из собственной умственной отверделости и сухости путем некоего прикосновения религиозного горения. Создавая такое соглашение, религия принижает себя до ментального уровня и наследует врождённые несовершенства ума и его неспособность преобразить и трансформировать жизнь. Ум есть сфера двойственностей и, как ему невозможно достичь абсолютной Истины, но лишь Истин относительных и смешанных с ошибками, также ему невозможно достичь какого-либо абсолютного добра; ибо моральное добро существует как противоположность и исправление зла и имеет зло в качестве своей тени, дополнения, и почти причины своего существования. Но духовное сознание принадлежит более высокому уровню, чем ментальный, и здесь двойственности исчезают; ибо здесь ложь, которой противостояла истина, благодаря чему первая поддерживала себя посредством посягательства, узурпации и фальсификации последней, и зло, бок о бок с которым шло добро, чьим извращением или страшным заместителем было первое, должны из-за отсутствия поддержки погибнуть и исчезнуть. Интегральная Йога, отказывающаяся доверяться хрупким ментальным и моральным идеалам, в этой области делает всё ударение на три динамических процесса — развитие истинной души или психического существа с тем, чтобы оно заняло место ложной души желания, возвышение человека до божественной любви, поднятие сознания с ментального уровня на план духовный и супраментальный, только силой которого и душа, и жизненная сила могут быть окончательно освобождены от покровов и увиливаний Неведения.

В самой природе души или психического существа — поворачиваться к Божественной Истине, как подсолнух поворачивается к солнцу; оно принимает и льнет ко всему, что есть божественного или стремящегося к божественному, и отшатывается от всего что является его извращением, или отказом от него, от всего ложного и небожественного. Но поначалу душа — лишь искра, и тогда маленькое пламя божественного горит в центре великой тьмы; большая часть его скрыта в его внутреннем убежище и, чтобы обнаружить себя, ему нужно призвать ум, жизненную силу и физическое сознание и убедить их, чтобы они выразили это — так хорошо, как они только смогут; обычно максимум, что ему удается — это залить их внешненаправленность своим внутренним светом и изменить их темные неопределенности и грубую смесь своим очищающим совершенством. Даже тогда, когда есть уже сформированное психическое существо, способное выразить себя достаточно прямо в жизни, тем не менее у всех, кроме немногих, оно представляет собой крайне малую, часть существа — «в массе тела не больше, чем большой палец человека», такой образ использовался древними провидцами 20 — и оно не всегда еще может возобладать над неясностью и невежественной малостью физического сознания, ошибочной уверенностью ума или надменностью и страстностью виталической природы. Эта душа вынуждена признавать человеческую ментальную, эмоциональную, чувственную жизнь такой, какая она есть, ее отношения, ее деятельность, ее лелеемые формы и формулы; она должна работать, чтобы освободить и увеличить божественный элемент во всей этой относительной истине, смешанной с постоянными фальсифицирующими ошибками, этой любви, превращенной в привычку животного тела или в удовлетворение виталического эго, этой жизни среднестатистического человека, с вторгающимися редкими и бледными мельканиями Божества и темными страхами демона и зверя. Безошибочная в основе своей воли, она часто вынуждена под давлением ее инструментов подчиниться ошибкам действия, неправильному положению чувств, неверному выбору личности, ошибкам в точной форме своей воли, в обстоятельствах выражения ею непогрешимого внутреннего идеала. И в то же время, есть в ней сила провидения, которая делает ее более верным проводником и руководителем, чем разум или даже чем высшее желание, и через явные ошибки и преткновения ее голос все же может вести лучше, чем строгий интеллект и обдумывающее умственное суждение. Этот голос души не есть то, что мы называем совестью — ибо последняя Представляет собой всего лишь ментальный и часто обычно ошибающийся заменитель; это же более глубокий и гораздо реже слышимый зов; но следовать ему, когда он слышится, есть мудрость: даже, лучше плутать, следуя этому зову, чем идти по видимости прямо с разумом и наставником внешней морали. Но лишь когда жизнь поворачивается в сторону Божественного, душа может истинно выйти вперед и установить свою власть над внешними членами; ибо будучи искрой Божественного, расти в пламени к Божественному и является ее истинной жизнью и самым смыслом ее существования.

На определенной стадии в Йоге, когда ум в значительной степени успокоен и больше не поддерживает себя на каждом шагу значительностью своих ментальных уверенностей, когда виталическое успокоено и покорено, и более не настаивает постоянно на своей собственной стремительной воле, желании и страсти, когда физическое в значительной степени изменено так, чтобы не хоронить внутренний огонь под своей внешненаправленностью, темнотой и инерцией, глубочайшее внутреннее бытие, спрятанное внутри и чувствуемое только вовремя своих редких влияний, способно выйти и осветить всё остальное, и принять на себя руководство Садханой. Его характерной чертой является остронаправленная ориентация на Божественное и Высочайшее, однонаправленная и в то же время пластичная в действии и движении; оно не создает несгибаемости направления, как это делает однонаправленный интеллект, или фанатизм правящей идеи, или импульс однонаправленной виталической силы; оно в каждый момент и с гибкой уверенностью указывает путь к Истине, автоматически отличает правильный шаг от ложного, отделяет божественное или Богонаправленное движение от цепляющейся смеси небожественного. Его действие похоже на действие прожектора, освещающего все, что должно быть изменено в природе; он содержит в себе пламя воли, настаивающей на совершенстве, на алхимической трансмутации всего внутреннего и внешнего существования. Оно видит божественную сущность везде, но отвергает обычную маску и маскирующую форму. Оно настаивает на Истине, на воле, силе и господстве, на Радости, Любви и Красоте, но на Истине постоянного Знания, которая превосходит обычную практическую одномоментную истину Неведения, на внутренней радости, а не на обычном виталическом Удовольствии,- ибо оно предпочитает скорее очищающие страдания и скорбь, чем удовлетворения, ведущие к деградации,- на любви окрыленной и уносящей вверх, а не привязанной к столбу эгоистических страстных желаний, или по пояс увязшей в трясине, на красоте, восстановленной в ее правах священничества, призванного для интерпретации Вечного, на силе, воле и господстве как инструментах не эго, но Духа. Его воля направлена на обожествление жизни, выражение через неё высшей Истины, ее посвящение Божественному и Вечному.

