будет значить? Люди также говорят: «Я люблю мороженое очень сильно». Кто-то говорит: «Я очень сильно люблю свою машину». Но если вы используете слово «любовь» одинаково по отношению и к мороженому, и к ребёнку, разве можно их сравнивать?
Наши слова очень маленькие. Эти маленькие слова мы используем по-разному. Они имеют свои ограничения. Даже наш мирской опыт не может включить их. Абсолютный опыт, высший опыт, когда все мысли молчат, когда ум успокаивается, когда человек выходит за пределы языка, когда все законы логики остаются позади. Когда преимущественно устанавливается состояние отсутствия мыслей. Тот, кто испытал это, не сможет выразить этого.
Те, кто знают, не говорят. Те, кто познали, не могут сказать. Никто никогда не может выразить этого. Неужели вы думаете, что если я буду говорить вам это каждый день, я смогу вам передать это? Нет, я могу сказать всё остальное, но невероятное требует невероятного. Я могу рассказать вам много вокруг да около, но никакие слова никогда не попадают в мишень. Всё остальное можно высказать, но все слова — это не что иное, как намеки.
Не привязывайтесь к тому, что я говорю. То, что я говорю — это только указатели. Если указатель показывает вам, что от аэропорта до Дели ещё двести километров, не сидите около указателя, прилипнув к нему, в надежде на то, что вы прибудете таким образом в Дели. Это всё равно, что показывать пальцем на луну. Не начинайте поклоняться пальцу. Все писания — это пальцы, которые показывают на луну. Никакие пальцы не показывают на саму луну. Но те, кто достаточно разумен, понимают этот намек. Для разумных людей намека достаточно.
Один человек пришёл к Будде и сказал: «Я пришёл к тебе для того, чтобы послушать то, что нельзя сказать словами!» Будда закрыл глаза. Когда он увидел, как Будда закрыл свои глаза, этот человек уселся и тоже закрыл глаза. Ананда, близкий спутник и помощник Будды, сидел рядом. Он стал внимательно смотреть за происходящим. Он, должно быть, изумлялся: что делать, просто сидеть и сидеть? Он начал зевать. Он, должно быть, изумлялся. Он видел, что происходит нечто. Этот человек сказал Будде, что пришёл послушать то, что нельзя сказать словами. При этом Будда закрыл глаза и замолчал. Этот человек также уселся с закрытыми глазами. И тот, и другой были погружены в экстаз. Создавалось такое ощущение, как будто бы они встречались где-то в тишине. Ананда смотрел на него и чувствовал, что Будда точно передаёт ему что-то, но ни один из них не произнёс при этом ни одного слова. Слова не покидают губ, не достигают ушей, но нечто, определённо, происходит. Он почувствовал невидимое присутствие. Как будто бы они оба растворились в едином энергетическом поле. Этот человек поднялся через полчаса. Слёзы текли из его глаз. Он склонился перед стопами Будды, предложил ему поклоны и сказал: «Я получил благословение, я искал такого человека, кто может сказать об этом без слов. А ты сказал это очень красиво. И я покидаю тебя полностью удовлетворённый».
Он покинул Будду в блаженстве, он лил слёзы экстаза. И как только он покинул Будду, Ананда спросил у Будды: «Что это было такое? Что случилось? Ты ничего не сказал, он ничего не слышал. Но когда он уходил, он прикоснулся к твоим стопам, и ты благословил его с такой переполняющей всё полнотой, ты положил свои руки ему на голову, ты сделал это особенным образом. Что же случилось? Что это был за человек?»
Будда ответил: «Ананда, ты знаешь, когда ты был молодым, когда все мы были молодыми…» Дело было в том, что они были двоюродными братьями, Будда и Ананда, они были воспитаны в одном и том же королевском дворце. Они росли вместе. Будда продолжал: «Ты очень любил лошадей, ты знаешь, что есть лошади, которые не движутся даже тогда, когда ты их бьёшь. Ты можешь их бить кнутом, пороть, но они отказываются сдвинуться с места даже на дюйм, такие они упрямые. Есть другие лошади, которых достаточно побить немного кнутом, и они сразу же начинают двигаться. И есть ещё такие лошади, которых не нужно бить, достаточно только звука удара хлыста, и они начинают мчаться галопом. А есть также другие, и ты хорошо знаешь об этом, которым не нужен даже звук хлыста, даже этот звук они воспринимают как оскорбление. Достаточно тени кнута, и они начинают скакать. Этот человек относился к последнему типу. Тени кнута было достаточно. Я не сказал ему ни слова. Я просто погрузился в пустоту, и он увидел проблеск моей тени. Произошло единение, сатсанг. Вот что такое сатсанг».
Не следует думать, что Будда только говорил. Он говорил с теми, кто мог понять его слова. Он не говорил с теми, кто постепенно начинал понимать отсутствие слов. Потому что слова — это только подготовка для тех, кто не говорит.
Есть две формы сатсанга. Одна: когда мастер говорит, потому что вы понимаете только слова. Даже это уже не так плохо. Есть ещё другая форма сатсанга, высшая передача, когда нет слов, когда мастер просто сидит и вы сидите рядом с ним. Эту форму передачи в древности называли упанишадами, что значит «сидеть рядом с мастером». Упанишады родились из этого совместного сидения. Даже название Упанишады появилось от этого: «сидеть рядом». Во время такого сатсанга была слышна музыка, которая слышалась в пустоте вокруг мастера. Упанишады возникали из неё. Упанишады означают сидение рядом с мастером. Упанишады означают сатсанг.
