но в центре внимания остаются те же самые законы. Революционеры или реакционеры — они все в одной лодке. Они могут враждовать, отвернуться друг от друга, но все они в одной и той же лодке.
Религиозный человек не является ни революционером, ни реакционным, религиозный человек свободен и естественен, он ни «за», ни «против» — он просто остается самим собой. Он ни следует законам, ни отвергает их, для него просто не существует законов.
Религиозный человек свободен в своем существовании, у него нет устоявшихся привычек и условностей. Он не является образованным существом, — это не значит, что он невоспитан и примитивен. Он является высочайшим воплощением цивилизации, культуры, но он не культивированное существо. Он вырос в сознании и ему не нужны никакие правила — он их преступил. Он правдив не потому, что есть закон говорить правду. Будучи свободным и естественным, он просто правдив, ему присуща правдивость. Он милосерден не потому, что следует правилу «будь милосердным!», нет, он просто воспринимает милосердие, разлитое вокруг него, с его стороны ничего не нужно делать — это всего лишь результат того, что он вырос, осознавая. Он не «против», и не «за» общество, он просто вне его. Он снова стал ребенком, ребенком абсолютно неизвестного мира, ребенком в новом измерении — он возродился.
Каждый ребенок рождается естественным, раскованным, затем в его жизнь входит общество, что необходимо по определенным соображениям. В этом нет ничего плохого, потому что если ребенка предоставить самому себе, он никогда не вырастет, никогда не сможет стать религиозным, — он превратился в животное. Общество должно вмешаться, через него нужно пройти, это необходимо, нужно только помнить, что общество — всего лишь ступень, через которую нужно пройти, не следует делать в нем своего дома. Нужно только помнить, что обществу нужно подчиниться, а потом преступить его; правила следует выучить, а затем забыть. Правила приходят в нашу жизнь из-за существования других людей.
Ребенок в утробе матери совершенно один, ему не нужны никакие правила. Правила появляются тогда, когда другие вступают с ним в отношения. Правила возникают в отношениях, поскольку вы не один — вы должны думать о других, принимать их в расчет. В утробе матери ребенок один: ни законов, ни морали, ни дисциплины, ни порядка — ничего не нужно, но как только он рождается, даже первый вздох — явление общественное. Если ребенок не кричит, доктора заставят его кричать, иначе он умрет. Он должен кричать, чтобы открылись пути, через которые он сможет дышать: крик очищает горло. Его заставят кричать, даже первое дыхание явление общественное, при этом присутствуют другие, и начинается формирование. В этом нет ничего плохого. Но это должно делаться так, чтобы ребенок ни минуты не терял сознания, не отождествлялся с выработанной моралью, оставался в глубине души свободным, чтобы он знал, что правилам нужно следовать, но правила — это еще не жизнь, знал, что нужно учиться. Хорошее общество будет учить следующим образом: «Эти правила хороши, но есть и другие. Эти правила не абсолютны, от тебя не требуют, чтобы ты всегда им следовал, — придет день, когда ты их преступишь». Общество хорошо, если оно учит своих членов цивилизации и трансцендентности; такое общество религиозно. Если оно не трансцендентно, тогда это просто отделенное от религии, политическое общество, в нем вообще нет религии.
Других людей нужно слушать до определенной степени, а затем нужно начинать слушать себя. В конце нужно прийти к исходному состоянию — перед смертью вы должны опять стать наивным ребенком, свободным и естественным, потому что в смерти вы возвращаетесь в состояние одиночества, так же, как когда вы были в утробе, в смерти вы опять вступаете в сферу одиночества. Там нет общества. В течение всей вашей жизни вам приходилось отыскивать немногочисленные моменты, оазисы в пустыне, когда вы просто закрывали глаза и уходили от общества, уходили в себя, в свое чрево — это и есть медитация. Общество существует. Просто закройте глаза и останьтесь один, забудьте о нем. Там нет законов, не требуется характер, нет морали, нет слов, языка, внутри вы можете быть свободным и естественным.
Растите в эту раскованность и естественность. Даже если необходима внешняя дисциплина, внутри оставайтесь диким. Если вы сможете остаться внутри диким и в то же время выполнять то, что требует общество, тогда вы скоро достигните момента, когда вы просто преступите.
Я расскажу вам одну историю, а потом перейду к сутрам.