Но наиболее сокровенный характер психического — это его притяжение к Божественному посредством священной любви, радости и единства. Именно божественную Любовь больше всего оно ищет, именно любовь Божества есть то, что является его вершиной, его целью, его звездой Истины, сверкающей над возникающей светящейся или все еще тёмной колыбелью новорожденного божества внутри нас. На первой долгой стадии его роста и незрелого существования оно слоняется к земным любви, привязанности, нежности, доброй воле, состраданию, щедрости, ко всей красоте, мягкости, изяществу, свету, силе и умелости, ко всему, что может помочь очистить и улучшить грубость и заурядность человеческой природы; но оно знает, как смешаны все эти человеческие движения в своих лучших проявлениях, и как в своих худших [проявлениях] они грешны и отмечены знаком эго, самообманчивой сентиментальной лжи, низшего я, извлекающего выгоду прикрываясь имитацией движений души. С момента своего выявления оно готово и желает порвать все старые связи и несовершенные эмоциональные действия, и заменить их более великой духовной Истиной любви и единства. Оно может все еще признавать человеческие формы и движения, но при условии, что они обращены к Единому. Оно принимает только те связи, которые помогают, исходящее из сердца почтение к Гуру, союз Богоискателей, духовное сострадание невежественному человеческому и животному миру и их народам, радость, счастье и удовлетворение красотой, приходящие от восприятия Божественного везде. Оно погружает природу вглубь к ее встрече с имманентным Божественным в тайном сердечном центре и, пока слышен этот зов, никакие упреки эгоизма, никакие обычные внешние призывы альтруизма или долга, или филантропии, или служения не обманут и не отвлекут его от его священного устремления и его послушания притяжению Божества внутри него. Оно поднимает существо к трансцендентному Экстазу и готово сбросить все направленное вниз тяготение мира со своих крыльев в своём подъеме к Единому Высочайшему; но оно Призывает также и вниз эти трансцендентные Любовь и Красоту, чтобы принести и трансформировать этот мир ненависти, раздора, разделения, темноты и противоречащего гармонии Неведения. Оно открывается вселенской Божественной Любви, широкому состраданию, напряженной и необъятной воле к добру, для объятий Матери Мира, охватывающей и собирающей к себе своих детей, божественной Страсти, которая погрузилась во мрак ради искупления мира от всеобщего Неведения. Оно не привлекается и не вводится в заблуждение ментальными имитациями или каким-либо виталическим злоупотреблением этих великих коренных Истин существования; оно открывает их своим отыскивающим прожектором и призывает вниз всю истину божественной Любви, чтобы излечить эти уродства, освободить ментальную, виталическую и физическую любовь от их недостатков и их извращений, и открыть им их изобильную долю близости и единства, воспаряющего экстаза и изливающегося вниз восторга.

Психическое существо принимает все настоящие истины Любви и трудов Любви на их собственных местах; но его пламя поднимается всегда вверх, и оно готово ускорить подъём с более низких на более высокие уровни Истины, ибо оно знает, что только подъёмом к высочайшей Истине и ниспусканием этой высочайшей Истины Любовь может быть снята с креста и возведена на трон; ибо крест — это знак Божественного Спуска, прегражденного и омраченного пересекающей линией космической деформации, превращающей жизнь в состояние страдания и несчастья. Только путём восхождения к изначальной Истине может быть исправлена [эта] деформация, и все деяния любви, так же как и деяния знания и жизни, вернут себе божественное значение и станут частью интегрального духовного существования.

15. Truth-Consciousness

16. Consciousness-Puissance

17. in its self-light

18. Overmind

19. Truth-Consciousness

20. seers — дословно, видящие (Прим. пер.)

Глава VI. Вознесение Жертвы

2. ДЕЯНИЯ ЛЮБВИ — ДЕЯНИЯ ЖИЗНИ

ИМЕННО поэтому через жертву любви, трудов и знания, с психическим существом в качестве руководителя и жреца, возносящего жертву, сама жизнь может быть преобразована в свое истинно духовное состояние. Если правильно принесенное в жертву знание является пожалуй самым большим и чистым приношением Высочайшему, то для нашего духовного совершенства от нас требуется в не меньшей мере жертва любви; эта жертва даже более напряжённая и благодатная в своём единении и может стать не менее большой и чистой. Интенсивность жертвы любви приобретает глубокую чистоту, когда во всю нашу деятельность вливается дух и сила божественной бесконечной радости, и вся атмосфера нашей жизни проникнута поглощающим обожанием Единого, Который является Всем и Высочайшим. Ибо жертва любви достигает своего полного совершенства, когда, будучи принесена Божественному Всему, она становится всеобъемлющей, вселенской и безграничной, когда, поднявшись ко Всевышнему, она перестает быть слабым, поверхностным и