более, чем люди цивилизованные. Однако для каждого традиционного общества страдание имеет ритуальное значение, так как считается, что пытка осуществляется сверхчеловеческими существами и ее целью является перерождение жертвы. Сама по себе пытка — это выражение инициирующей смерти. Когда человека мучают, это означает, что его разрезают на куски демоны-мастера инициации, что его убивают расчленением. Давайте вспомним, как мучили дьяволы св. Антония. Его поднимали в воздух, душили под землей, истязали его плоть, выворачивали конечности и резали на куски. Христианское учение называет эти пытки «искушением св. Антония» — и действительно, до некоторой степени это искушение приравнивается к испытаниям посвящения. Победно выстояв все эти испытания — то есть не поддавшись всем этим «искушениям» — монах Антоний становится святым. Другими словами, он «убивает» того непосвященного человека, каким он был, и снова возвращается к жизни другим, возрожденным человеком, святым. Но с не-христианской точки зрения это также означает, что демоны добились своей цели, которая и заключалась в том, чтобы «убить» непосвященного человекаи дать ему возможность возродиться. Идентификация сил зла с христианскими дьяволами лишила их всех положительных функций в организации спасения. Но до христианства демоны, кроме всего прочего, были еще и мастерами инициации. Они хватали неофитов, мучили их, подвергали большому числу испытаний и, в конце концов, убивали, чтобы они могли родиться снова, возрожденные как телом, так и душой. Существенно, что демоны выполняют ту же инициирующую функцию в искушении св. Антония, так как, в конце концов, именно их пытки и «искушения» представляют св. Антонию возможность достичь святости.
Эти размышления не являются отклонением от нашего предмета. Мы хотим подчеркнуть, что пытки инициации у Mandan не были вызваны природной жестокостью американо-индейских нравов, а имели ритуальное значение, а именно: означали разрезание на куски демонами инициации. Эта религиозная оценка страданий подтверждается и другими фактами: некоторые серьезные заболевания, и прежде всего, умственно-психические расстройства, считаются «примитивными» людьми «демонической одержимостью» в том смысле, что страдающий является избранным божественными существами для того, чтобы стать шаманом и мистиком, и поэтому он находится в процессе инициации — то есть его пытают, разрезают на куски и «убивают» «демоны». Мы зарегистрировали в разных местах целый ряд примеров таких инициирующих расстройств, которыми страдают будущие шаманы.[262]
Из всего этого мы делаем следующее заключение: страдания, как физические, так и психические, соответствуют пыткам, неотделимым от инициации; болезнь у примитивных людей рассматривалась как признак сверхъестественного избрания и, следовательно, расценивалась как инициирующее испытание. Человек должен был «умереть» в отношении чего-то, чтобы получить возможность возродиться снова, то есть излечиться: человек умирал по отношению к тому, кем он был прежде, умирал по отношению к непосвященному состоянию. Человек, который проходил такое лечение становился другим, возрожденным заново человеком — в нашем случае — шаманом и мистиком.
На различных уровнях и в разных ситуациях мы встречаем одну и ту же схему инициации, которая включает в себя испытания, пытки, ритуальное умерщвление и символическое воскрешение. Мы установили идентичность этого сценария духовного возрождения как в инициациях, проводимых при наступлении половозрелости и которые являются обязательными для всех членов племени, так и в тайных ассоциациях мужчин, которые образуют «закрытый круг» внутри племени Более того, мы обнаружили, что индивидуальные мистические склонности, также как инициирующие заболевания будущих шаманов, включают тот же самый сценарий страданий, пытки, смерти и воскрешения. Все это заставляет нас сделать вывод, что таинство духовного возрождения состоит из архетипного процесса, который реализуется на разных уровнях и различными путями. Он задействуется всегда, когда возникает необходимость выйти за рамки одной формы существования и войти в другую, более высокую форму; или, если быть более конкретным, всегда,когда встает вопрос о духовном превращении.
Абсолютное соответствие и неразрывность между таинством инициации при наступлении половозрелости, ритуалами тайных обществ и внутренними переживаниями, определяющими мистическое призвание, кажется нам очень важным; однако к этому мы вернемся позже.
«Женские мистерии»
Так называемые Женские Мистерии менее изучены, поэтому мы в еще меньшей степени информированы в отношении содержания женских инициации. Тем не менее, между двумя классами таинств, мужскими и женскими, имеется поразительное сходство. Соответственно обрядам перехода из одной возрастной группы в другую существует и разделение девушек после первого менструального цикла. Под стать обществам мужчин,Mannerbundeесть и женские общества,Weiberbunde.И, наконец, обряды посвящения, являющиеся составной частью мужских братств, встречаются также и в исключительно женских таинствах. По общему признанию, эти соответствия имеют общий характер. В обрядах инициации и таинствах, практикуемых женщинами, нам не следует ожидать встретить символизм или, если быть более точным, символические выражения, идентичные с таковыми в мужских инициациях и братствах. Однако один общий момент имеется: основой всех этих обрядов и таинств всегда являются глубокие религиозные переживания. Целью и объектом как обрядов инициации при достижении половозрелости, так и женских тайных обществ являетсядоступ к священномув том виде, в каком оно проявляется в отношении специфики женщины.