Это суфийская притча: «Однажды один старик и юноша путешествовали с осликом. Идя пешком, они пришли в город. Детишки увидели их и стали смеяться: «Посмотрите на этих дураков, у них здоровый осел, а они идут пешком. Уж старик мог бы сесть на осла». Послушав детей, старик и юноша задумались: «Что же делать? Над нами будут смеяться, лучше последовать их совету». И старик сел на осла, а юноша пошел следом. Вскоре они пришли к другой группе людей, которые, увидев их, закричали: «Смотрите, старик сидит на осле, а парень бедняга идет пешком. Это несправедливо! Старик мог бы идти пешком, пускай бы паренек сел на осла». И они поменялись местами. Появились еще какие-то люди и заговорили: «Посмотрите на этих дураков! А мальчишка наглец! Старик наверняка — его отец или учитель и идет пешком, а мальчишка сидит на осле. Так не полагается!» Что же делать? Тогда они решили, что остался единственный выход: сесть на осла обоим, что они и сделали. Другие люди увидели и сказали: «Посмотрите на этих бессердечных! Осел чуть жив, а они вдвоем сидят на нем. Уж лучше бы сами понесли его!» Они стали опять совещаться. Они уже подошли к мосту через реку, за которым начинался город. Они подумали: «Следует вести себя так, как принято у жителей этого города, иначе они нас засмеют». Они нашли бамбуковую палку, привязали к ней за ноги осла и понесли его на плечах. Осел сопротивлялся, как и следовало ожидать. Он пытался освободиться, ему то было безразлично, что говорили другие, но старик и юноша были сильнее, и ослу пришлось подчиниться. На середине моста им повстречались люди, они столпились вокруг них и заговорили: «Что за дураки! Мы таких олухов не видели — на ослах ездят, а не носят на плечах. Вы что, с ума сошли?» Собрались еще люди. Осел встревожился, задергался, сорвался с моста, упал в реку и утонул. Старик и юноша вытащили его, сели рядом с мертвым ослом и старик заговорил: «Теперь послушай…»
Это необычная притча — старик был суфийский Мастер, просветленный, а юноша — его ученик. Учитель преподал ему урок — суфии предпочитают создавать ситуации, они считают, что пока не возникла ситуация, нельзя глубоко понять. Это была ситуация для молодого человека. Теперь старик объяснил: «Пойми — если будешь слишком слушать других, ты погибнешь, как этот осел. Пусть тебя не трогают слова других, потому что других очень много, у каждого свое мнение, и каждый посоветует что-то иное. Если будешь слушать чужое мнение — ты погиб».
Никогда не слушайте никого, оставайтесь самим собой, проходите мимо равнодушно. Если слушать всех, то все будут посылать вас в разные стороны, в разные направления, и вы не сможете достичь своего сокровенного центра.
Все стали эксцентричны. Это очень хорошее слово «со сдвинутым центром», вне центра — так называют сумасшедших. Но все люди эксцентричны, все сдвинулись с центра, и весь мир подталкивает вас, помогает потерять центр. Мать направляет вас на север, отец — на юг, дядя делает одно, брат — другое, жена — что-то совсем иное, и все пытаются принудить вас к чему-то. И постепенно приходит момент, когда вы терпите поражение, когда вы находитесь неизвестно где. Вы остаетесь на перекрестке, в то время как вас толкают с севера на юг, с юга на восток, с востока на запад, никуда не двигаясь. Со временем это становится нашим состоянием, вы теряете центр. Таково положение, и если вы будете продолжать слушать других, а не свой внутренний центр, эта ситуация будет продолжаться. Смысл медитации — обрести центр, не быть эксцентричным, вернуться к своему центру. Слушайтесь своего внутреннего голоса, почувствуйте его и следуйте этому ощущению. Со временем вы сможете смеяться над чужим мнением или просто оставаться равнодушным. Как только вы обретете центр, вы станете могущественным, уже никто не сможет помыкать вами, принуждать к чему-либо — просто не посмеет. Утвердившись в себе, вы стали силой, и те, кто приходит к вам со своими соображениями, просто забывают о них в вашем присутствии. Тот, кто пришел с целью принудить вас к чему-либо, просто забывает, что он пришел с этой целью. Наоборот, приближаясь к вам, он чувствует, что вы подавляете его.
Так даже один человек может стать настолько сильным, что все общество, вся история не может сдвинуть его даже на один сантиметр с его места. Так существует Будда, Христос. Христа можно убить, но его нельзя поколебать; его можно уничтожить, но нельзя сдвинуть с места ни на дюйм. Не потому, что он упрям или непреклонен, нет — он просто утвердился в своем центре, он знает, что для него хорошо, что дает ему счастье. Это уже свершилось, его нельзя заманить новой целью, никакие блага не соблазнят его к чему-то другому. Он обрел свой дом. Он терпеливо выслушает вас, но вы не можете его поколебать — он обрел центр.
Это утверждение центра — главное условие естественности и свободы, иначе, если вы естественны и раскованы, любой может увести вас куда угодно. Вот почему детям не разрешают быть естественными и свободными — они еще не достаточно зрелы для этого. Иначе они могут попусту растратить жизнь. Вот почему я говорю, что общество выполняет необходимую работу: оно защищает их. Клеточка характера превращается в цитадель, им это необходимо — они очень уязвимы, любой может уничтожить их. Среди множества они не смогут найти свой путь — они должны быть вооружены характером.
Но если панцирь характера составляет всю вашу жизнь, тогда вы пропали. Вы не должны превращаться в крепость, вы должны оставаться хозяином, способным выходить из нее. Иначе это уже не защита — это уже тюрьма. Нужно сохранить способность выходить за пределы своего характера, нужно быть в состоянии отложить в сторону все свои принципы. Нужно уметь, если потребует ситуация, реагировать совершенно по-новому. Если утеряна эта способность, вы превращаетесь в нечто застывшее, вы не способны быть свободными. Если утеряна эта способность, вы становитесь неестественным, вы
