Мантру «Я есмь Браман» (Ахам Брахмаасми) или размышлять над ней, необходим тот, кто делает это. Кто это? Это Я. Будь этим Я, будь собой. Это метод непосредственного выявления (раскрытия, Вичара). Другие методы также приводят в конце концов к выявлению Я.

В. — Какой из двух путей лучше — Правритти или Нивритти?*

———————-

* Две фазы цикла «дыхания Брахмы», соответствующие катафатическому и апофатическому пути самопостижения. Правритти — проявление, развертывание мира из непроявленного Брахмана. Нивритти — растворение, обратное свёртывание проявленного мира в Брахмане. Брахман — субстанциальная основа зрящего и зримого, говорится, что Брахман — это Атман. — В.Д.

Р.М. — Если ты рассматриваешь Я как чистое и простое — это Нивритти. Если ты рассматриваешь Я как единое со вселенной — это Правритти. Иными словами, Нивритти — это обращение ума во внутрь, а Правритти — это обращение ума вовне. В любом случае нет ничего отделенного от Я. Цель обоих путей одна — самопостижение.

В. — Но не легче ли будет для некоторых видеть Бога во всем, что встречается ему, а не искать сверхразумное Я?

Р.М. — Да. Если ты видишь Бога во всем, то думаешь ли ты о Боге или нет? Чтобы видеть Бога во всем, ты определенно должен будешь хранить Его в уме. Такое сохранение Бога в уме становится Дхьяной, медитацией. Дхьяна — стадия, предшествующая постижению, а постижение — это постижение Атмана, истинного Я и ничто иное. По-этому не имеет значения, о чем ты медитируешь — о Боге или об истинном Я. Если медитация совершенна, результат будет один и тот же.

В. — По-моему, всё-таки, медитация на Боге и медитация на истинном Я — это разные вещи. Могут ли столь различные пути привести к одной цели?

Р.М. — Истинного Я миновать нельзя. Или ты хочешь видеть Бога во всём, кроме себя? Если Бог во всём, то разве не относишься к этому всему и ты? Сказал ведь мудрец: «До того, как я себя постиг, я странствовал в поисках Тебя, теперь же, постигнув, я вижу, что Ты — это я».

В. — Говорят, что перед Гуру (духовным наставником) должно преклоняться, как перед Богом. Правильно ли это?

Р.М. — Бог, Гуру и истинное Я — различные формы одного и того же. Полагая себя обособленным индивидом, ты веришь в Бога. При поклонении Богу, Он является тебе в образе Гуру. При поклонении Гуру, он является тебе в образе твоего истинного Я.

Бог воплощен в индивидах как их истинное Я. Он — истинное Я каждого человека. В случае необходимости это внутреннее Я может проявляться вовне в образе Гуру.

В. — Говорится, что Упасана (поклонение) и Дхьяна обусловлены умственной деятельностью. Сказано также, что постижение связано с прекращением каких-либо действий. Можно ли постичь себя без Упасаны и Дхьяны?

Р.М. — Они предшествуют постижению. Такого рода действия приводят к требуемому недеянию.

В. — Что такое Дхьяна?

Р.М. — Дхьяна — это твое естественное состояние. Ты называешь её медитацией («размышлением»), потому что существуют и другие, отвлекающие тебя мысли. Медитация — это попытка почувствовать свою истинную природу путем отрешения от посторонних мыслей.

Во время медитации эти посторонние мысли возникают всё более настойчиво. И это хорошо. Тем самым наружу выносится то, что до сих пор лежало в тебе скрыто. Если бы оно не проявилось, как можно было бы от него отрешиться?

В. — Но сказано ведь, что всё является Брахманом.

Р.М. — Да, это так. Но до тех пор, пока ты считаешь мысли отличными от себя, от них надо отрешаться. Постигнув их собою, ты не стал бы говорить обо «всём». Ведь есть только Брахман. Нет ничего, кроме Брахмана.

В. — «Рибху Гита» перечисляет множество вещей, называя их нереальными, а в конце добавляет, что все они — Брахман, и поэтому реальны.

Р.М. — Да, когда ты видишь их как множество, они нереальны; в то же время когда ты видишь их как единого Брахмана, они реальны, обретая истинность своего субстрата — Брахмана.

В. — Почему же тогда «Упадеша Сара» говорит, что тело и т.п. неодушевленно?

Р.М. — Оно неодушевленно постольку, поскольку ты считаешь его не собой. Постигнув себя, постигаешь также, что в тебе заключено и тело и все остальное. Постигнув себя, никто не станет задавать вопросы, одушевлено ли нечто или не одушевлено.

В. — Сказано, что Вивека — это различение между Я и не-Я. Что такое не-Я?

Р.М. — Не-Я, собственно, нет. Не-Я включено в истинное Я. Утратив опору в себе самом, Я представляет себя как некое не-Я, которое оказывается в конце концов не чем иным, как им самим.

В. — Но они же различны! Можно ли рассматривать их как одно и то же?

Р.М. — Это зависит от точки, с которой ты их рассматриваешь. При углублении медитации такое относительное знание исчезает и утверждается абсолютное знание Единого, в котором не различаются Я и не-Я. Обрати свой взор внутрь, и доведи его до совершенства в распознавании Я и не-Я, сделай его взором Абсолюта. Если ты обратишь затем этот абсолютный взор вовне, то обнаружишь, что вселенная едина с постигнутым Абсолютом, истинным Я.

