но, по крайней мере, у вас есть определенное утешение, что кто-то защищает вас, кто-то присматривает за вами, есть кто-то, кого вы всегда можете призвать в своих трудностях, — просто надежда, ибо не бывало случая, когда Бог приходит помочь человеку. За всю историю нет ссылки на то, что какой-нибудь ответ приходил с небес — даже таким людям, как Иисус. Иисус надеялся совсем как обычное, среднее, человеческое существо, что если бы его собрались распять. Бог пришел бы к нему на помощь незамедлительно. Он верил в себя и в своего Бога почти безумно; в этом причина того, что он не беспокоился. Он знал, что если он вступит в Иерусалим, то будет схвачен и распят. Он мог бы спастись, но вследствие его веры в Бога его не волновали слухи. Он говорил: «Бог со мной, мой Отец со мной».
Когда его распинали, он ждал и ждал. Он смотрел вдаль… движутся белые облака… но никаких ангелов, играющих на арфах и поющих «Аллилуйя!» Шесть часов прошли, и его терпение подошло к концу. Наконец, он возопил Богу:
«Почему ты покинул меня?» Однако ответа не было. На самом деле, отвечать некому. Я не жалуюсь на Бога; жаловаться не на кого. Все, что может быть сделано, это делать людей все более бесстрашными, все более укорененными в себе, так чтобы они не нуждались ни в какой помощи. Даже если Бог придет помочь, они откажутся. Пока человечество не придет к такой прочной индивидуальности, Бог будет оставаться. Это наша слабость, это наша беспомощность, это наш страх смерти, это наш страх болезней. Все виды страхов окружают нас, потому что мы не познали пространства в себе, куда страх никогда не входит, где нет смерти, нет рождения, где вы вечны, где вы одно целое с космосом. Тогда, конечно. Бог исчезает из вашего поля зрения, а все организованные религии становятся пустым занятием.
Кажется, от начала и до конца истории, как только человек доходил до концепции «Бог», он одновременно становился более разрушающим — не только по отношению к «неверующим», но и по отношению к своему окружению, к самому себе.
Да, Маниша, связь есть, — но не самая очевидная. Связь эта — весьма скрытое подводное течение.
Когда ты начинаешь верить в Бога, которого не существует, ты к тому же одновременно веришь, что с тобой ничего злого не произойдет. Ты можешь делать все, что захочешь;
Бог — это спаситель, и он самый сострадательный. Ты можешь быть разрушительной, можешь быть насильственной — и все религии были насильственными.
В религиозных крестовых походах миллионы людей были убиты во имя Божье, так как верующий всегда думает, что убивает во имя Бога. Его Бог — единственный истинный Бог; все другие боги фальшивые. А поскольку он разрушителен во имя Бога, насильственен во имя Бога, то Бог должен поддерживать его. В Судный День Бог заберет своих истинно верующих в рай. Иисус будет свидетелем: «Да, этот человек принадлежит к нашему стаду».
Я вспомнил Омара Хайяма, суфийского мистика и поэта. Может быть, ты читала в переводе Фитпджеральда «Рубайят» Омара Хайяма. Самая прекрасная поэзия, потрясающе прекрасная, — но если ты войдешь в нее, то увидишь верующего мусульманина. Он говорит в одном из своих стихов: «Не беспокойся. Пей вино, сколько сможешь, наслаждайся женщинами, сколько сможешь, потому что Бог сострадателен. Это мелкие прегрешения… думаешь. Бог не простит тебя? Значит ты неверующий!» Видишь логику? Он говорит: «Делай все, что захочешь, Бог с тобой? А если ты не делаешь, это означает, что ты не веришь в Бога, в его сострадание и в его любовь. Конечно, человек становится более разрушительным, потому что он может сбросить всю ответственность на Бога. Человек становится созидательным, если вся его ответственность на нем самом. По-моему, медитация и ответственность приходят одновременно. По мере того как ты идешь в глубь себя, ты становишься все более и более ответственной. Ты знаешь, что Бога нет. Ты знаешь, что каждый страдает вокруг тебя, а ты обнаружила пространство, где никакое страдание невозможно. Единственное, что остается для тебя, это разделить твое пространство, указать сокровенную сущность каждому. Я считаю это величайшим созидательным актом в существовании. Если ты можешь дать кому-то осознать свою сущность, свое неразрушимое существо, свое бессмертие и вечность, ты произвела величайший возможный созидательный акт.
