женщины был замечательный попугай, но он умер. Она очень расстроилась и была в отчаянии. Ее соседи сказали: «Не мучайся так сильно. Сходи в лавку и купи другого попугая, еще лучше прежнего».

Так что она пошла в лавку, и ей понравился один попугай своей красотой — Сурисварджи назвал бы его Бхагаваном. Но продавец настаивал: «Мадам, можете выбрать любого — у нас сотни попугаев, — только оставьте в покое этого».

Чем больше он настаивал, тем больше женщина говорила: «Какой, бы ни была цена, это не проблема. Я решила, я беру этого попугая».

Продавец сказал: «Если вы настаиваете, я дам его вам. Дело не в цене; дело в том, что этот попугай жил в ужасном месте. Он прибыл из дома проститутки, так что он пользуется непечатными словами», — вроде Бхагавана!

Женщина сказала: «Я справлюсь, я выучу его. У меня нет другой работы. Мой муж умер, и вместо мужа я приобрела попугая, так как мой муж не занимался ничем иным, кроме того, что способен делать попугай — и гораздо лучше. Я справлюсь, не беспокойтесь». Итак, она приобрела попугая и принялась за его обучение. Но попугай был невыносим. Она учила его христианской канонической молитве, а он мог произнести: «Е… я все это!» Женщина была в растерянности: что же делать с этим попугаем?

Тут пришло воскресенье, и епископ совершал обход. Было раннее утро, женщина только что поднялась и увидела автомобиль епископа. Она снова накрыла клетку попугая, так как никому не известно, что скажет этот малый. Перед епископом это могло бы оказаться очень неловким. Как только вошел епископ, попугай в клетке, скрытый за одеялом, сказал: «Aral Сегодняшний день был совсем коротким!» Ежедневно утром одеяло убиралось, а вечером клетка накрывалась снова. Он сказал: «Сегодняшний день был совсем коротким. Никогда не видал такого короткого дня».

Епископ спросил: «Что случилось? Зачем вы укрыли беднягу попугая?»

Тут женщина растерялась, не зная, что делать. Она сказала: «Я смущена, но должна предупредить вас: он употребляет непечатные слова».

Епископ ответил: «Не беспокойтесь. У меня у самого есть попугай, который является весьма религиозной и священной особой. Целый день он продолжает пересчитывать четки, молясь Богу. Дайте своего попугая на несколько дней мне, и я посажу его в клетку к моему попугаю. Он настолько священная особа, что обучит вашего попугая быть добродетельным, быть католиком».

И что же случилось, когда прибыл новый попугай?

Другой попугай заглянул тому в глаза и отбросил четки.

Епископ не мог поверить этому; он сказал: «Почему ты бросил четки? »

Попугай ответил: «Моя молитва исполнена! Я просил подружку. Она прибыла!»

Маниша спросила:

Наш любимый Учитель,

Меня изумляет то, что ни одна персона — повсюду в целом мире — не поднимается на Ваши вызовы и не отвечает Вам. Как Ваша ученица и любитель хорошей дискуссии я желаю, чтобы у кого-то было мужество спорить с Вами. Неужели людям так недостает какого-то огня, что у них нет инициативы вступиться за общество, где они живут, и ценности. которыми они живут?

Маниша, это не вопрос мужества. Мужество не довод. У миллионов людей есть мужество. Нужна гениальность, а мужество не имеет ничего общего с гениальностью. Нужен потрясающий разум. А мои аргументы не происходят также и от разума. Мои аргументы возникают из моей ясности не-ума. Если кто-то обладает не-умом, он поймет меня тотчас же без всякого аргумента. Так что это очень сложное дело. Давайте перейдем к простым делам: время Сардара Гурудайяла Сингха.

Ковальский приезжает в Сан-Франциско впервые в жизни и очень возбужден, увидев городские огни… город огней. Он останавливается в известном отеле Даффи Дака и, перед тем как отправиться спать, спрашивает у служащего, когда подают еду.

— Сэр, — отвечает служащий Реджинальд, — мы подаем завтрак с шести до одиннадцати, ленч с одиннадцати до трех и обед с трех до восьми.

— Боже мой! — восклицает Ковальский. — Когда же, черт возьми, мне смотреть достопримечательности?

Дедушка Гингл не на шутку обеспокоен своим здоровьем и, волнуясь, ожидает в коридоре госпиталя Хэмпшоп, в то время как бригада видных врачей консультируется по поводу его случая.

Все доктора удалились в другую комнату обсудить состояние старика, но дед спрятал своего племянника, малыша Альберта, в уборной, чтобы подслушивать. С тем, чтобы потом Альберт доложил ему истинную ситуацию.

Через несколько минут Альберт выскакивает и подбегает к старику.

— Скорее, Альберт, — просит дедушка дрожащим голосом,

— что сказали врачи?

