если вы продолжаете искать ответ, он станет всё более и более далёким.
Почему вы здесь? Кто может сказать? И если на это можно найти ответ, то вы уже больше не будете человеком — вы станете механизмом. Вот этот микрофон здесь и понятно почему: ответ можно найти. А если ваше «почему» тоже может быть решено, то вы тоже механизм, как микрофон или автомобиль; вы — вещь, недвижимость. Но вы же человек, а не машина.
Человек означает свободу. Почему есть свобода? — может возникнуть вопрос, но этот вопрос наивен. Почему человек не может иметь ответа, и как он может иметь ответ, если вопрос связан с Окончательным, с Богом? Даже вопросы, касающиеся самого человека, не могут иметь ответа, а о Боге невозможно задать даже правильный вопрос.
Мои усилия связаны не с тем, чтобы отвечать на ваши вопросы, а чтобы дать вам понять, что из ста вопросов девяносто девять просто наивны. Отбросьте их! И как только вы отбросите глупые вопросы, а они могут казаться очень разумными, останется лишь один вопрос. И этот вопрос уже больше не будет связан с бессмысленным и второстепенным. Этот единственный вопрос будет о жизни, о вас, о вашем существе. Не почему вы здесь, не о цели вашего здесь пребывания, а о вашем существовании здесь: кто вы, кто я?
И это уже можно понять, потому что для этого вам уже не нужно спрашивать у кого-то ещё — вы просто можете погрузиться в себя. Для этого уже больше не нужно смотреть в святые писания — вы можете смотреть внутрь. Для этого вам достаточно закрыть глаза и погрузиться во внутреннее молчание. И вы можете это почувствовать! — кто вы есть. Вы можете попробовать на вкус, кто вы есть. Вы можете ощутить аромат, вы можете к этому притронуться. Это уже будет существенным вопросом.
Но почему вы здесь, я не знаю. Да и нет необходимости это знать.
Второе, что нужно понять: любые вопросы, которые вы задаёте, показывают определённое состояния ума. Например, когда вы несчастны, вы спрашиваете «почему?» А когда вы блаженны, вы никогда не спрашиваете «почему?» Если вы страдаете, вы спрашиваете: «Почему я страдаю?». Но, если вы танцуете блаженно, легко, в полном удовлетворении, разве вы хотите узнать: «Почему я радуюсь?» Тогда «почему» выглядит нелепо.
Мы спрашиваем «почему» только о том, что нам неприятно.
Мы спрашиваем «почему» о страданиях, несчастье, об аде. Мы никогда не спрашиваем «почему» о любви, счастье, блаженстве, экстазе. Поэтому «почему» просто показывает, что вы, должно быть, несчастны. Поэтому вместо того, чтобы спрашивать, почему вы здесь, спросите лучше, почему вы несчастны — тогда что-то можно будет сделать, потому что от страданий можно избавиться.
Будда говорил своим ученикам: «Не задавайте метафизических вопросов — задавайте жизненные вопросы». Не спрашивайте, кто сотворил мир, не спрашивайте, почему он сотворил мир. Эти вопросы просто показывают, что вы живёте в страданиях. Спросите лучше, почему вы несчастны — тогда вопрос будет живым, и что-то с этим можно будет сделать, что-то, что может помочь вашему несчастью, что может трансформировать энергию, вовлечённую в страдание. Тогда та же самая энергия может стать цветением вашего существа.
Вы здесь — кто вы? И на этот вопрос вы не получите ответа у меня. Настоящий ответ вы должны найти сами. Как я могу ответить на вопрос — кто вы? Если вы не можете знать, как я могу знать? Всё, что я буду говорить, будет для вас внешним, а вы — глубоко там, глубоко внутри самих себя. Вы сами должны туда погрузиться, вы должны упасть в свою собственную бездну, в ваше внутреннее пространство, где есть только вы и никого больше. Где уже нет даже мыслей.
Только в этом пространстве вы найдёте ответ — и не словесный ответ; не так, чтобы кто-то внутри вас сказал, что вы — душа, что вы — Бог. Никто ничего не скажет, потому что там никого нет — там полная тишина. Но эта тишина и есть ответ. В этой тишине вы почувствуете его, вы узнаете его. Для этого не требуется никакой информации. Не нужно никаких слов. Вы достали до своего каменистого дна, вы достигли своей сердцевины.
Однажды случилось, что маленький мальчик посвящал своего младшего брата в тайны школьной жизни.
Первоклассник говорит своему четырёхлетнему брату: «Самое лучшее, чему тебе стоит научиться, это не учиться произносить первое слово. Как только ты научишься произносить слово «кот», ты попался. С этого момента слова будут всё длиннее, длиннее и длиннее».
Если вы здесь, вы уже произнесли слово «кот». А вопрос задал один из моих санньясинов, Йога Пратима. Ты уже произнесла слово «кот». Теперь слова будут всё длиннее, и длиннее, и длиннее — ты попалась! Поэтому лучше, чем спрашивать, почему ты здесь, используй эту возможность. Позволь мне и дай себе трансформировать твоё существо. Позволь мне проникнуть в тебя! Не задавай глупых вопросов. Отвори свои двери.