Инициация начинается при первом менструальном цикле. Физиологический признак предопределяет разрыв девушки со знакомым ей миром, извлечение из него: она сразу жеизолируется и отделяется от общины. У нас нет необходимости касаться здесь тех мифов туземцев, которые объясняют как первую менструальную кровь, так и ее пагубный характер. Мы также можем оставить в стороне теории, выработанные этнологами и современными социологами для объяснения такого странного поведения. Достаточно будет сказать, что изоляция налагается сразу же, что она проводится в специальной хижине в буше или в каком-то темном углу жилища и что девушка, у которой начался менструальный цикл, должна оставаться там в специальном довольно неудобном положении и должна избегать «встречи» с солнцем и чьего-либо прикосновения. Она надевает особую одежду или знак, или цвет, которые в какой-то степени являются для нее исключительными, и должна питаться сырой пищей.[263]
Некоторые детали сразу же бросаются в глаза — обособление и уединение в тени, в темной хижине в буше. Это напоминает нам символизм инициирующей смерти юношей, одиноких в лесу, закрытых в хижинах Однако существует и различие, заключающееся в том, что уединение девушек проводится сразу же с наступлением первого менструального цикла, и потому является индивидуальным, тогда как инициация подростков проводится группой. Но это отличие само по себе объясняется физиологическим аспектом окончания детства, который более выражен у девушек То, что девушек изолируют сразу же, с момента появления признаков менструации, объясняет немногочисленность женских обрядов инициации. Тем не менее, они существуют даже в Австралии у аранда и во многих регионах Африки.[264]
Нельзя упускать из виду одну вещь, заключающуюся в том, что период изоляции варьирует в зависимости от культуры: от трех дней — в Индии — до двадцати месяцев — в Новой Ирландии или даже до нескольких лет — в Камбодже. Это означает, что в конце концов молодые девушки составляют группу, и их инициация завершается коллективно, под присмотром пожилых женщин. Как мы только что сказали, об инициации девочек известие очень мало. Однако мы действительно знаем, что они получают довольно полное обучение в отношении определенных традиций племени[265] (как, например, среди басуто), а также в отношении тайн сексуальности. Период инициации завершается коллективным танцем (обычай, уже наблюдавшийся уPflanzervolker[266]во многих регионах посвященные девушки выставляются для всеобщего обозрения и чествования[267],или они процессией наносят визиты для получения подарков[268].Они могут также помечаться внешними знаками, обозначающими завершение инициации, например, татуировкой или зачернением зубов.[269]
Здесь нет возможности для детального рассмотрения обрядов и обычаев инициации молодых девушек. Однако давайте припомним ритуальное значение некоторых женских ремесел, которым неофиты обучаются в период уединения в первую очередь — это прядение и плетение, которые играют существенную роль в символизме многочисленных космологий.[270]
Именно Луна прядет время и «плетет» жизни человечества: богини судьбы являются прядильщицами. Сотворение или восстановление мира, прядение Времени и судьбы, с одной стороны, и, с другой — ночная работа, женская работа, которая должна выполняться втайне, почти скрыто, вдали от света солнца — здесь мы можем видеть оккультное соответствие между двумя порядками мистической реальности. В некоторых местах, как, например, в Японии[271],до сих пор можно различить мифологическую память о длительной напряженности и даже конфликте между тайными обществами молодых девушек и обществами мужчинMannerbunde.Мужчины и их божества ночью нападают на незамужних женщин, уничтожают их работу, ломают челноки ткацких станков и инструменты для плетения. В других районах именно во время инициирующего уединения пожилые женщины обучают молодых, кроме искусства прядения, ритуальным песням и танцам, большинство которых эротические и даже непристойные. После завершения периода уединения девушки продолжают встречаться в доме пожилой женщины на вечерах прядения Мы должны подчеркнуть ритуальный характер этого женского занятия; прядение очень опасно, и поэтому им можно заниматься лишь в специальных домах, только в определенные периоды и до определенного часа. В некоторых частях мира отказались от прядения и даже забыли его вовсе из-за его магической опасности.[272]
Сходные верования до сих пор сохранились в Европе и в наши дни (см. Perch, Honda, Frau Holle и другие). Короче говоря, существует тайная связь между женскими инициациями, прядением и сексуальностью.[273]
Молодые женщины до некоторой степени наслаждаются добрачной свободой, и встречи с юношами происходят в том доме, где проводятся собрания для прядения. Этот обычайеще был известен в России начала девятнадцатого века.[274]
Удивительно, что именно в тех культурах, где очень высоко ценилась девственность, мы находим, что встречи между юношами и девушками не только допускались, но и поощрялись родителями. Для западных наблюдателей, и прежде всего для духовенства Европы, такие обычаи казались приводящими к моральному растлению. Однако в данном случае это не так. Здесь вопрос касается не морали, а чего-то более глубокого, существенного для жизни. Тайна, стоящая за этим, является откровением священности женского,касается источников жизни и плодородия. Эти добрачные вольности молодых женщин имеют не эротический, а ритуальный характер: они представляют собой следы забытоготаинства, а не мирские услады. Мы не можем объяснить по другому тот факт, что в обществах, где скромность и целомудрие являются обязательными, девушки и женщины ведут себя во время определенных священных событий, прежде всего во время бракосочетаний, таким образом, что ужасно шокируют наблюдателей. Приведем лишь один пример. На Украине женщины, прыгая через костер, поднимают юбки до пояса; они говорят, что должны «опалить волосы невесты».[275]
Такая полная перемена поведения — от скромности до эксгибиционизма — играет ритуальную роль и поэтому служит интересам всей общины. Разгульный характер этого женского таинства объясняется необходимостью периодического отбрасывания тех норм, что регулируют мирское существование — другими словами, необходимостью временно уйти от действия закона, который мертвым грузом давит в повседневности, и снова войти в состояние абсолютной непосредственности.
В некоторых регионах женская инициация состоит из нескольких ступеней. Например, у Яо инициация начинается с