— Не могу сказать наверняка, — докладывает малыш Альберт. — Я прислушивался как следует, но они пользовались такими большими словами, что я не запомнил многих из них. Но одну вещь я запомнил.

— Говори! — кричит дедушка. — Что у меня?

— Ну, они сказали: «Мы выясним это на вскрытии!»

Однажды у Жемчужных Врат Святой Петр открывает дверь и приветствует троих вновь прибывших: миссис Балони, набожную католичку, миссис Бейкер, добрую протестантку, и мамашу Фейгенбаум, еврейку.

— 0’кей, — говорит Петр, приглашая женщин, — сейчас вы вступили на небеса — это место, где все ваши мечты свершаются. Поэтому каждая из вас может сказать мне свое особое желание. — Мое желание, — говорит миссис Балони, католичка, поглядывая на миссис Бейкер, — заключается в том, чтобы вы избавились от всех на свете протестантов! — Боже мой! — восклицает Петр. — Что за странное дело — говорить это здесь на небесах. Что у вас, миссис Бейкер? — Мое желание, — выкрикивает миссис Бейкер, протестантка, яростно глядя на миссис Балони, — уничтожить всех на свете католиков! — Боже милосердный! — вскрикивает Святой Петр. — Это действительно странно.

Потом, обернувшись к миссис Фейгенбаум, Петр спрашивает:

— 0’кей, мамаша, а у вас что?

— Ой, вей! — говорит мамаша Фейгенбаум, размахивая руками. — Что у меня? Ах! У меня ничего — дайте моим подругам то, что они хотят!

Ниведано…

Ниведано…

Будьте безмолвными.

Закройте глаза и почувствуйте свое тело

совершенно застывшим.

Это подходящий момент

вступить в свое внутреннее естество.

Соберите все свое сознание,

всю свою энергию жизни

с такой страстной настойчивостью,

как будто это будет последним мгновением

вашей жизни.

Потом бросайтесь к центру своего существа,

который является единственным убежищем от смерти,

который является единственным приютом

во всем существовании,

единственной гарантией.

Как только вы приблизитесь

к своей внутренней сущности,

вы почувствуете прохладное дуновение,

великое безмолвие, нисходящее на вас,

новое благоухание,

которого вы никогда не знали прежде.

Как только вы устроились в своем центре,

потрясающий восторг овладеет вами.

Вы пьяны божественным.

Вы отыскали свое сокровенное,

тайное сокровище, будду, пробужденного.

У пробужденного только одно качество,

и это качество — свидетельствование.

Свидетельствуйте:

ваше тело — это не вы,

ваш ум — это не вы.

Все остальные переживания,

какими бы прекрасными они ни были, — это не вы.

Вы только свидетель.

Когда свидетельствование углубляется,

вы начинаете таять —

лед тает в океаническом сознании вселенной.

Ниведано…

Расслабьтесь, но сохраняйте свндетельствованне.

В это мгновение

вы самые благословенные души на земле.

Я вижу, лед тает…

Я вижу, аудитория Будды становится

безбрежным океаном сознания без единой ряби.

Эта красота и есть вы.

Это блаженство и есть вы.

Эта вечность и есть вы.

Вы были всегда здесь.

Вы были всегда здесь, в теле или без тела,

но ваше существование вечно.

Я учу вечностЬ,

и только тогда, когда вы переживаете вечность,

вы знаете, что такое свобода.

Потом вы исчезаете в голубом небе космоса.

Исчезновение в космосе — это не аннигиляция;

это значит стать единым с целым.

А стать единым с целым — это единственная святость.

Все остальное просто обман.

Собирайте побольше цветов, побольше сока…

Вы у самых корней своей сущности.

Наполняйтесь всеми благоуханиями,

всеми безмолвиями, истиной, красотой, добром.

И убеждайте будду сопровождать вас.

Пока будда не становится вашей ежедневной жизнью,

вы тольк бодхисаттва —

бодхисаттва означает семя будды, —

но я хочу, чтобы вы были буддой в цветущем лотосе.

Семенами вы были многие, многие жизни.

Пора становиться цветком.

Я прихожу к вам как весна.

Ниведано…

Возвращайтесь.

Но возвращайтесь

совершенно трансформированными,

с грацией, которой не было у вас прежде,

спокойно, умиротворенно.

Посидите несколько мгновений,

чтобы припомнить золотой путь,

которым вы путешествовали

к самому центру своего существа.

Наблюдайте, свидетельствуйте,

что каждый день, дюйм за дюймом,

различие, дистанция между периферией вашей жизни

и центром становится все меньше, меньше и меньше.

И недалек тот день,

когда вдруг ваша периферия сольется с центром.

Этот миг и есть миг просветления.

В этот миг будда приходит

к своему окончательному расцвету.

Я не хочу, чтобы вы были буддистами.

Я хочу, чтобы вы были буддами!

Меньше, чем это, не для тех,

у кого есть разум, не для подлинных искателей истины.

— 0’кей, Маниша?

Да, любимый Учитель.