И ты должна делать это, потому что нет Бога, который может сделать это! Только ты можешь сделать это. Медитация отбрасывает тебя к самой себе. Она убирает всю ответственность, которую ты помещаешь в имени Божьем. Очевидно, если Бог создал мир, тогда он ответственен за все, что происходит в мире. Если Бог создал человека, то, разумеется, он создал и его разрушительность тоже, его насильственность, его алчность, его гнев, его склонность к убийству, насилию, самоубийству. За все отвечает Бог, потому что он посадил в тебе зерна всех этих вещей. Ты свободна от ответственности.
Понимаете, что я говорю?
Если Бог создал вас и в Судный День он спрашивает вас:
«Почему вы так сильно предавались наркотикам?» — вы можете схватить его за шиворот и спросить: «Зачем ты создавал эту склонность во мне? Ты отвечаешь, я — нет». Не кукла в ответе, а кукольник, потому что все нити в его руках. Кукла пляшет, если он двигает своими руками за занавеской, кукла дерется, если он двигает руками по-другому, — но вы не можете сказать, что кукла ответственна. Если Бог создал мир, человека и все остальное, тогда никто не отвечает за свои поступки. Окончательная ответственность лежит на Боге. Вы можете совершать любой безнравственный поступок без всякого страха. Бог не был благословением человечеству; это было величайшим проклятьем. Свободные от Бога, вы одни в ответе, вы одни бдительны и осознаете, что не следует вредить никому, что не следует влезать на чью-то территорию, что не следует владеть людьми. Только вещами можно обладать — не женами, не мужьями, не детьми.
Раз Бога больше нет в небесах, вы целиком в ответе за каждое дыхание, за каждое движение, за каждый поступок. Бог занимал место кукольника. Это безусловно связано с концепцией Бога. Бог должен исчезнуть из ума человека; только тогда у вас будет огромное чувство ответственности — делиться, помогать людям на пути. Нет никого другого; только мы здесь на земле… одни.
Наша ответственность огромна.
Время Сардара Гурудайяла Сингха — побудьте немного безответственными!
Пэдди сидит как-то днем в пивной, когда по телефону его вызывает его друг, Сиан.
— Алло, — говорит Сиан, — это ты, Пэдди?
— Алло, — отвечает Пэдди, — это ты, Сиан? В чем дело?
— Ах! — говорит Сиан. — Моя машина сломалась, я застрял под Белфастом, и мне нужно сто долларов. Ты можешь мне выслать их?
— Что, — кричит в трубку Пэдди. — Здесь так шумно, не могу расслышать, что ты говоришь!
— Я говорю, мне нужна сотня долларов, — кричит Сиан.
— У тебя плохой телефон, — орет Пэдди, — я не слышу тебя! Тут вдруг вмешивается телефонистка.
— Алло, это телефонистка, — говорит она. — Я прекрасно слышу его!
— Отлично, — говорит Пэдди, — тогда вы и высылайте ему сто долларов!
Старый черный Руфус — железнодорожный стрелочник на линии Чикаго — Чу-Чу. Однажды ночью на участке Руфуса произошло жуткое происшествие с ночным экспрессом из Мехико и старой «тойотой» сенатора Дингбата. которая была разбита вдребезги вместе со старым добрым сенатором.
Естественно, старый Руфус — главный свидетель судебного слушания, и все дело зависит от того, подал ли Руфус предупреждающий сигнал.
