Четыре беспредельных состояния или добродетели: всеобъемлющая любовь, жалость, проникнутое оптимизмом сострадание и умиротворенность.
5. Четыре сферы бесформенного 6. Медитация на процессе питания для познания того, что тело, поддерживаемое пищей, превращается в конце концов в гниющий отвратительный труп, и медитация на четырех составляющих физическое тело природных элементах (которые суть земля, вода, огонь, воздух) для познания природы безличного.
Кроме них медитируют также на телесных функциях, ощущениях, чувствах, мыслях, распаде всех составных вещей и особенно на трех характеристиках существования, которыми являются непостоянство, страдания и не-я.
В некоторых наиболее известных канонических текстах Южной школы особое внимание уделено такой медитации. Так, в знаменитой «Маха-сатипаттха-на-сутте», входящей в «Дигха-никаю», дано описание четырех великих способов медитации, объектами которой являются тело, чувства, мысли и Дхарма (основополагающие принципы буддизма), сходное с их описанием в Книге VII нашего тома. В «Маджджхима-никае» в суттах «Маха-рахуловада» и «Анапанасати» созерцательная практика и дыхательные упражнения рассматриваются во многом так, как у нас в Книге П. «Ананджасапайя-сутта» описывает медитацию на невозможном, достижениях йоги и Освобождении. «Кайягатасати-сутта» посвящена медитации, объектом которой является тело, «Упаккилеса-сутта» — Правильной Медитации, а «Витаккасантхана-сутта» — медитации, позволяющей изгонять плохие мысли с помощью хороших мыслей.
В «Кхуддака-никая» медитация составляет одну из тем трактата «Патисамбхида Магга». Ознакомившись с содержанием наших текстов, можно будет убедиться в том, что они имеют параллели с большинством трактатов о йоге тхеравадинов.
Среди этих похожих учений практической йоги, с которыми тхеравадины будут, по-видимому, во многом согласны, является йога Великого Символа в Книге II — учение, которое является в основном не-тантрийским. Как и во многих системах йоги Южной школы, здесь больше внимания уделяется анализу мыслительных процессов. Соответственно, также подчеркивается важность медитации на процессе дыхания как необходимой подготовки для такого анализа, благодаря которой очищается организм, дыхание становится ритмичным, а ум спокойным.
Книга V, хотя в основном тантрийская и добуддий-ская, должна представлять интерес для буддистов всех школ, так как содержит учение о не-я. Книга VII, поскольку в-ней рассматриваются способы медитации, похожие на способы Южной школы, а именно медитация на непостоянстве вещей, несовершенстве и иллюзорности всего существующего в сансаре, ошибочности дуалистического мировосприятия, единстве всего сущего, также должна заинтересовать тхеравадинов, несмотря на их традиционное неприятие многого из того, что имеет отношение к учению о Пустоте в его махаянической форме, на котором эта Книга основана.
Следует также отметить, что помимо упомянутых трактатов палийского Канона, посвященных йогичес-кой медитации и дыхательным упражнениям, есть в нем другие важные тексты, указывающие на то, что Южный буддизм, как и Северный, есть в сущности, как мы установили, система практической йоги. Это следующие сутты «Маджджхима-никаи»: «Анумана», «Арияпариесана», «Маха-саччака», «Аттхаканагара», «Латукикопама» и «Маха-чаттарисака», в которой излагается учение о Восьмеричном Пути.
X. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ВИЗУАЛИЗАЦИИ
Хотя визуализируемые образы духовных сущностей, на которых в наших текстах предписывается медитировать йогу, являются созданием его ума, он не должен быть к ним безразличным. Если он просто подумает: «Я создаю их моим умом»,- развитие касается только интеллекта. Йог должен понять, что эти визуализации не являются результатом только умственной тренировки. Он должен относиться к этим дэватам [визуализируемым божествам] с благоговением, почитать их, поклоняться им как реально существующим святым божественным существам. И это в действительности так, потому что они созданы умом, который в конечном итоге есть То, из чего образуются возникающие в уме мысли1.