Те, кто знают, не говорят, а те, кто говорят, не знают.
Итак, если кто-то говорит вам, что он поможет вам узнать Бога, будьте бдительны. Вас обманут. Вам дадут только слова. Но претензия тех, кто уверяет вас, что даст вам Бога, окажется ложной. Бога нельзя познать. Тот, кто знает Бога, становится Богом. Между знающим и познаваемым не остаётся расстояния. Знающий, познаваемое и знание не остаются разделёнными. Знающий растворяется в познаваемом, и познаваемое растворяется в знающем. Именно поэтому это зовётся невероятным. Его глубина не может быть измерена, потому что нет больше того, кто измеряет глубину. «Ищите, ищите друзья, Кабир исчез».
Ни бытие, ни отсутствие бытия, ни пустота, ни полнота, в это невозможно поверить, и это выше органов восприятия. Это ребёнок, который сидит с короной на голове и говорит — как же его можно назвать по имени?
Когда кто-то готов обратиться к этому невероятному, когда кто-то находит в себе достаточно мужества для того, чтобы нырнуть в Него, это мужество можно определить так:
Умри, йог, умри. Умри, ибо смерть сладка. Умри той смертью, которой умер Горакх и прозрел.
Исчезни, умри, потом произойдёт видение, потом случится встреча. Исчезни, и тогда поиск окажется осуществлённым. Состояние такого человека меняется.
Это ребёнок, который сидит с короной на голове и говорит — как же его можно назвать по имени?
На его голове расцвёл тысячелепестковый лотос. В его уме рождается тишина. После того как все мысли покинули его, когда эго исчезло, когда нет больше даже ощущения своего я, когда этого ощущения больше не остаётся, когда остаётся только тишина, мир, спокойствие, пустота, это состояние называется самадхи. И тогда самадхи приносит плоды. Тогда вы становитесь пробужденными. Но в уме не течёт поток мыслей. Нет даже следов мыслей, ум становится тихим, спокойным, там нет путников, которые движутся в нём. Это ум без мыслей, ум без объектов мыслей. Вы — просто чистое зеркало, теперь в нём нет больше тени, нет отражения. В этом состоянии расцветает внутренний лотос. И тогда в вашем уме возникает тишина. И там не остаётся ничего. Вы существуете только как полая священная пустота.
Это ребёнок, который сидит с короной на голове и говорит —как же его можно назвать по имени?
И потом слышен его невинный голос, как радостный лепет маленького ребёнка, как звуки, которые издаёт новорождённый. Слышны свежие, новые, девственные звуки новорождённого. Его звук услышан.
В этом состоянии Мухаммед услышал Коран. В этом состоянии находились видящие риши из Упанишад. В этом состоянии были рождены все самые важные писания мира. Они все выше человека. Человек не создавал их. Человеческие руки непричастны к их созданию. В этом состоянии через них тёк Бог, а человек только создал канал передачи.
Это ребёнок, который сидит с короной на голове и говорит —как же его можно назвать по имени?
Никакое имя не может быть дано ему, тому невинному звуку, который возникает внутри. Он не имеет имени. Также никакие атрибуты не могут быть присущи ему, потому что все атрибуты разделены на части, все атрибуты имеют границы, а он безграничный, бесконечный. Капля становится океаном. Капля испаряется и становится небом. Кто теперь будет говорить? Что можно сказать?
Когда кто-то возвращается оттуда, он становится глухонемым, он полностью меняется. Он может многое вам рассказать, может рассказать о том, как туда добраться, какими техниками пользоваться, чтобы добраться. Но он не может рассказать вам, что происходит там, он полностью молчит об этом. Он говорит: «Иди сам, смотри сам. Я расскажу тебе метод, как открыть это окно. Я скажу тебе, какими ключами воспользоваться, чтобы открыть замки. Но то, что вы увидите, вы увидите только после того, как вы войдёте в это состояние. Никто не может передать этого даршана, этого видения другому».
Он смеётся, играет, находясь в медитации; и днём, и ночью делится божественным знанием.
Но некоторые закономерности можно наблюдать в жизни того, кто достиг. Есть очень красивые описания, очень глубокие слова.
Он смеётся, играет, находясь в медитации; и днём, и ночью делится божественным знанием.
Вы увидите, как он смеётся, играет. Жизнь — это просто игра для него. Вы не сможете застать его серьёзным. Это критерий мастера: вы никогда не сможете застать его серьёзным, печальным. Вы увидите, как он всё время смеётся.
Для него всё представляет собой игру и смех, божественную игру. Из-за этого мы называем Кришну совершенной инкарнацией. Рама серьёзен, он обычный, он живёт согласно определённым правилам поведения, морали, это человек, который пользуется в обществе большим уважением. Кришна не пользуется таким уважением, он не соблюдает правил поведения. Для Кришны жизнь есть божественная игра.
Жизнь есть игра. Не воспринимайте её больше, чем просто игру. Мгновенно у вас будут неприятности. Поймите, что это спектакль, действие. Если вы смотрите спектакль, страдаете ли вы? Если вы пошли на спектакль или принимаете в нём участие, если вы играете роль злосчастного Раваны в Рамлиле, например, вам не стоит страдать. Никто не ходит во время спектакля и не рыдает: «О, как же я
