такие медитации, кроме всего прочего, демонстрируют исчезновение временного течения, а следовательно и тщетность существования во плоти. Но, очевидно, этот «выход из времени» при помощи созерцания своего собственного скелета по разному оценивается шаманами народов, занимающихся охотой и земледелием, и у индо-тибетских аскетов. Для первых его целью является вновь познать первичный источник животной жизни и разделить с ним бытие, в то время как для индо-тибетских монахов это означает созерцать вечный цикл существований, установленныйкармой,и, следовательно, рассеять Великую иллюзиюмайякосмической жизни, пытаясь превзойти ее, поместив себя в неограниченное символизируемое нирваной.
Изменение организации сенсорного восприятия
Как мы только что видели, достижению состояния более высокого, чем «мирская чувствительность», предшествует переживание инициирующей смерти. Спонтанно, как в случае с шаманом, «избранным молнией», или тяжело и утомительно, как у эскимосских будущих шаманов, человек выходит на такой уровень восприятия, на котором возможны ясновидение, телепатия и другие виды экстрасенсорной перцепции. Иногда символизм мистической агонии, смерти и воскрешения выражается в жестокой форме, направленной непосредственно на «изменение чувствительности»: определенные действия будущих шаманов раскрывают цель «смены кожи» или радикального изменения чувствительности благодаря бесчисленным мукам и интоксикациям. Так, яганы, избранные с острова Огненной Земли, трут лица до тех пор, пока не показывается вторая или даже третья кожа, «новая кожа», видимая лишь посвященным; «Старая кожа должна исчезнуть и уступить место новому, тонкому и прозрачному слою. Если первые недели растирания и раскрашивания, наконец-то, приносят результат — по крайней мере, в воображении и галлюцинацияхйекамуша (знахаря) — у ранее посвященных нет больше никакого сомнения по поводу способностей кандидата. С этого момента он должен с удвоенным рвением продолжать тереть свои щеки до тех пор, пока не откроется третья кожа, — еще более тонкая и нежная; она настолько чувствительна, что к ней нельзя дотронуться, не вызвав при этом острой боли. Когда ученик наконец-то достигает этой стадии, обычное обучение заканчивается».[71]
У карибов Суринама ученики шаманов подвергаются прогрессирующей интоксикации табачным соком и сигаретами, которые они курят почти непрерывно. Наставницы каждый вечер втирают им в тело красную жидкость; ученики слушают наставления своих учителей после того, как хорошо протрут глаза соком душистого перца; и, наконец, они поочередно танцуют на натянутых на разной высоте канатах или раскачиваются в воздухе, подвешенные за руки. В конце концов, они впадают в экстатическое состояние на платформе, подвешенной к крыше хижины на нескольких скрученных вместе веревках, которые по мере того, как раскручиваются, заставляют платформу вращаться все быстрее и быстрее.[72]
Аберрантная и инфантильная сторона этих действий нас не интересует; мы находим существенной их конечную цель. Символизм мистической смерти — который встречаетсяу тех же народов и в других обрядах шаманской инициации — в данном случае выражается какжелание изменить чувствительность.Как мы уже говорили, такое изменение стремиться иерофанизировать все сенсорное восприятие; посредством самих чувств шаман открывает такие измерения действительности, которые недоступны непосвященным. Достижение такой «мистической чувствительности» равнозначно превышению человеческого состояния. Все традиционные шаманские упражнения направлены на достижение именно этой цели: разрушить «мирской» тип чувствительности.
Монотонные песнопения, бесконечные повторения, усталость, пост, танцы, наркотики и тому подобное заканчиваются созданием сенсорного состояния, которое широко открыто для «сверхъестественного». Это обусловлено, конечно же, не только физиологическими приемами: всем этим условиям, предназначенным для разрушения структуры мирской чувствительности, придает направленность и значение традиционное мировоззрение. Что превыше всего необходимо, так это абсолютная вера субъекта в духовную вселенную, в которую он желает войти; без «веры» ничего нельзя достичь. В случаях, когда посвящаемый не имеет призвания — то есть тот, кому не довелось быть «избранным» — добровольная попытка обрести шаманские силы сопровождается огромными усилиями и мучениями.
Но какова бы ни была отправная точка — сверхъестественное избрание или добровольный поиск магико-религиозных сил — личные усилия, предшествующие и следующие за инициацией, неизбежно приводят к изменению чувствительности. Это проявляется в значительном расширении сенсорных возможностей, а также в приобретении паранормальных экстрасенсорных способностей. Эскимосы называют шаманаelik,«тот, кто имеет глаза»[73],таким образом подчеркивая его ясновидение. Шаманская способность предвидения описывается у сельк’намов острова Огненной Земли как «глаз, который простирается изтела заклинателя и идет по прямой линии к тому объекту, который он должен рассмотреть, и в то же время остается соединенным с заклинателем». Оккультная сила, говорит Фуэгианс, вытягивается наружу подобно «резиновой нити»[74]и этот образ соответствует подлинной способности видеть на расстоянии; и в доказательство этой способности новообращенный должен описать, не сходя с места, предметы, спрятанные на некотором расстоянии от него[75].
Экстрасенсорное восприятие и паранормальные способности
Теперь мы коснемся проблемы, имеющей большое значение, от которой невозможно совсем уклониться, хотя она и выходит за рамки нашего исследования — вопросареальностиэкстрасенсорного восприятия и паранормальных способностей, приписываемых шаманам и знахарям. Хотя исследование этого вопроса только начинается, довольно большое количество этнографических материалов подтверждает достоверность этого явления. Недавно этнолог и философ Эрнесто де Мартино подверг тщательному критическому разбору свидетельства исследователей, касающиеся экстрасенсорного восприятия, и сделал заключение, что они были истинными[76].