Однако нельзя считать, как считают непросветленные, что эти дэваты имеют объективное индивидуализированное существование. «Подобно творению ума и кисти художника, любующегося созданным им произведением искусства, их скорее нужно считать истинными проявлениями богов Джамбудвипы [мира людей, Земли], обладающих влиянием не только в Джамбудвипе, но во всей Вселенной»2. Они суть концентрированные лучи или проявления Самбхогакаи, Бодхического Тела Совершенства — первого отражения Дхармакаи (Божественного Тела Истины) Просветленных, пребывающих в Акаништхе. «Нужно приучить свой ум и смотреть на эти Божества как на высших существ»з. Человек, как микрокосм, не может отделить свой ум от Ума Макрокосма, существующего во Всем.
Далее в «Шри-чакра-самбхара-тантре» говорится: «Затем, чтобы рассеять сомнение относительно этих Дэват и Пути, отождествляй созданных твоим умом тридцать семь Дэват, на которых ты медитируешь, с тридцатью семью разделами Дхармы, которая приводит к состоянию Будды. И о них также нужно думать как о существующих в тебе в образах тридцати семи Дэват. Это практика для людей с высокоразвитым умом. Люди со средними и слаборазвитыми умственными способностями должны отождествлять эти извлеченные из памяти образы с Кхах-до-ма». Она известна также как Дакини-Богиня, или Ваджрайогини, метод визуализации которой описан в текстах Книг III и IV нашего тома.
«У йога могут возникнуть сомнения относительно реальности этих дэват и относительно утверждения о том, что они служат тем целям, ради которых их вызывают и визуализируют, и существуют независимо от визуализирующего их ума. Чтобы рассеять эти сомнения садхаку (йога, подвижника) учат отождествлять Дэват с приносящей Спасение Дхармой так, чтобы он смог осознать ту истину, что просветление и освобождение должны быть достигнуты им самим, его собственными усилиями, а не с чьей-нибудь помощью или чьей-либо милости».
Затем в той же самой тантре говорится: «Произнося эти [мантры] пусть садхака помнит о том, что все эти дэваты являются лишь символами для обозначения того, что встречается на Пути — нужных импульсов и состояний, достигаемых с их помощью. Если возникнут сомнения относительно божественной природы этих Дэват, нужно сказать себе: «Дакини — это только телесный образ, извлеченный из памяти»,- и следует помнить, что Божества составляют Путь»1.
На первом этапе этого пути йог должен усердно медитировать на эзотерическом значении Трикая, Трех Божественных Тел, через которые Дух Будды проявляет себя и делает возможным Бодхическое Просветление для человека, погруженного в Неведение, порождаемое сансарой, то есть обусловленным существованием. Первое из Трех Божественных Тел — Джар-макая, Божественное Тело Истины, сущностное, не имеющее формы Бодхи, символизирующее истинный духовный опыт, свободный от какой-либо ошибки. Второе Тело, Самбхогакая, есть Божественное Тело Блаженства как отражение первого, в котором находятся в неописуемом сверхчеловеческом состоянии Те Бодхисаттвы и Будды, Кто отказался на время от окончательного перехода в нирвану для того, чтобы вести непросветленные существа к Освобождению.
Третье Тело, Нирманакая, Божественное Тело Воплощения , есть чистая и совершенная человеческая форма Будды, воплотившегося на Земле. Таким образом, первое из Трех Божественных Тел есть сущностный аспект, второе — отраженный аспект, а третье -практический аспект, с помощью которого проявляет себя Единая Мудрость, Единый Ум.
Каждый читатель этого тома должен проникнуться пониманием того, что учение о карме и перерождении, как и философия йоги, лежащие в основе всех наших текстов, ни в одном из них не рассматриваются как просто вера, но как учения о непреложных объективных законах природы. Для среднего европейца учение о карме выглядит научным и поэтому поддающимся по крайней мере рациональному объяснению, так как он уже встречался с ним под более знакомым названием, которое есть закон причины и следствия.