Пока твой взор обращен вовне, ты говоришь о внешнем; пока твое сознание поверхностно, ты задаешь поверхностные вопросы. Исходя из твоего состояния, тебе рекомендуют обратить свой взор внутрь. Это «внутреннее» связано с тем «внешним», которое ты ищешь. В действительности же Я ни внутри, ни снаружи.

Говоря о Небесах, Царствии Божием и т.п., о них думают, что они находятся вверху или внизу, внутри или снаружи, ибо человек привык мыслить категориями относительного знания. Он стремится лишь к познанию объектов, откуда и возникают у него подобные идеи. Истинное же знание — это знание Единого, незапятнанного объектами.

В. — Но я не в состоянии представить себе то, о чем ты говоришь.

Р.М. — Это не объект, который можно было бы представить. Ты — То. Кто и что будет представлять?

В. — Что такое Вичара, раскрытие?

Р.М. — Раскрытие или выявление себя — это то же самое, что самопостижение. Последовательно вопрошая «кто я», вопрошающий постигает свое истинное Я.

В. — Но оно ведь неуловимо. О чем я должен медитировать?

Р.М. — Медитация предполагает наличие объекта медитации, тогда как в Вичаре есть лишь субъект, последовательно отрешающий от себя все объекты, с которыми он себя отождествляет.

В. — Не является ли медитация одним из важнейших средств самопостижения?

Р.М. — Дхьяна, медитация — это сосредоточение на каком-то конкретном объекте, внешнем или внутреннем, с целью отрешения ума от любых посторонних мыслей. Это сосредоточение ума на одной-единственной мысли, которая перед постижением также должна исчезнуть. Ибо постижение не является чем-то новым, благоприобретенным, — оно уже здесь, оно скрыто присутствует за завесой мыслей. Любые формы духовной практики направлены на то, чтобы приподнять эту завесу и раскрыть постижение.

Обычно тем, кто искренне стремится к самопостижению, рекомендуют Дхьяну, и их вполне устраивает эта форма духовной практики. Но некоторые могут вернуться и спросить: «Кто я, медитирующий?» Таким рекомендуют обратиться непосредственно к выявлению Себя. Это завершающее действие, это Вичара.

В. — Можно ли постичь себя посредством одной Вичары, не прибегая к Дхьяне?

Р.М. — Вичара — это не только путь, но и цель. Быть собой — вот цель и конечная Истина. Быть собой, прилагая для этого усилие, значит практиковать Вичару. Когда же это не требует усилий, это называется постижением.

В. — Что такое Турья (дословно «четвёртое»)?

Р.М. — Есть только три состояния сознания — бодрствующее, сновидное и состояние глубокого сна. Турья — не состояние, а то, что лежит в основе упомянутых трех состояний. Но понять это нелегко. Поэтому говорится, что Турья — это четвертое и единственно истинное состояние сознания. В действительности же это твое истинное Бытие, которое, составляя субстрат зрящего и зримого, не может быть выделено в качестве отдельного объекта. Все три состояния проявляются из него, а затем вновь растворяются в нем. И в этом смысле они не истинны.

Картины, показываемые в кино, — всего лишь тени, скользящие по экрану. Они появляются, движутся туда и обратно, сменяются одна другой; они нереальны, — реален лишь экран, который остается неизменным.

Подобным же образом явления внешнего и внутреннего мира — не более чем преходящие фантомы, не существующие независимо от Я. И лишь привычка рассматривать их как нечто реальное, существующее независимо от нас, ответственна за сокрытие истинного Я и выдвижение на передний план всего остального. Когда будет постигнуто единственно истинное, вечно присутствующее Я, всё неистинное утратит свое независимое существование и свете знания о том, что оно является истинным Я и ничем иным.

В. — Если Турья, как говорится, «сам Свет», то почему в этом состоянии отсутствует видимый мир, подобно тому как он отсутствует в состоянии обморока или беспамятства?

Р.М. — Подобно тому как картины, показываемые в кино, являются различными комбинациями света и тьмы, точно так и картины мира представляют собой рассеянный свет Я, пробивающийся сквозь тьму неведения, Авидьи. Мир не может быть видим ни в полной тьме неведения, как в состоянии глубокого сна без сновидений, ни в чистом свете самопостижения. Авидья — причина многообразия.

Турья — лишь иное наименование Я. Сознавая три состояния сознания — бодрствования, сновидения и глубокого сна, — мы сознаем их благодаря чему-то четвертому, Турье; самое же Турью мы не сознаем, равно как не сознаем и свое истинное Я. Тем не менее, Турья постоянно присутствует здесь.

В. — Странно всё же, что мы так страдаем от её отсутствия и так жаждем её обретения.

Р.М. — Так и женщина с ожерельем на шее иногда ищет его, думая, что потеряла, — ищет до тех пор, пока ей на него не укажут. И чувство утраты, и волнения поисков и радость находки обусловлены её неведением. Ты всегда здесь вне зависимости от того, ищешь ли ты себя или нет. Подобно тому как женщина испытывает ощущение, словно она вновь обрела потерянное ожерелье, человек, избавляясь от неведения и ложного самоотождествления, «обретает» истинного Себя, которым он был всегда. Это и называется постижением. В нём нет ничего нового. Это устранение неведения, не более.

Поэтому целью духовной практики является не постижение, но именно устранение неведения. Если бы постижение нужно было обретать как нечто новое, то пришлось бы предположить, что в одно время оно есть, а в другое — его нет. Следовательно, оно не пребывает, а становится, является нам наряду с другими феноменами и потому не заслуживает внимания.

Я, которое возникает, также и исчезает. Это индивидуальное «я», точнее, представление о Я, а не Я как