Юристы подвергают Руфуса интенсивному допросу, но Руфус придерживается своей версии.
Я находился вот здесь, ваша честь, — восклицает Руфус, — и я так размахивал своей лампой, что у меня едва не отвалилась рука. Но сенатор не обращал на это никакого внимания!
Позднее председатель правления линии Чикаго — Чу-Чу Честер Чиз поздравляет Руфуса с его непоколебимым свидетельством.
— Я уверен, — говорит Честер, — что эти проклятые адвокаты запугивали вас и заставляли изменить вашу версию.
— Нет, сэр! Нет, сэр! — восклицает Руфус. — Но я рад, что они не спросили меня, была ли моя лампа включена!
Барри Бугейес разговаривает со своим другом, Марвином Милдевом, немного подвыпив в баре.
— Как прошло твое свидание прошлым вечером? — спрашивает Мервин.
— Ах, — простонал Барри, — это ужасно. То был трагический случай ошибочного отождествления.
— В самом деле? Ошибочное отождествление? — переспрашивает Мервин. — Что ты имеешь в виду?
— Видишь ли, — объясняет Барри, — я назначил свидание в самом дорогом ресторане города. Мы вошли и заказали огромное количество еды, но как только мы приступили к еде, она обнаружила в своем супе таракана.
— Какой ужас! — воскликнул Мервин. — Что же она сделала?
— Она встала, — говорит Барри, — и закричала: «Официант! Уберите это насекомое! », а тот вышвырнул на улицу меня!
Ниведано…
Ниведано…
Будьте безмолвными.
Закройте глаза и чувствуйте тело
совершенно застывшим.
Это подходящий момент заглянуть внутрь —
со своим тотальным сознанием,
со своей абсолютной энергией жизни
и с такой настойчивостью,
как будто это будет
вашим последним мгновением на земле.
Глубже и глубже…
Чем больше вы продвигаетесь вглубь,
тем больше вы начнете чувствовать
новое пространство, новую прохладу,
новую свежесть, великое безмолвие,
нисходящее на вас.
И когда вы достигаете центра своего существа,
вы благословенны, вы — будда.
Это ваша Дхармакайя, тело религиозности.
Вы вышли за пределы тела и ума
и вступили в пространство,
где у вас может быть только одно качество —
качество пребывания свидетелем.
Это самый великолепный феномен.
Это ведет вас за ваши пределы
к окончательным истокам существования.
Будьте свидетелем всего того,
что происходит -безмолвие, мир, радость —
внезапно вы чувствуете незримые цветы, осыпающие вас.
Новая жизненная сила, совершенно свежая…
Но вы оставайтесь просто свидетелем.
Не нужно отождествляться -оставайтесь наблюдателем.
Тело — это не вы, ум — это не вы;
вы только свидетель.
Это ваша вечность, это ваша истинная природа.
Сделай это абсолютно несомненным, Ниведано…
Расслабьтесь…
Но продолжайте сохранять свидетельствование.
Тело лежит ничком, голова здесь,
но вы — ни то ни другое.
Вы вступили в предельное пространство
своего существа.
Из этого самого пространства вы пришли,
теперь вы возвращаетесь в утробу.
В этот момент аудитория Гаутамы Будды
становится бескрайним океаном без всякой ряби,
океаном сознания.
Ваша отделенность от существования растаяла.
Вы одно с целым.
Вы — целое.
Собирайте побольше блаженства и восторга…
и убеждайте будду,
который является вашей внутренней природой,
пойти с вами,
когда центр и периферия вашей жизни
становятся одним, вы — просветленный,
вы — пробужденный.
Вы осуществили миссию своей жизни.
В этот миг вы самые благословенные люди на земле.
Вечер был очень замечательным сам по себе,
но ваша искренность и интенсивное усилие
достичь истока своего существа сделали его чудом,
чудесным вечером.
Величайшее чудо, известное мне, —
это знать свое сокровенное существо.
Все другое —