Однако он, как и западная наука, не в состоянии понять заключенную в нем психологическую глубину, раскрывающуюся при изучении самого человека. Наши ученые допускают, что человек и все его способности являются следствием причин, но кроме очень немногих величайших умов, таких, как Хаксли и Вильям Джемс, они еще не достигли понимания того, что было уже давно известно мыслителям Востока,- что человек является человеком и относительно к тому или иному типу, потому что он есть результат, очевидно, бесконечной цепи причин, сменяющих друг друга в течение несчетных миллионов лет. Как биологическое существо, современный человек действительно является наследником всех эпох; и прямым следствием того, что он желает и делает сейчас, станет его будущее в его эволюционном развитии здесь, на этой планете. Если правы восточные мудрецы, человек был и будет своим собственным прародителем в том значении, о котором еще не ведают наши биологи.
Следовательно, хотя европеец не будет подвергать сомнению истинность закона причин и следствий в отношении к физике, он будет оспаривать возможность его применения как универсального закона в области психики. Такая позиция европейца, упускающего из виду то, что в любой комплексной науке о человеке физический аспект не может быть отделен от психического, считается на Востоке ненаучной. В западной науке, однако, похоже, наметилось направление, близкое восточной психофизической концепции, основанием которой является постулат, что ничто не имеет реального существования, кроме Ума.
Понимание европейцем учения о перевоплощении, также являющегося универсальным законом, затрудняется тем, что у него нет под рукой готовой научной формулы, такой, как закон причин и следствий, для объяснения того, что на Востоке называется кармой. Поэтому он склонен относиться с явным недоверием к утверждению адепта йоги о том, что перевоплощение не только научно доказано с помощью йоги, но и неразрывно связано с законом кармы. Отсюда следует совершенно определенно, что европеец не поймет учений великих мудрецов Востока до тех пор, пока не достигнет понимания в научном смысле великой роли кармы и перевоплощения, являющихся с точки зрения Востока непреложными законами, управляющими космосом.
В «Тибетской книге мертвых» (с. 141-165) редактор излагает на двадцати двух страницах учение о перевоплощении, трактуя его с философской и естественно-научной позиции, а также сообщает о результатах собственных исследований в этой области. Вместо обзора уже опубликованной литературы он считает более важным указать на необходимость более серьезной попытки со стороны мыслителей и ученых Европы и Америки исследовать методами западной науки это учение йоги о повторении рождения и смерти.
Будучи по специальности антропологом, редактор посвятил свою жизнь изучению человека и на основании исследований, которые он проводил в течение более двадцати пяти лет, он пришел к мнению, что важнейшей для человечества задачей являются серьезные научные исследования, которые должны дать ответ на вопрос о происхождении человека, его причине и предназначении. Именно в этой области Восток и Запад должны прийти в конце концов к взаимопониманию.
Сколько еще людям Запада довольствоваться изучением внешнего мира и не знать самих себя? Если, как считает редактор, мудрец Азии может научить нас, жителей Запада, методу научного познания скрытой природы человека, не будет ли безрассудным с нашей стороны отказываться дать этому методу беспристрастную научную оценку?
Прикладные науки нашей части мира, к сожалению, ограничиваются химией, экономикой, математикой, механикой, физикой, физиологией и другими подобными науками. Антропология и психология как прикладные науки в том значении, какое придается этому термину в йоге, почти для всех западных ученых являются просто фантазерством непрактичных мечтателей. Однако мы не считаем, что такой ошибочный взгляд будет долго существовать.
XII. ЭКЗОТЕРИЧЕСКИЕ И ЭЗОТЕРИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ
Сейчас не только наша западная наука оставляет нас в неведении относительно этой величайшей из всех человеческих проблем, но и наша западная теология,
