как тюркское нашествие в Индию чуть ли не полностью уничтожило буддизм на его исторической родине. Однако ещё задолго до окончания этого разгрома Тибет успел унаследовать значительную часть наработок, существовавших в буддийской Индии. Многочисленные нити линий передач разбежались по всему обширному Центрально-Азиатскому плато, чтобы найти своё продолжение в горных скитах, монастырях, пещерах отшельников, юртах лам-кочевников и других очагах духовного совершенствования.
Распространение буддизма в Тибете обычно подразделяется на два периода: ранний и поздний. Передача Дхармы произошла в первый из них, который закончился к концу X века н. э.; второй же соответствует буддийскому возрождению в XI столетии и характеризуется бурным расцветом многочисленных школ и их ответвлений. Шесть йог Наропы возникли как раз в период позднего распространения Учения.
В тибетских исторических документах почти не упоминается о притоке буддийских учений до VII столетия. Однако около 650 года н. э., во времена правления царя Сонгцена Гампо, буддизм стал государственной религией страны. С того самого времени перенос на тибетскую почву буддийских линий осуществлялся систематически, под высочайшим покровительством, и на этот счёт имеются ясные письменные свидетельства. В тот период с санскрита на тибетский язык были переведены все главные сутры, тантры и шастры4, а основные индийские системы буддийской практики нашли в Стране Снегов своё продолжение и развитие. Тибетцы вспоминают это время как «золотой век» и называют эпохой
Трёх великих царей Дхармы5. Несмотря на междоусобные войны начала IX столетия, которые уничтожили значительную часть того, что было создано в этот золотой век Дхармы, большое количество переводов всё же уцелело; сохранились и словари технических терминов, так что вскоре многие линии передачи были восстановлены. Школы тибетского буддизма, ведущие свою родословную от традиций, переживших этот период, получили общее название ньингма6, или «школы старых переводов». Этот термин является синонимом выражения «раннее распространение Учения».
В XI в. всё больше тибетцев предпринимают паломничество на юг, через Гималаи, с целью обучения у исконных индийских наставников. Многие из них проходят курс обучения в таких больших межнациональных монастырских университетах Северной Индии, как Наланда и Викрамашила. Некоторые брали частные уроки, как, например, Марпа, который попал в ученики к самому Наропе. Появилась массовая тенденция — заново переводить с санскрита большие разделы из обширного собрания буддийской литературы с использованием уточнённой терминологии, основанной на многовековом опыте тибетского буддизма и на своеобразии буддизма Индии того времени. Йогины-переводчики, возвращаясь в Тибет, сразу обнаруживали, что в качестве учителей они пользуются там огромным успехом. Вокруг них тут же возникали группы учеников и последователей; позже эти сообщества превращаются в монастыри и скиты, деятельность которых посвящена изучению теории и освоению практических методов той линии передачи, которую привёз с собой лоцава-основатель.
В отличие от централизованного раннего распространения, которое щедро оплачивалось из царской казны позднее распространение Учения было по большей части индивидуальным и осуществлялось по принципу «кто во что горазд», поэтому и результаты его были непредсказуемы. В те годы появилось несколько десятков разнообразных школ тибетского буддизма, и всё же между ними существовало сходство, обусловленное тем, что в основном они следовали зародившемуся в Западном Тибете движению по использованию стандартизированного языка переводов.
Вот так и получилось, что к моменту появления Цонкапы абсолютное большинство школ тибетского буддизма базировалось на разрозненных передачах, попавших в Тибет непосредственно из Индии. Буддийская традиция, которой было суждено воплотить плоды его усилий, ныне известная как гелуг, или «Орден высшей добродетели», стала единственной выжившей тибетской школой, сформированной на основе слияния исключительно местных линий передачи. Прочие сообщества такого рода постепенно поглощались другими школами, полностью теряя, таким образом, свою независимость.
