возможность как-нибудь повредить мне. И, конечно, я могу понять тебя и твою проблему. Тебе нужно прожить эту дилемму. Те, кто следовал Сократу, должны были прожить это; это очистило их. Для тех, кто жил с Иисусом, это было потрясающим преображением.
Если что-нибудь произойдет со мной, многое произойдет и с вами одновременно. Вы можете продолжать принимать меня как должное, и откладывать настоятельное, немедленное проникновение внутрь своего существа. Но если что-то сделают со мной, возможно, это вызовет настоятельность, поскольку теперь вы не сможете принимать меня как должное.
Фактически, можно рассмотреть очень известный случай…
Гаутама Будда давал посвящение своему собственному двоюродному брату, Ананде. Ананда был старше, чем Гаутама Будда; прежде чем получить посвящение, он сказал Гаутаме Будде: «Сейчас я твой старший брат; я могу диктовать тебе что угодно, и ты должен будешь следовать этому, — просто повинуясь старшему. Но я пришел для посвящения у тебя. После посвящения я буду просто учеником среди тысяч других учеников. Поэтому перед посвящением я хочу, чтобы ты принял три условия».
«Первое, я буду всегда оставаться с тобой, ты не можешь
посылать меня далеко от себя для какого-нибудь поручения. Я буду заботиться о твоем теле, твоем питании, о твоем лечении. Во-вторых, если я задаю любой вопрос, ты не можешь говорить: «Дождись подходящего времени». Ты не можешь отложить его, ты должен ответить немедленно. В-третьих, если я хочу привести кого-то к тебе — даже среди ночи, — ты не можешь сказать нет».
Будда сказал: «Никаких затруднений. Я запомню твои условия».
И Ананда оставался сорок два года его учеником, постоянно следуя за ним, как тень, служа ему, помогая ему всеми возможными способами, — но он не стал просветленным. Другие, которые приходили позже, продолжали становиться просветленными. Он был очень сильно озадачен.
Он спросил Будду: «В чем дело? Люди, которые пришли совсем недавно, стали просветленными, ая был с тобой все эти сорок два года и не знаю даже азбуки просветления». Будда сказал: «Ты станешь просветленным в день, когда я умру, не раньше этого». Ананда был очень сильно озадачен. Он спросил: «Почему?»
Будда сказал: «Простая психология. Ты веришь, что я твой брат и не оставлю тебя непросветленным, поэтому ты не исполнял то, что я говорил. Ты просто поверил, что: «Мой брат не оставит меня непросветленным». Что я могу поделать? Я могу указать, я не могу сделать просветленного из тебя».
И случилось именно то, что говорил Будда. В день, когда он умер, Ананда не сдвинулся с места, где сидел, рядом с Буддой. Его тело поместили на погребальный костер; Ананда не сдвинулся. Он закрыл глаза. В первый раз возникла огромная настоятельность. Если он упустит этот миг, то никто не знает, сколько жизней потребуется, чтобы найти Другого учителя калибра Гаутамы Будды. И Будда говорил:
«После того, как я умру, ты станешь просветленным».
«Я не сдвинусь с этого места. Я не открою глаз, не буду есть и пить. Я стану делать то, что он говорил, а я откладывал». Вечером он стал просветленным. Утром Будда умер; вечером Ананда стал просветленным. Настоятельность возникла. Поэтому, если что-то случится со мной, это будет настоятельностью для вас. Если ничего не случится со мной, я ваша настоятельность.
Время Сардара Гурудайяла Сингха.
Пэдди находит старый тандем, двухместный велосипед, в куче металлолома и налаживает его. Потом он и Симус решают отправиться прогуляться на нем к вершине Горы Сердечного Приступа. Через два часа яростного педалирования по крутому склону они наконец достигли вершины.
— Боже мой! — задыхается Пэдди впереди. — Я не думал, что мы когда-нибудь сделаем это.
— И я тоже, — тяжело дышит позади Симус. — Мы катились бы весь путь назад, если бы я не нажимал па тормоз!
У малыша Эджберта грязная привычка браниться и сквернословить, и его родители, похоже, не могут ничего поделать с ним. Однажды к ним на чай заходит отец Фингус.