Из наиболее точно зарегистрированных случаев давайте вспомним ясновидение и чтение мыслей у тунгусских шаманов, описанные Широкогоровым, некоторые удивительныеслучае пророческого ясновидения в сновидениях у пигмеев, а также случаи разоблачения воров при помощи магического зеркала; некоторые очень конкретные примеры в отношении результатов охоты, также полученные при помощи зеркала примеры понимания неизвестных языков среди тех же пигмеев[77],случаи ясновидения у зулусов[78]и наконец — подтверждаемую рядом авторов и документами, гарантирующими ее достоверность, коллективную церемонию хождения по горящим углям на Фиджи[79].
Несколько других паранормальных явлений были отмечены у чукчей В. Богоразом, который даже сделал граммофонные записи «голосов духов» шаманов. Эти звуки ранее приписывались чревовещанию, но это кажется неправдоподобным, так как голоса, несомненно, доносились от источника, расположенного далеко от аппарата, стоящего перед шаманом[80].
Расмуссен у эскимосов иглулик и Гусинде у сельк’намов собрали сведения о множестве случаев предчувствия, ясновидения и тому подобное. Этот список легко можно продолжить[81].
Рассматриваемая проблема относится к парапсихологии, следовательно, она должным образом не может быть обсуждена в свете истории религии, которой мы придерживаемся с самого начала этого исследования. Парапсихология изучает условия, при которых происходят определенные паранормальные явления, и старается понять и даже объяснить их, в то время как историк религий интересуетсязначениемтаких явлений и пытается восстановить мировоззрение, в котором они принимаются и ценятся. Давайте ограничимся единственным примером: парапсихология стремится, главным образом, установить достоверность каждого конкретного случая, такого, например, как левитация, и изучает условия его проявления; история религий пытается выяснить символизм вознесения и магического полета для того, — чтобы понять связь между мифами вознесения и ритуалами и, в конечном итоге, определить мировоззрение, которое придало им их значимость и объяснение.
Чтобы добиться своей цели, историк религий не обязан ни высказываться о достоверности того или иного-конкретного случая левитации, ни ограничивать свои исследования изучением условий, при которых такой случай действительно может произойти. Любая вера в «магический полет», любой ритуал вознесения, любой миф, затрагивающий тему возможной связи между Небом и Землей, в равной мере важны для историка религий: каждый из них представляет духовное свидетельство, имеющее очень большую ценность, так как эти мифы, обряды и убеждения выражают категории существования человека в космосе и одновременно раскрывают его тайные желания и стремления. Для такого историка онидостоверныв том, что каждый из них представляет подлинное духовное переживание, в которое оказалось глубоко вовлечена человеческая душа.
Нам важно подчеркнуть абсолютнуюнеразрывность паранормальных переживаний— от примитивных людей и до наиболее высокоразвитых религий. Нет ни одного шаманского чуда, которое бы не подтверждалось также в преданиях восточных религий и христианской веры. Более всего это верно в отношении таких шаманских переживаний, как «магический полет» и «господство над огнем». Существенное различие между архаическим миром и некоторыми религиями Азии, не говоря уже о христианстве, связано созначением, придаваемым таким паранормальным способностям.Буддизм и классическая йога, также как и христианство стараются никогда не поощрять желание приобрести «чудесные способности»сиддхиили у палииддхи.Патанджали, хотя и подробно говорит осиддхи,не придает им никакого значения для достижения избавления (Йога сутра III, 35 и далее). Будда тоже знал о них, его описание паранормальных способностей (следует пан-индусской магической традиции, а также древней традиции шаманов и «колдунов» примитивных культур. Будда говорит нам, чтобхикку«обладает чудесной силой(иддхи)в различных ее модальностях: из одного он превращается в нескольких; став несколькими, он снова превращается в одного; он становится видимым и невидимым; он безо всякого труда проходит сквозь любую преграду, стену, крепостной вал или холм, будто бы они состоят из одного воздуха; он ныряет с высоты и проходить сквозь твердь земли, как сквозь воду; он ходит по воде, не погружаясь в нее, как по твердой земле. Сложив и перекрестив под собой ноги, он путешествует в небесах, как птицы на крыльях. Даже луну и Солнце, хотя они сильные и могущественные, он осязает своей рукой; оставаясь в своем теле, он достигает даже небес Брахмы…» «Тонким небесным слухом, превосходящим слух людей, он слышит звуки небесные и человеческие, близкие и далекие». «Проникая своим сердцем в сердца других, он узнает о них… Успокоив так свое сердце итому подобное, он направляет и склоняет свое внимание к познанию предшествующих жизней».[82]
Нет ни однойсиддхи,упоминаемой Буддой, с которой бы мы не встретились в шаманских традициях. Даже познание предшествующих жизней, специфически индусское «мистическое упражнение», было отмечено у шаманов Северной Америки.[83]
Но Будде хорошо известно о тщеславии таких проявлений магической удали, и особенно об опасностях, которые они могут представлять для неблагоразумных умов. После демонстрациисиддхиневерующий может возразить, что они были достигнуты не посредством превосходства буддистского учения и осуществления его на практике, а при помощи простой магии, то есть посредством грубого и бесполезного факиризма. «Если верующий (буддист) заявил об обладании мистическими способностямииддхив состоянии становления многообразия, неверующий может сказать ему: „Ну, конечно же, сэр, есть определенные заклинания, называемые заклинаниямигандхарва.То есть сила, при помощи которой он и делает все это! Воистину Кевадхва! И лишь потому, что