Цонкапе потребовалось не слишком много времени, чтобы обнаружить, что некоторые линии передачи обрели силу и власть, а другие едва сводили концы с концами, одни проповедовали доморощенную отсебятину, а другие продолжали точно следовать букве и духу индийского буддизма. У него появилось ощущение, что даже те традиции ранних учителей, к которым он относился с величайшим восхищением, пройдя через поколения практиков, покрылись налётом провинциальности. Многие из наставников, принадлежащих к некогда прославленным тибетским линиям передачи, превратились в заурядных полулам, полушаманов. Они предпочитали почивать на лаврах своей популярности, почти или совсем забросили созерцание, а вместо проповеди Дхармы распространяли поверхностные, а то и вовсе искажённые знания, тиражируя собственное невежество.
Цонкапа посвятил свою жизнь тому, чтобы педантично и взвешенно изучить обширное наследие множества линий передачи, идущих из Индии, и выявить всё самое истинное и достоверное. На его мерных весах было три деления, три критерия сортировки: сутры и тантры, изложенные самим Буддой; трактаты (санскр. sastra) индийских учителей; и труды ранних тибетских переводчиков, которые принесли в Тибет авторские традиции передачи.
Одним из ранних переводчиков, к которому он испытывал огромное доверие, был Марпа-лоцава7 (род. 1012), предтеча школы кагью (тиб. bКа’ brgyud ring lugs; букв. «Школа устных наставлений»). Среди линий передачи, принесённых Марпой, особо выделялась та, что позже прославилась под названием «Шесть дхарм Наро», или Шесть йог Наропы.
Полное название цонкапинского трактата, посвященного этой системе тантрической практики, — «Книга трёх воззрений: трактат о ступенях созерцания глубокого пути Шести дхарм Наро»; везде в «Хрестоматии» он называется просто «Книга трёх воззрений». В монастыре Ганден, основанном Цонкапой около Лхасы в 1409 году, эта книга стала общепризнанным руководством по изучению традиции Наропы. Гандену предстояло стать колыбелью школы гелуг и вместе с тем подлинным центром огромной сети из тысяч гелугпинских монастырей, охватившей в последующие столетия всю Центральную Азию, от Сибири до Северной Индии. На этой необъятной территории десятки тысяч гелугпинских монахов, монахинь и практиков-мирян, для которых традиция Наропы стала их тантрическим путём, вот уже почти шесть веков используют «Книгу трёх воззрений» как своё главное учебное пособие по Шести йогам Наропы.
В цонкапинское «Собрание сочинений» входят два текста по «Шести йогам»: лично сочинённая им «Книга трёх воззрений» объёмом в шестьдесят ксилографических листов, или 120 страниц, а также её сокращённый и переработанный вариант, составленный и отредактированный на основе устных наставлений Цонкапы одним из его учеников по имени Семпа Ченпо Кунсангпа. Последний рассматривает только созерцания, оставив в стороне полемические рассуждения и теоретическое обоснование. Его труд занимает двадцать ксилографических листов, или сорок страниц, — примерно треть от объёма цонкапинского оригинала.
В год Огня-Обезьяны (1836 г.) Дже Шераб Гьяцо, учёный монах, имя которого в середине ХIX века было хорошо известно во всём Тибете и его окрестностях, устроил публичные чтения цонкапинской «Книги трёх воззрений». Его ученик записал некоторые из высказываний Дже Шераба Гьяцо, а после смерти учителя опубликовал в его «Собрании сочинений» под заголовком «Заметки о «Книге трёх воззрений»» (тиб. Yid ches gsum Idan gyi bshad lung zin bris). Начальные фрагменты этого текста приоткрывают кое-какие факты из истории традиции Шести йог Наропы и рассказывают об отношении к ней в школе гелуг:
Сперва наставления по Шести йогам Наропы принадлежали исключительно ламам ранней школы кагью. Позже лама Цонкапа Великий получил передачу в эту систему, а затем сочинил свой трактат «Книга трёх воззрений». Так Шесть йог попали в традицию ганден, или гелуг.