Малыш Эджберт подходит к священнику и говорит:
— Еще е…ного чая, отец?
Отец Фингус в шоке, он советует родителям показать Эджберта доктору Филгуду, психиатру.
— Скажи мне, Эджберт? — говорит тот. — Чего тебе хочется больше всего на свете?
— О! Мне хочется проклятую крольчиху! — восклицает Эджберт.
— 0’кей, — говорит Филгуд, — твои мама с папой достанут тебе кролика, если ты обещаешь больше не сквернословить. Договорились?
— Конечно, мистер Психиатр! — восклицает Эджберт. — Я так и сделаю!
Итак, Эджберт получает своего кролика, и две недели во всем доме спокойно. Потом однажды воскресным утром отец Фингус заходит на чай.
— Я слыхал про твоего любимца кролика, Эджберт, — говорит священник. — Можно мне его посмотреть?
— Конечно, — говорит Эджберт и выбегает в сад за своим любимцем. Но как только он вносит его в комнату, крольчиха начинает рожать громадное количество крольчат. Эджберт мгновение смотрит с ужасом, потом кладет мать крольчиху на пол и кричит, глядя на священника:
— Дерьмо проклятое! П…а разорвется!
Милтон Трухерт, проезжая на «роллс-ройсе», видит свою прежнюю соученицу, Этту Эппл. Он выглядывает, опуская стекло автомобиля, и говорит:
— Привет, Этта! Как поживаешь?
— О! — говорит Этта. — Это ты, Милтон? И в «роллс-ройсе » ? Откуда у тебя столько денег?
— Я предсказатель судьбы, — отвечает Милтон. — Я могу видеть будущее.
— Я бы очень хотела научиться этому.
— Прыгай в машину, и я расскажу тебе все об этом. Этта забирается в машину, и они едут к Милтону домой.
— 0’кей, — говорит Милтон, когда они прибыли. — Так ты хочешь научиться предсказывать судьбу? Тогда снимай блузку.
— Снять мою блузку? Ты, что, ненормальный?
— Послушай, — говорит Милтон, — ты хочешь знать? Тогда доверься мне.
Этта снимает свою блузку.
— Хорошо, теперь сними юбку.
— Снять юбку? — выкрикивает Этта. — Что здесь происходит?
— Ты хочешь научиться видеть будущее? Тогда доверься мне.
Этта снимает юбку.
— Теперь, — говорит Милтон, — снимай трусы и ложись на диван.
— Что? — вопит Этта. — Зачем я должна снять трусы? Что ты собираешься делать? Трахнуть меня?
— Отлично, — говорит Милтон, — вот ты и научилась предсказывать будущее!
Ниведано…
Ниведано…
Будьте безмолвными.
Закройте глаза.
Чувствуйте свое тело совершенно застывшим.
Это подходящий момент заглянуть внутрь с тотальным сознанием,
с тотальной жизненной энергией и с настойчивостью,
как будто это ваш последний миг на планете Земля.
Глубже и глубже…
Как только вы продвинетесь ближе к своему центру,
вы начнете чувствовать потрясающее спокойствие,
странное безмолвие,
великий мир.
Когда вы достигаете самого центра…
в котором вы становитесь просто светящимися…
и великий экстаз овладеет вами.
Это центр вашей жизни, ваша сущность,
это ваша связь с космосом.
Из этой двери вы можете войти в космос и стать единым с
существованием.
Но даже быть у центра…
вы обнаружите огромное великолепие и тайну.
Это называли буддой, пробужденным.
В этот миг вы все будды.
Вы можете забыть, но это неважно.
Вы вспомните опять.
Рано или поздно ваше воспоминание
станет постоянным пульсом.
Тот день будет величайшим днем в вашей жизни, днем просветления.
Помните только одну вещь:
у будды, скрытого в центре вашего существа,
есть только одно качество — качество свидетеля.
Свидетель тела — то, что это не вы.
Свидетель ума — то, что это не вы.
Что же остается,
когда ум и тело больше не принадлежат вам?
Только безмолвное свндетельствование,
мирное зеркалоподобное отражение. Это и есть ваша вечная сущность.
Проясни это, Ниведано… »
Расслабьтесь,
но помните вашего свидетеля.
