внешним, пустое пространство, вмещающее объекты, и пустое пространство ума. В кунжи нет ни «внутри», ни «снаружи», о нем нельзя сказать, что оно существует (потому что оно есть ничто) и что оно не существует (потому что оно есть сама реальность). Оно безгранично, его нельзя ни уничтожить, ни создать, оно не рождается и не умирает. Описать кунжи можно только языком парадоксов, поскольку оно – вне двойственности и понятий. Любые лингвистические построения, которые пытаются его передать, заведомо ошибочны и могут лишь намекать на то, чего не могут объять.
На уровне отдельного живого существа аспект ясности или света кунжи – это ригпа, чистое осознавание. Кунжи подобно небу, но оно не то же самое, что небо, которое лишено опознавания: кунжи – не только пустота, но и осознавание. Здесь имеется в виду отнюдь не то, что кунжи – это субъект, осознающий некий объект, а то, что осознавание есть пустота. Пустота есть ясность, а ясность есть пустота. В кунжи нет ни субъекта, ни объекта, ни какой-либо иной двойственности или различения.
Когда вечером заходит солнце, мы говорим, что наступает темнота. Эта темнота существует только для наблюдателя. Пространство же всегда ясно, оно не меняется с восходом или заходом солнца. Пространство не бывает темным или светлым. Свет и тьма существуют только для нас, наблюдателей. Темнота присутствует в пространстве, но не затрагивает его. Если зажечь светоч осознавания, он озарит для нас пространство кунжи, основы, но само кунжи никогда не было темным. Темнота – это следствие омрачений: наше осознавание было окутано тьмой невежественного ума.
Сущность и сознания, и материи – кунжи. Так почему же материя лишена осознавания? Почему живые существа могут стать просветленными, а материя – нет? В Дзогчене это объясняют на примере хрусталя и куска угля, где хрусталь символизирует ум, а уголь – материю. Когда светит солнце, как бы оно ни освещало уголь, он не способен излучать свет. У него нет такой способности, как у материи нет врожденного осознавания, способного отражать. Когда же свет солнца попадает на хрусталь, он отражает свет, потому что обладает врожденной способностью это делать – такова его природа. Эта способность проявляется в виде разноцветных лучей света. Так и живые существа обладают даром врожденного осознавания. Ум живого существа отражает свет изначального осознавания, и его потенциальная способность проявляется или как проекции ума, или как чистый свет ригпа.
4 Познание
Буддийская Сутра учит, что обычный человек не может постичь пустоту посредством прямого восприятия, но должен полагаться на познание, основанное на логических умозаключениях. В традиции Сутры всегда были очень распространены дискуссии о том, как применять аналитические методы и логику для познания пустоты, но почти ничего не говорится об узнавании природы ума посредством чувств. Согласно Сутре, только йогин, достигший третьего пути, пути прозрения, обладает прямым йогическим восприятием пустоты, и на этом этапе его уже не причисляют к обычным существам.
В Дзогчене другая точка зрения. Это учение не только говорит нам, что пустоту и ясность природы ума можно непосредственно постичь чувствами, но и утверждает, что можно выполнить эту духовную задачу легче и надежнее если использовать чувства, а не рассудочный ум. Чувства – это непосредственные врата в прямое восприятие, которое очень близко к чистому осознаванию, пока в него не вмешается ум. В некоторых комментариях к Сутре критикуют Дзогчен, утверждая, что практикующие Дзогчен слишком увлекаются видениями света и другими видениями, которые могут быть даже у обычных существ. Но именно так и должно быть. Природа ума, которую мы распознаём, присутствует во всех существах.
Зачастую, когда наше понимание опирается на интеллект, нас удовлетворяют умственные представления. Бывает, услышав какие-то высказывания, мы воображаем, что поняли их смысл даже без прямого переживания того, на что указывают слова. Не умея опираться на прямое постижение истины, скрывающейся за представлением, мы сверяемся с созданными нами моделями того, что желаем понять. Но так можно легко заблудиться в дебрях движущегося ума. Это все равно что принимать географическую карту за реальную местность или палец, указывающий на луну, за саму луну. Даже если в итоге мы получим весьма впечатляющее описание истины, пребывать в этой истине мы не будем.
Природу ума можно воспринять посредством сознания глаз, сознания ушей, сознания носа и так далее. Мы видим благодаря глазам, но сами глаза не видят. Мы слышим благодаря ушам, но само ухо не слышит. Таким же образом природу ума можно воспринять благодаря сознанию глаз, но переживает ее не само сознание глаз.
То же самое относится и ко всем остальным видам прямого восприятия. Образ, полученный с помощью сознания глаз, и образ, о котором рассудочный ум думает как о полученном сознанием глаз, – различны. Тот образ, который воспринят непосредственно сознанием глаз, ближе к исходной реальности, чем модель этого восприятия, которая имеется в рассудочном уме. Ум не способен к прямому восприятию: он распознаёт объекты только с помощью проецируемых мысленных образов и с помощью языка, который сам основан на логике.
Например, сознание глаз воспринимает явление, которое мы называем «стол». То, что он воспринимает – не стол, а живое чувственное переживание света и цвета. Оперирующий понятиями ум не воспринимает прямо чистые живые явления, из которых складывается переживание сознания глаз. Вместо этого он создает мысленный образ того, что переживает сознание глаз. Он заявляет, что видит стол, но видит лишь мысленный образ стола. Таков ключевой пункт, где расходятся оперирующий понятиями ум и прямое восприятие. Если закрыть глаза, стол нельзя будет воспринять непосредственно, и эта совокупность явлений уже не будет составлять часть непосредственного впечатления, однако ум может по-прежнему проецировать образ стола, который будет отличаться от непосредственно воспринимаемых явлений. Для ума не обязательно присутствие чувственного восприятия: он может существовать в собственных построениях.
