придется что-то такое сформировать — женщин, делавших аборт. Ни под каким видом! — А если аборт делает одна из уже входящих в магический клан женщин? — Весь клан следует срочно расформировать, «разобрав» его соединенную энергетическую структуру, а затем собрать вновь, исключив все нежелательные элементы — энергетическую структуру «проштрафившейся» дамы и все образования, на нее замыкавшиеся.
Мастер Чу замолчал, словно что-то вспоминая. — Есть еще один очень важный момент, на который я хотел бы обратить твое внимание… Ни в коем случае нельзя использовать сексуальные техники собирания энергии и перенаправления потока спермы, не «собрав» предварительно тело и энгергетическую структуру в плотную предельно гибкую и полностью подконтрольную воле единую систему, то есть не превратив прежде свою жизнь в перманентную тренировку. Только тот, кто действительно силен, точно чувствует потоки тонкой энергии и обладает полным контролем над действиями тела, может безопасно пользоваться этими вещами. До того, как такое состояние достигнуто, требуется полное сексуальное воздержание, совмещенное с интенсивной и очень корректно построенной тренировкой… По крайней мере, в течение трех лет… @ еще лучше — пяти-семи… — А что может случиться с тем, кто нарушит это правило? — Все, что угодно. Вплоть до необратимых психических расстройств или онкологических заболеваний. Бывает, правда, и так, что ничего не случается… Никто не может знать, что чем обернется… Очень уж многофакторные зависимости в это все вовлечены… В любом случае риск чрезвычайно велик… Поэтому торопиться с освоением контролируемого секса — не резон. Сначала следует поработать над собой в режиме полного воздержания. Однако воздержание без интенсивной тренировки — нелепость. Оно либо разрушает психику человека, либо искажает функции центра сексуальной силы, половых органов и системы эндокринных желез, в результате чего разрушается тело. — Сначала — воздержание и пахота, потом — контроль… А как же удовольствие от секса? Если все — под контролем?.. Не превращается ли секс в тоскливую тягомотину? — Наоборот, когда твое внимание тщательно отслеживает каждую деталь, каждую мелочь в твоих ощущениях, наслаждение от переживаемого вырастает в неисчислимое множество раз. Тебе кажется, что обычный секс приносит наслаждение, только потому, что ты пока не знаешь ничего другого. Блеклое и скоротечное, жалкое подобие удовольствия, испытываемое обычными людьми во время их спонтанного секса, фактически ничем не отличающегося от инстинктивного совокупления лишенных индивидуального самоосознания бессловесных тварей, не может идти ни в какое сравнение со всеохватывающим и невыразимым поистине космическим кайфом, который мастер получает от контролируемого секса с любимой женщиной, особенно в том случае, когда она — тоже мастер. Ведь им доступно восприятие всех нюансов оргазма, и они, если хотят, могут осознанно растягивать его на многие часы, ничего при этом не упуская, но наоборот, накапливая все больше и больше силы, поступление которой в их тела сопровождается дивными ощущениями, которые не поддаются никакому описанию.
Он сделал паузу, а потом продолжил: — Однако ты прекрасно понимаешь, что секс составляет лишь крохотную часть наших отношений с любимыми существами, а кроме супруги или супруга, любимой или любимого, у каждого из нас еще имеется множество близких людей, отношения с которыми вообще никак не связаны с сексом. Фактически и физически. Энергетически и психологически — как когда… Но в любом случае, все, рассказанное мною о сексе, касается только чисто технических моментов и вовсе не означает того, что наши близкие не имеют самого прямого и непосредственного отношения к нашей личной войне за самоосознание. И крайне редко они являются нашими союзниками в ней. В большинстве случаев — как раз наоборот… — В смысле?.. — С теми, кого любим мы, все ясно. Именно они становятся причиной самых тяжелых битв в нашей личной войне. А те, кто любит нас… Видишь ли, чаще всего они любят в нас свое собственное отражение или инструмент для ублажения собственных страстей и желаний — иногда очень тонких, тщательно замаскированных и на диво изысканных. Ведь мы и сами в болшинстве случаев поступаем точно так же… Альтруизм, кстати, есть самая изощренная форма эгоцентризма. Ведь в самой глубине любых альтруистических побуждений неизменно оказывается одна и та же сердцевина стремление к одобрению или самоодобрению, желание быть довольным собой или иметь чистую совесть — все это одно и то же… Нравиться q`lnls себе, поступать в строгом соответствии со своим моральным шаблоном… Мы очень не любим признаваться себе в том, что копаемся в дерьме… Всегда хочется выглядеть красиво. — Ну, а с теми, кто действительно любит нас и кого понастоящему любим мы, тоже — все предельно ясно, — произнес он, немного помолчав. — Хотя такая взаимность — большая редкость… Я не стал спрашивать, что именно ясно с теми, кто любит нас и кого любим мы. Мне не понравилось то, что он сказал. И дело было вовсе не в словах. Подобные речи я слышал от него множество раз. И слова всегда были очень похожими. Сейчас же я ощущуал, что полностью выведен из состояния равновесия. И причиной тому