Как только ваше свидетельствование углубится,
ваша разделенность с существованием
начнет исчезать.
Скоро аудитория Гаутамы Будды
станет озером сознания безо какой-либо ряби.
Вечер был прекрасным сам по себе,
но десять тысяч существ, превратившихся в будд,
делают его одним из самых великолепных,
самых величественных,
самых таинственных из всех вечеров.
Собирайте все, что вы переживаете, —
безмолвие, спокойствие, любовь,
и убедите будду сопровождать вас.
Он должен стать вашей повседневной жизнью,
вашими действиями, вашими словами,
вашим безмолвием, вашей музыкой, вашим танцем.
и вы исчезаете в этом танце,
просветление еще не случилось.
Оно в пределах вашей досягаемости.
Собирайте… и убеждайте будду.
Дюйм за дюймом мы каждый день сближаем центр
и периферию вашей жизни.
В любой миг придет весна, и трава вырастет сама собой.
Ниведано…
Возвращайтесь.
Но возвращайтесь как будды,
пробужденные, безмолвные, умиротворенные.
Посидите несколько мгновений,
чтобы просто вспомнить золотой путь,
которым вы пропутешествовали туда и обратно.
Помните, все то, что вы переживали у центра,
должно стать частью вашей ежедневной жизни.
Не думайте,
что медитация должна быть в стороне от вашей жизни,
нет; такая медитация никуда не годится.
Правильная медитация — это та,
которая становится самой вашей жизнью.
— 0’кей, Маниша?
Монах спросил Койо Сейджо: «Дайтсу просидел в дзадзэн десять кальп и не
смог обрести буддовости: он не стал буддой. Как может это быть? »
Сейджо сказал: «Твой вопрос вполне объясняет сам себя».
Монах спросил: «Он медитировал так долго; почему он не смог обрести
буддовость?»
Сейджо сказал: «Потому, что он не стал буддой».
В другой раз монах спросил Росо: «Что подразумевается под выражением:
«прямо перед твоим носом»?»
Росо отозвался: «Тонкий бамбук нельзя использовать для музы кальных
инструментов; ты ква не может вернуться на грядку, где она выросла».
Сайгун однажды вошел в храм и увидел, что воробей обделывает голову
образа Будды, Сайгун спросил у Нее, ученика Ма-цзы: «Имеет воробей
природу будды или нет?»
Нее ответил: «Да!»
Сайгун спросил: «Тогда почему он обделывает голову Будде?»
Нее промолвил: «Неужто ему обделывать голову ястребу?»
Друзья, один человек спросил: «Если Рональд Рейган и Мать Тереза оба падают со стоэтажного здания, кто достигнет земли первым?»
Во-первых, кого это волнует?
Во-вторых, между прочим, это хорошие новости; чем раньше это произойдет, тем лучше.
Республиканская партия Индии и организация Далит — обе являются организациями нео-буддистов — составили схожие резолюции к правительству Индии, что против меня нужно принимать меры, потому что я сравнивал себя с Буддой. Во-первых, я никогда не сравнивал себя с Буддой. Я всегда говорил определенно то, что он жизнеотрицающий, а я абсолютно жизнеутверждающий. Нет возможности для какого-нибудь сравнения. Он — это воловья упряжка, и вы хотите сравнить ее с моим «роллс-ройсом»? Конечно, основной принцип воловьей упряжки тот же самый — четыре колеса, — но все же вы не можете сравнивать ее с роллс-ройсом. Эти организации сказали правительству, что их религиозные чувства очень сильно задеты. Во-первых, если вы понимаете религию… она состоит в трансценденции мыслей и чувств. Там нет религиозных чувств вообще! Только у идиотов бывают религиозные чувства.
Я люблю Будду точно так же, как я любил бы изобретателя воловьей упряжки; это была великая революция. Будда — начало великой революции, но только начало, не конец. Оглядываясь назад, я могу видеть, что он сумел чуточку пойти против традиции, но не от всего сердца. Я абсолютно против прошлого. Хоть Будда и старался изо всех сил… но он был у начальной точки; вы не можете ожидать от него создания всей науки трансценденции. С ним мое уважение, моя любовь, — но я не могу