Я лучше помогу тебе в твоей внутренней трансформации, чем тебе отвечать; в трансформации, где все вопросы исчезнут, а ответы сами появятся. Это будет живое переживание. Ты будешь знать это, но не сможешь рассказать другим. Ты будешь знать это, это будет видно по всему твоему существу: это будет видно по твоим глазам; вокруг тебя будет некоторое свечение. Люди, у которых есть глаза, чтобы видеть, будут видеть, что ты знаешь это. Но ты не сможешь сказать, кто ты. Ни одним словом этого не выразить — это столь необъятно. Ты можешь это иметь. Но не можешь этого выразить.
Так чего ещё ты хочешь? Нужно ли мне давать тебе словесный ответ, почему ты здесь? Разве ты не понимаешь, что всё, что я скажу, будет неуместным? Я могу сказать: «Потому что в прошлых жизнях ты заслужила хорошую карму — ты была очень добродетельной, и поэтому ты здесь». Тебе это поможет? Это сделает твоё эго даже ещё сильнее. Это поставит барьер между мной и тобой. Вместо того, чтобы стать более открытой, ты станешь ещё более закрытой.
Чего ты хочешь? Может быть, ты хочешь, чтобы я назвал тебя одной из немногих избранных? Ты ещё не стала ею, но тебя уже назвали? Тебе бы понравился такой ответ, но он бессмыслен и вреден — потому, что стоит тебе почувствовать себя одной из избранных, ты сразу меня потеряешь, потому что всё это будет уловками для эго. Оно играет в такое количество игр.
Не требуйте таких ответов. Требуйте Ответа. Тогда я могу указать вам Путь, могу повести вас к Храму. Как только вы войдёте в Храм, вы всё узнаете. И нет иного пути, узнать это.
Знания, взятые от кого-то ещё, никогда не будут настоящими знаниями. Они останутся, самое большее, информацией. Знания, заимствованные от других, никогда не будут совершенными. Они останутся очень поверхностными. Они никогда не проникнут в ваш сокровенный центр. Они никогда не приведут вас домой. В этом всё отличие философии от религии. Философия оперирует вопросами и ответами, рассуждает, использует силлогизмы, логику — это система мышления. Религия — это совсем не мышление. Она более практична — столь же практична, сколь и наука, столь же прагматична, сколь и наука.
Метод религии — не мышление. Метод религии — переживание.
Медитируйте больше, и тогда в интерлюдиях, в промежутках, в интервалах, когда одна мысль уже ушла, а другая ещё не пришла, вы испытаете первые проблески сатори, самадхи.
Это слово «интерлюдия» — очень ценно. Оно состоит из двух латинских слов: «интер» и «людус». «Людус» означает «игры, игру», а «интер» означает «между». Интерлюдия означает «между двух игр». Вы играете в игру, в мужа, или в жену, а затем вы играете в отца или в мать. Вы идёте в офис и играете в банкира, в бизнесмена — вы играете тысячу и одну роль, двадцать четыре часа в сутки. Между двумя играми — интерлюдии.
Погружайтесь в себя. Несколько минут каждый день, как только появляется возможность, оставьте все игры, просто будьте сами собой — не матерью, не отцом, не сыном, не банкиром, не служащим — никем. Это все игры. Найдите интерлюдии. Между двумя играми расслабьтесь, погрузитесь в себя, утоните в своём существе, и у вас будет Ответ.
Я могу показать вам способ, как утонуть в интерлюдии, но я не могу дать вам ответ. Ответ придёт сам. И он будет правдой, только если придёт сам. Правда должна быть чем-то личным — только тогда это — правда, только тогда она освобождает. Моя правда будет для вас только теорией; она не будет правдой вообще. Моя правда ослепит вас, вместо того, чтобы сделать ваши глаза более ясными. Моя правда может дать вам безопасность, но она будет заимствованной, а правда не может быть заимствованной.
Пожалуйста, объясни, в чём разница между «десайдофобией» и ученичеством.
Вопрос очень сложный и вам надо быть очень внимательными, чтобы понять его. Потому что со сложными вопросами недопонимание более возможно, чем понимание.
Во-первых: ученичество — это окончательное решение. Вы можете стать учеником, если только расстанетесь со своей «десайдофобией» — потому что это волевое решение, это поступок. Вы не можете стать учеником, если боитесь принять решение, совершить поступок. Это окончательное решение в жизни человека — чтобы доверить себя кому-то, Мастеру, поверить кому-то и поставить на карту свою жизнь. Это рискованное мероприятие. Требуется большое мужество.
Так много людей ко мне приходит; они говорят, что хотели бы стать санньясинами, но боятся. На решение их не хватает. Так много нужно учесть, прежде чем решиться.
«Десайдофобия» означает, что вы боитесь на что-либо решиться. Ученичество — это решение.
Если вы родились как индуист, то это не ученичество. Если вы родились как индуист, и Шанкарачарья пришёл в ваш город, и вы выходите и кланяетесь ему, то это не ученичество. Во-первых, вы не принимали решения быть индуистом. Это просто случайность; ваша принадлежность к индуизму просто случайна. Если христианин оказывает почтение священнику — это не ученичество. Ведь он сам никогда не принимал решения быть христианином.
На самом деле, вы продолжаете быть индуистом или христианином, потому что не можете решиться от них отойти. Это не решение, а отсутствие решения. Из-за того, что вы боитесь принять решение, вы продолжаете делать всё, что заимствовали от традиции, что переняли по наследству, от своих отца и матери. Лишь подумайте: люди принимают религию в зависимости от своей крови — возможна ли большая глупость? Религия даётся вам в зависимости от вашей крови? Тогда возьмите образцы мусульманской, христианской и индуистской крови и подойдите к