Хотя для нас как людей такая способность оперирующего понятиями ума моделировать прямое восприятие имеет неоценимое значение, она же становится причиной одного из самых существенных препятствий в практике. Перед прямым переживанием природы ума и после него относительный ум пытается превратить это переживание в понятие. Как переживание ригпа вначале заслоняется образами, мыслями и двойственным отношением к объекту переживания, так и превращение ригпа в понятие становится преградой. Мы можем думать, что познаём природу ума, тогда как на самом деле воспринимаем лишь то, что связано с понятием. Отсюда вовсе не следует, что само прямое чувственное переживание и есть природа ума. Даже при очень чистом восприятии мы склонны незаметно отождествить себя с воспринимающим субъектом и переживание остается двойственным. Однако в самый первый момент соприкосновения осознавания с объектом чувств присутствует обнаженная природа ума. Например, когда мы внезапно чем-то поражены, есть миг, в котором все чувства открыты: мы не отождествляем себя ни с тем, кто воспринимает, ни с восприятием. Обычно такой момент сродни беспамятству, потому что грубый движущийся ум, с которым мы себя отождествляем, в этот миг бывает парализован. Если же сохранить осознавание этого момента, не будет ни воспринимающего, ни воспринимаемого, ни мысли, ни мышления, ни реакции субъекта на объект, а только чистое присутствие, только открытое недвойственное осознавание. Это и есть природа ума. Это и есть ригпа.
5 Распознавание ясности и пустоты
Переживание недвойственного осознавания ригпа – вещь замечательная. Это свобода от метаний неугомонного сансарного ума. Не безразличное оцепенение, а совсем наоборот. Это чистая пробужденность. Это свет – бескрайний, сияющий и полный блаженства. Когда мы уже не поглощены эгоистическими устремлениями, исходящими от мятущегося иллюзорного «я», его желаний и антипатий, мир предстает в чистоте естественного состояния, во всей своей живой, незамутненной красе. Для практикующего, который достиг устойчивого ригпа, все переживания предстают как украшение природы ума, а не проблемы или грезы.
Однако узнавание ригпа – переживание, несравнимое ни с ощущениями от принятия наркотика, ни с какими бы то ни было высокими переживаниями. Это не результат выполнения какого-то действия или изменения самого себя. Это не транс, не прозрение и не ослепительный свет. Это то, что у нас уже есть; то, чем мы уже являемся. Ожидая ригпа, его не найдешь. Ожидание связано с фантазией: мы не замечаем того, что уже присутствует. Чего можно ждать от пустоты? Ничего. Если есть ожидание, за ним последует только разочарование.
Переживание пустоты похоже на переживание пространства. При непосредственном постижении пространства само это постижение и есть светоносность. Это ригпа. Незнание его – это маригпа, неведение, наш сансарный ум. Аналогия с пространством очень удачна, потому что в пространстве ни за что не уцепишься. Хотя оно есть ничто, оно имеет ценность: в нем можно построить ступу или дом. Можно построить что угодно, если для этого есть пространство. Пространство – это чистая потенциальность. В нем нет ни верха, ни низа, нет деления на «внутри» и «снаружи», нет границ или ограничений. Всё это качества, которые мы приписываем пространству, а не качества самого пространства. О пространстве мало что можно сказать, поэтому обычно мы описываем его, исходя из того, чем оно не является. Это всё равно что пустота: хотя она представляет собой сущность всего, что есть, о ней ничего невозможно утверждать, потому что она выше всех качеств, атрибутов и ориентиров.
Нет ничего кроме того, что присутствует прямо сейчас, где бы мы ни были, что бы мы ни делали. Посмотрите вверх: вот она, сущность-пустота. Посмотрите налево, направо, назад, внутрь: сущность везде одна – пустота. Ригпа, природа нашего собственного ума, знает эту сущность и сама есть эта сущность. Иногда нам очень хочется духовного переживания. Это хорошо: мы можем зародить сострадание, выполнять визуализацию, практиковать щедрость или выполнять множество других практик. Можно работать с теоретическим аспектом пути или развивать в себе нужные качества. Но с ригпа работать нельзя. Если нам неведома основа, в которой мы находимся прямо сейчас, мы не сможем ее найти, пока не перестанем искать.
Есть уровень, где иллюзия не существует и никогда не существовала. Основа всего чиста и была чиста всегда. Это прямое знание всегда доступно, но неведомо человеку. Вступая на путь, мы стремимся обрести это знание. Но такие попытки неизбежно связаны с мышлением и усилием, а все попытки, применение мышления и усилий, в известном смысле, мешают обрести ригпа. Ригпа можно найти, когда к этому не прилагается никаких усилий, даже усилия быть собой. Ригпа – это полное отсутствие усилий, оно ничем не сотворено и спонтанно самосовершенно. Это покой, в котором происходит деятельность; тишина, в которой раздается звук; бездумное пространство, в котором существует мысль. Необходимость прилагать усилия – это кармическое следствие неведения: стараясь понять, мы расплачиваемся за карму
