против пессимизма.
Особое послание (7) йога Рамачараки
На этот месяц мы приглашаем вас принять участие в созерцании и рассмотрении следующих драгоценностей духовной Истины, извлеченных из неистощимых сокровищниц индийской мысли:
«Это есть Истина. То есть Истина. Все в Истине, и Истина во всем. Истина не может быть ни прибавлена, ни извлечена. Прибавьте все к Истине, и Истина останется. Извлеките все из Истины, и Истина останется».
«Истина есть то, что, если приобретешь, ничего другого не надо приобретать; это есть блаженство, которое раз будучи испытано, не оставляет желать никакого другого блаженства; которую если увидишь, ничего иного не стоит больше видеть; которую если познаешь, ничего иного не остается познавать».
«Подобно тому как солнце заключает в себе весь свет, а само по себе не есть ни день, ни ночь – так и Истина, которая есть вся Мудрость, сама по себе не есть ни знание, ни незнание».
«Истина – вне понятий о звуке, осязании, форме, вкусе и запахе; вне начала и конца; вне инволюции и эволюции. Кто реализует это положение, избавляется также от этих атрибутов неведения».
«Глаз не может видеть, а ум не может знать Истины. Но в каждом из них есть нечто, чем можно видеть Ее и познавать. Никто не может разрешить этой загадки, если не видел и не познал Истину».
«Есть состояние абсолютного Блаженства, в котором не видишь других, не слышишь других, не знаешь других. Состояние, в котором видишь других, слышишь других, знаешь других, не есть абсолютное Блаженство. Абсолютное Блаженство есть бессмертный Ум. Нечто иное есть смертный ум. Где может быть найдено абсолютное Блаженство? Везде или нигде, говорят мудрецы».
«Где Истина? Вверху, внизу, на севере, юге, востоке, западе, высоко, низко, снаружи, внутри. Многие, которые ищут ее, не находят; многие, которые не ищут, находят ее. Тот, кто знает и видит Истину, исполняется абсолютным Блаженством и становится Владыкой. Перед ним открыта дверь, или двери, которые ведут в миры наверху и в миры внизу».
«Истина всегда бодрствует, даже когда спит. Подобно тому как солнце освещает многие предметы, непохожие на него, так свет Истины освещает многие умы, высокие и низкие, каждый из коих считает этот свет своим собственным. Лишь мудрые замечают, что в уме нет никакого света, кроме света Истины, сияющего там».
Наше размышление для будущего месяца состоит в следующем:
«Истину надо искать везде, потому что она пребывает везде».
Под именем «суфизм» следует понимать философскую и религиозную систему многочисленных мистиков, приютившихся под сенью магометанской религии, которой в делах мирских они обязаны подчиняться; среди самих магометан они являются «чужим народом». Суфии встречаются в Турции, Аравии, Египте и, главным образом, в Персии. В Индии они вовсе неизвестны, и встретить там их можно лишь случайно, хотя суфизм представляет собой прямой отпрыск индийской философии в толковании веданты и с культом Бхакти. Справедливость поэтому требует, чтобы мы включили его в наш обзор философских систем и религий Индии. Подобно тому как буддизм, почти исчезнувший в Индии, сохранившийся лишь на дальнем ее севере и в Бирме с ее окрестностями, а преимущественно насчитывающей своих последователей в чужих странах, рассматривается однако нами как учение индийское, по причине своего индийского происхождения, так и суфизм относим к Индии, хотя в ее пределах суфиев очень мало и последователи его ютятся в Персии и в других мусульманских странах. Без Индии не было бы суфизма; – без индийских учений суфии были бы правоверными магометанами. Ознакомившись с доктринами суфиев, читатель согласится с нами, что происхождение их должно быть отнесено к веданте и к бхакти-йоге; в этом мы легко убедимся.
Слово «суфи» происходит из персидского слова «суф» (арабского корня) и значит «шерсть». Связь между значением этих слов становится очевидной, если припомнить, что древние суфии сбрасывали с себя драгоценные, роскошные, шелковые платья и носили простую одежду из грубой, некрашеной шерсти, которая составляла простейший и самый дешевый в стране материал, соответствующий дешевой бумажной ткани, носимой индийскими аскетами. Эти люди прослыли под именем «шерстников», а из слова «суф», означающего шерсть, возникли термины «суфии» и «суфизм». За отсутствием исторических данных трудно определить время происхождение суфизма; а потому мы вынуждены ограничиться одними догадками и легендами. Сами суфии считают, что культ их существует несколько тысяч лет, так как у них говорится: «Семя суфизма было посеяно во времена Адама; пустило ростки во времена Ноя, расцвело при Аврааме, стал развиваться плод при Христе, и получилось чистое вино при Магомете». Поговорка эта существует однако наряду с другими подобными, свойственными магометанам, которым так мила эта характерная, цветистая речь. Лучшие авторитеты признают, что суфизм возник в первые века христианской эры.
Слово суфизм упоминается впервые в связи с неким Абу Хашимом, жизнь и учение которого относятся к 750 году по Р. X. Спустя полвека секта эта выдвинулась в Персии, где ее учение сильно распространилось под влиянием Абул Сайда, Абул Каира, Дул-Нун-ал-Мизри и других религиозных вождей. Многие крупные авторитеты находят следы учения уже в эпоху самого Магомета, утверждая, что существуют исторические доказательства тому, будто Али, любимый ученик пророка, был суфием и действительно основал эту секту в тесном кругу поклонников новой религии. Вместе с тем многочисленные обрывки легенд заставляют думать, что учения суфизма существовали в странах, завоеванных Магометом, еще задолго до его возвеличения. Они были внесены туда странствующими ведантистами из Индии, тайные учения которых были усвоены мистически настроенными последователями Магомета, не желавшими отказаться от своей излюбленной философии, несмотря на приверженность к учениям нового пророка. Во всяком случае несомненно, что Магомет не принимал никакого участия в поддерживании зародыша мистицизма, а был его противником и выступал против него в своем учении.