Школа кагью особенно прославилась своей передачей Шести йог, а ранние наставники её линии передачи, такие как Марпа, Миларепа, Гампопа, Пагмо Друпа и Дрикунгпа Джигтен Сумгон, были безупречными держателями традиции. Однако годы шли, традиция передавалась из поколения в поколение, ветвилась, путалась, в устные наставления закрадывались мелкие неточности, выраставшие порой в серьёзные огрехи. Дже Гьялва Ньипа — наш второй Будда, то есть Цонкапа, — устранил все эти ошибки и прояснил ключевые моменты этой системы. Вот почему самая мощная и эффективная передача Шести йог Наропы практикуется нынче именно в школе гелуг.
Имена, приведённые в этом отрывке, позволяют установить последовательность линии передачи традиции «Шести дхарм Наро»:
1)сам Наропа (род. 1016), наставник индийского буддизма, обучавший тибетца по имени Марпа-лоцава теории и практике Шести йог;
2)Марпа-лоцава (род. 1012), который принёс линию учения в Тибет и передал её сотням своих учеников;
3)Миларепа (род. 1040), один из четырёх главных учеников Марпы и величайший тибетский поэт;
4)Гампопа (род. 1079), врачеватель из Дагпо, кадампинский монах, ставший учеником Миларепы, а потом и достойнейшим его наследником в Дхарме;
5)знаменитый Пагмо Друпа (род. 1110), вдохновитель той широкой популярности, которую получили Шесть йог Наропы в XII веке;
6)Дрикунгпа Джигтен Сумгон (род. 1143), самый прославленный из восьми главных учеников Пагмо Друпы.
Мы видим здесь имена Наропы и учителей первых пяти поколений восходящей к нему тибетской линии передачи, начиная с Марпы-лоцавы. Школы, ведущие свою родословную от этих лам, получили общее название кагью и стали пионерами развития и распространения Шести йог Наропы в Тибете.
У Марпы было четыре главных ученика, каждый из которых получил ряд уникальных линий передачи. Так, три из них — Нгогтон (тиб. rNgog ston), Цуртон (тиб. Tsur ston) и Миларепа — получили от Марпы посвящение в Шесть йог Наропы, а четвёртый, по имени Мейцон (тиб. Mes tshon), — передачу Гухьясамаджи. В своём трактате лама Цонкапа обильно цитирует или хотя бы ссылается на всех четырёх, хотя сам он около трёх столетий спустя получил передачу Шести йог Наропы, восходящую к Миларепе.
Миларепа, в свою очередь, воспитал десятки учеников, в совершенстве овладевших традицией Шести йог. Самым одарённым и деятельным из них был кадампинский монах Гампопа, чей скит Дагпо стал центром притяжения йогинов и йогинь, приходящих под его духовное покровительство. Из множества подвизающихся выделилось четверо наиболее талантливых; они-то и образовали первые четыре отдельные школы кагью, известные как «четыре старшие школы кагью» (тиб. bKa ‘brgyud ring lugs che bzhi). Одним из этих четырёх был прославленный Пагмо Друпа, упомянутый выше. В свою очередь, каждый из восьми его наиболее заметных учеников создал и возглавил ещё по одной из восьми дочерних школ кагью, получивших название «восемь младших школ кагью» (тиб. bКа ‘brgyud ring lugs chung brgyad)8. Вот так и возникло двенадцать разных школ кагью, держателей собственных передач Шести йог, как правило, имеющих свой центральный большой монастырь или скит и десятки обителей помельче.
В «Книге трёх воззрений» Цонкапа приводит такой список ранних кагьюпинских лам:
Марпа передал свою линию передачи Шести йог Наропы трём своим ученикам: Нгогтону, Цуртону и Миларепе. В свою очередь, Миларепа передал свои линии передачи двум главным ученикам: Чодже Гампопе и Речунгпе. Линия передачи, восходящая к Гампопе, приняла множество самых разных форм, каждая из которых имела собственную специализацию, уникальное своеобразие и индивидуальный взгляд на различные практики…
Итак, не прошло и сотни лет после прибытия в Тибет традиции «Шести дхарм Наро», как она уже прочно встала на обе ноги в Стране Снегов.
Вышеприведённая цитата из заметок Дже Шераба Гьяцо о «Книге трёх воззрений» начинается с перечисления этих