было не то, ЧТО он сказал, а то, КАК он это сделал. В его голосе вдруг возникли безжалостный металл и всеохватывающее равнодушие, граничившее с презрением, которое явно относилось и ко мне тоже. Еще немного помолчав, он продолжил: — Мы можем изменить свои отношения с теми, кого любим, только сделав их своими союзниками. Но для этого они должны стать такими же, как мы, и наравне с нами войти в нашу магическую сеть или силовую систему. Только тогда мы сможем взять их с собой и вместе с ними продолжить путь к бессмертию. Но мы не можем тащить их за собой на аркане, не можем силой заставить их принять наш выбор. Потому что выбор должен быть только их собственным, абсолютно свободным, добровольным и окончательным. Сделать его не дано никому, кроме них самих, ведь свобода выбора — самое святое, что есть в этой Вселенной, и посягать на нее не вправе никто, даже Единое или Бог. И если они действительно любят в нас тех, кем мы являемся, а не самих себя, собственное отражение или инструменты для ублажения их чувства собственной значительности, тогда они сделают этот выбор. Они не захотят расставаться с нами, и мы сможем взять их с собой. Если же нет — мы при всем желании ничем не сумеем им помочь… Они останутся потенциальными людьми, так в этой жизни и не превратившись в собственно людей… Может быть, в следующий раз за них это сделают другие. Я долго молчал, потом решился и не совсем уверенно спросил: — А я? — Что — ты? — Раньше я всегда слышал в твоем голосе участие или хотя бы понимание. А сейчас мне кажется, что тебе вдруг стало на меня наплевать… — Как на личность, мне на тебя действительно наплевать… Я сделал для тебя все, что мог и получил от тебя все, что было нужно мне. Сострадание — внутреннее состояние того, кто им обладает. Оно принципиально отличается от обычного человеческого состояния эмоциональной сферы. Но к кому бы то ни было другому оно отношения не имеет. Иногда именно сострадание может явиться причиной откровенной жестокости, которая окажется единственно правильным выходом из той или иной конкретной ситуации. А жалость — сам знаешь… То, что ты испытываешь жалость к кому-то, означает лишь, что ты не осознал всей благословенности страданий и проблем, с которыми люди сталкиваются на своем пути. И, столкнувшись с ними на своем, непременно ощутишь жалость к самому себе, а это последнее дело. Вот тебе, кстати, пример — ты не только читал книги Кастанеды, но даже сам перевел на русский язык некоторые из них, а в итоге возникает впечатление, будто ты не сделал из написанного в них почти никаких выводов. Ну, кроме, разве, того, что сам по себе ты — самый что ни на есть истинный воин… Этакий Sбоец невидимого фронта»… Но это — общее. Почти каждый, кто прочел Кастанеду и хотя бы что-то понял, начинает считать себя магом и великим воином. И, сталкиваясь в результате с многочисленными неприятностямии, винит в этом кого угодно, но только не себя… В то время как поиск врага всегда должен быть обращен прежде всего вовнутрь. Как там у Блаженного Августина?.. «Не иди вовне себя, но иди внутрь себя. И когда внутри ты столкнешься с ограниченностью себя, переступи через самого себя!..»
Он помолчал, как бы взвешивая в уме эту фразу. — Переступи через самого себя… Тогда многие внешние ситуации, которые ты с высоты своего чувства собственной значительности склонен считать идиотическими, станут тебе понятны, ибо в себе ты увидишь тот же самый эзотерический, психологический, нравственноэтический или просто эмоциональный дебилизм, истоком которого всегда являются ощущение собственной исключительности и непревзойденности, а также — отсутствие контроля. Но ведь ни один из нас ничем — абсолютно ничем — не лучше и не выше кого бы то ни было и чего бы то ни было в Мире. И даже просветление, бессмертие, осознанное развитие, как я уже говорил, — вовсе не есть какие-то особые достоинства, но только лишь голый функциональный расклад… Поэтому, поняв и победив свои несовершенства, ты сможешь понять других и им помочь, если захочешь. А иначе ты либо будешь гордо считать их дураками, и это станет устойчивым отражением твоей собственной тупости, либо начнешь их жалеть, и здесь мы приходим к тому, с чего начали… Ничто так не ослабляет и не лишает воли столь однозначно и окончательно, как жалость к себе… Вот сейчас, например, ты спрашиваешь себя: за что это он так со мной? Верно? Тебе кажется, что я поступаю по отношению к тебе жестоко, хотя внешне наш разговор выглядит, в общем-то, вполне благопристойно, и ты сам не отдаешь себе отчета, откуда взялось это ощущение… Ведь ты спрашиваешь себя: за что? Или я неправ? Я вынужден был признать, что, действительно, именно этот вопрос в несформулированном виде возник в моем уме. — Но ведь вопрос «за что?» изначально некорректен. Глупо задавать его в этом мире, здесь на него не способен ответить никто, потому что никакого ответа попросту не может быть. Единственно правомерный вопрос — «для чего». Любая самая серьезная неприятность, самые тягостные страдания, самые труднопреодолимые препятствия — не более чем шансы. Каждое испытание — всего лишь еще один шанс победить какой-то аспект своей слабости, своего несовершенства, осознать что-то еще, развив и