Несмотря на многие кажущиеся различия между современными доктринами суфиев и доктринами веданты, все же исследователь, хорошо знакомый с ними обеими, найдет в них много сходства и легко примирит противоречия. Оба эти учения признают Единую Реальность, определяя ее словами – «Все, что Есть», хотя концепция веданты более метафизична и отвлеченна в своей идее о Том, не имеющем ни атрибутов, ни качеств. Для суфиев же Единое представляется Богом живым, личным и даже теплым. Но это является лишь результатом различия темпераментов, воспитания и среды обоих народов – индийского и персидского; а еще более объясняется влиянием особых форм «йоги», предпочитаемых каждой из обеих школ. Ведантисты предпочитают йогу мудрости – жнани-йогу, а суфии упорно и страстно придерживаются йоги любви – бхакти-йоги. Различие же в учениях между индийской бхакти-йогой и персидским суфизмом весьма незначительно. Для тех и других любовь к Богу есть лучший путь достижения. Мокша или нирвана индусов почти тожественна с идеей «Единения с Богом» по суфизму. Подобно тому как индийский йог имеет свое состояние самадхи, или экстаз духовного сознания, так и суфизм имеет свое состояние экстаза в «созерцании возлюбленного». Эти два вида экстаза по природе своей тожественны и представляют собою общеизвестные состояния мистического просветления. Йоги оказывают своим учителям «гуру», такое же почитание, как и суфии своим учителям «пирс». В обоих случаях применяются те же методы посвящения новообращенных в эзотерические мистерии. Некоторые исследователи указывали на сходство между неоплатониками и суфиями, утверждая, что последние заимствовали свои учения у первых. Но если вспомнить, что сами неоплатоники заимствовали основы своего миросозерцания у индусов, то сходство между греческими и персидскими последователями их становится понятным. Несомненно, что впоследствии суфизм подвергся влиянию теорий, исходящих из всевозможных источников, но прямое происхождение его из индийских учений неоспоримо.
Великие учителя суфиев жили в начале магометанской эры. Авторитеты приводят в качестве великих учителей следующие имена: Дун-Нун (859 по Р. X.), Сирри-Сагвайт (867 по Р. X.), Юнайд (910 по Р. X.), Ал-Наллай (980 по Р. X.), Газали (1111 по Р. X.), Ялал-уд-дин-Руми (1273 по Р. X.). Среди великих поэтов, переложивших на стихи учения суфиев, надо упомянуть Омара Хайама, Низами, Фарид-уд-дин-Аттара, Сади, Шамзи, Гафиза, Анвари, Ями и Гатифи. Суфизм процветал в эпоху деятельности древних мудрецов и поэтов, но около шестнадцатого столетия он стал поддаваться подавляющему влиянию ортодоксальной магометанской церкви, и наступил упадок, после чего секта никогда уже вполне не оправилась. Но хотя она и претерпела много превратностей в смысле упадка популярности и уменьшения количества ее последователей, недавнее прошлое опять вдохнуло в нее новую жизнь. Эта секта привлекла к себе многих образованных и развитых людей Востока, которым ее мистицизм оказался сродни. За последнее пятидесятилетие суфизм пробил себе дорогу среди образованных персов и турок, а также привился в некоторых кругах в Египте и в Аравии. Пропаганда велась однако тайно, и имелось в виду скорее основание тайного общества, чем установление культа и религиозных обрядов. К секте пристали некоторые европейцы и американцы, преимущественно те, которые умели читать между строк «Рубайат» Омара Хайяма и усматривали мистицизм за кажущимися, в толковании Фитцджеральда, материалистическими тенденциями. Принято считать, что толкование Фитцджеральда содержит больше собственных его измышлений, чем идей Омара, тем не менее, мы скоро увидим, что, владея ключом, легко различить в нем мистическое учение.
В Персии, Египте, Аравии и Турции злоупотребляли словом «суфий» столько же, как словом «йог» в Индии. Оба слова первоначально означали «мудрец» и духовный отец. Между тем как в Индии европейцы и многие индусы применяли термин «йог» к толпе невежественных факиров, стоящих на очень низком умственном, духовном и общественном уровне, термин «суфий» в свою очередь применялся к нищим, дервишам, юродивым и фокусникам, наводняющим магометанские земли. Существует громадное различие между индийским факиром и действительным «йогом»; и такое же громадное различие между персидским, египетским, арабским, или турецким факиром или дервишем и настоящим «суфием». Однажды древний писатель суфиев сказал: «Тот, кто отрекается от мира, есть суфий; от кого мир отрекается, тот нищий». Итак, по отношению к суфиям мы должны просить читателя распознавать истину от лжи, подобно тому как мы просили поступать по отношению к йогам, пока читатель не освоился с предметом.
Переходя к философии суфиев, необходимо отметить, что их первоначальные учения не вникали в метафизические, или философские тонкости, а удовлетворялись признанием единства Реальности, ее вездесущности и постоянства. Кроме всеобъемлимости и единства Бога ими сознавалась возможность единения с Ним через любовь и благочестие. Остальные детали доктрины развивались по мере того, как секта росла и возрастали философские запросы. Выраженное вкратце учение утверждало, что Бог есть высшее Благо; что Он Источник всех вещей; что Он существует сам собой и никем не создан. Вселенная создана путем отражения или эманации божественного Бытия, почему Бог присутствует во всей природе и проникает ее всю. Материя лишь явление, временное и
