тему и что ученики увидят, что это их сокровенное желание и глубокая надежда вполне оправдывается при жизни на астральном плане. Мы не только «знаем друг друга там», но мы естественным образом связаны астральными нитями притяжения с теми, которых мы любим; и с теми, к которым мы чувствуем симпатию, даже если мы не знали их при земной жизни. Кроме того, на астральном плане есть возможность гораздо более тесного сближения между родственными душами, чем обычно переживаемое на Земле. Отбрасывая оболочки физического тела, душа становится способной на гораздо более близкое сношение с родственными душами, чем она когда-либо переживала на материальном плане. После сожжения астральным пламенем всего сора низменных побуждений, душа имеет возможность действовать на гораздо более высоких планах соединения. На астральном плане душа может быть в тесном единении и близкой дружбе с другой душой, и все мечты и желания земной жизни, казавшиеся неосуществимыми на том плане, становятся обыденными явлениями новой жизни души. То, к чему душа напрасно стремилась на Земле, теперь вполне осуществляется.
Чтобы понять точное значение этого, надо лишь представить себе высшие идеалы, питаемые душой при земной жизни, по отношению к сношениям людей между собой. Хотя идеалы редко осуществляются при земной жизни, они тем не менее постоянно пребывают в душе, и это именно составляет одну из трагедий земной жизни, что идеалы эти всегда кажутся «слишком хорошими, чтобы быть верными». Любовь хороших мужчины и женщины всегда таит в себе этот идеал любви и желаний, и все же как редко этот идеал остается не растоптанным в грязи. Отношения между родителями и детьми, между братьями и сестрами, между друзьями редко отвечают идеалу, вечно пребывающему в сердцах людей. Этот идеал настолько верен, – его присутствие настолько постоянно, что наши сокровеннейшие чувства затрагиваются при виде на Земле отношений, хоть отчасти согласующихся с этим идеалом. В рассказах, в поэзии, в песнях, в драмах мы замечаем, что изображение осуществления этого идеала вызывают в нас чувства волнения и симпатии, поднимающие нас на более высокие планы мысли и жизни. Каковы же должны быть радость, блаженство, счастье, удовлетворение жизни на плане бытия, где это проявление становится единственно естественным, и где идеал превращается в действительное выражение его.
Да, мы действительно «знаем друг друга там». Не только тех «других», о которых мы думаем, но и многих «других», с которыми мы естественно гармонируем душой. Люди, связанные земными узами любви родства и дружбы – если только действительно существует какая-либо степень привязанности между ними – имеют полную возможность проявлять свою обоюдную привязанность и любовь на высоком астральном плане. Наивысшее воображение человека относительно возможности такого общения представляет лишь бледную тень действительных переживаний. Всякая попытка изображения этих явлений и отношений напрасна, потому что нет слов для передачи истины. Ответом на вопрос послужит: пусть каждая душа, ставящая этот вопрос, обратить свой духовный взор вовнутрь и найдет там рисуемый ее воображением образ высшего блаженства, возможного в таком состоянии и при таких условиях, и потом усмотрит, что даже этот воображенный образ в тысячу раз не достигает действительности.
Только в гармонии музыки, или в ритмических размерах наилучшей поэзии, или в строках какого-нибудь великого художественного произведения земная душа может уловить проблеск истинной любви астрального плана. Все это иногда возбуждает в душе слабое предчувствие того, что душа действительно переживает на тех высших астральных планах. Этим частью объясняется, почему музыка, живопись и поэзия временами возвышают нас над вещественной средой, в которой мы живем. При вспышках мирового сознания, бывающих иногда в просвещенных душах, ощущается действительность общения душ на более высоких планах. Западный поэт хорошо изобразил трудность выражения обычными словами правильного постижения этой истины – неровными, заминающимися стихами:
«Как в обмороке, один миг
Другое, неисповедимое солнце меня ослепляет,
И все знакомые мне светила и более яркие, неизвестные,
Одно мгновение будущей, небесной страны.
Я не могу быть наяву, ибо ничто не кажется мне прежним,
Или же я пробужден впервые, и все прежнее
было лишь сном.
Мои старания выразить наивысшее – тщетны;
Язык мой бездействует,
Дыхание не повинуется органам,
Я становлюсь немым».
Уитман.
«Слова человека о той жизни звучат непонятно для тех, кто не живет теми же мыслями. Я не решаюсь говорить. Мои слова не воспроизводят их высокого смысла; они кажутся краткими и холодными. Лишь сама та жизнь может воодушевить, по желанию, и речь того будет столь же лирической, сладкой и всеведущей, как поднявшийся ветер. И все же я стремлюсь хоть мирскими словами, за невозможностью выразиться священными, указать небо этого божества и передать собранные мною мысли о возвышенной простоте и энергии Высшего Закона».
Эмерсон.
Затруднение в объяснении земному обитателю природы и свойств общения на более высоких планах астрала заключается в настойчивости разума размышлять о «месте», тогда как на астрале нет места, а лишь условия и состояния, как мы уже объясняли. Жить «в том же месте», где любимые существа, означает на астральном плане бытие в том же состоянии, в тех же условиях, что приводит к большей близости, чем близость, даваемая пространством. Эта соразмерность астрального состояния приводит к большей соприкасаемости, чем та, которую земной обитатель себе вообще может представить. Лишь выдающаяся душа может слегка постичь эту тайну астральной жизни. Слабое представление о ней получаешь от «душевного единения», переживаемого временами любовниками, когда кажется, что плотские ограничения превзойдены и обе души смешались в одну. Это во многом превышает близость по расстоянию или месту, – и все же даже это лишь слабо указывает на идеальное состояние астральной жизни.
Некоторые могут спросить, каким образом души, обитающие на различных астральных планах, могут быть в одинаковых состояниях или условиях и наслаждаться этим общением. Ответ очень прост для тех, кто усвоил высшие оккультные истины. Он гласит: душа на высшем плане чувствует притяжение души на более низком плане и, в ответ ему, создает психическую связь (нечто вроде высшего рода телепатии) между обеими, и таким образом получается возможность ближайшего духовного родства и общения, намного превышающего общение двух душ во плоти. Кроме того, как мы уже объясняли в предыдущей главе, душа с высшего плана может действительно посетить всем своим душевным существом другую душу на более низком плане. Так, и еще иначе, проявляется общение бестелесных душ на астральном плане. На астрале нет одиночества для душ, стремящихся к общению. Нет ничего высокого, благородного на Земле, что не имело бы увеличенную соответственность на астральном плане, так как лишь сор сбрасывается.
На астральном плане, так же, как и на материальном плане, действует естественный закон, приводящий в порядок и проверяющий все на плане. Бестелесная душа не расстается с природой; покидая земную жизнь, она, наоборот, поднимается на план, где природа обильнее, богаче и лучше во всех отношениях, чем наивысшие земные мечты могут себе представить. После сожжения сора материализма астральными вибрациями душа расцветает и приносит в новую жизнь духовные плоды. Есть одно слово, лучше всех других выражающее духовный смысл и духовную – цель высших планов – и их феноменов – это слово Любовь! И эта любовь есть «Любовь совершенная, отбросившая всякую боязнь» – ее цвет это Радость – и плод ее Мир!
Для развитого оккультиста нет почти ничего хуже, чем смешанность понятий: полуистины, смешанные с ложью, ложное учение, ложные выводы, некоторые в связи с западным понятием о «сношении духов». И все же это смешение, хоть оно и прискорбно, послужило к привлечению внимания думающих людей и привело их к дальнейшим исследованиям этих вопросов. Даже мошеннические опыты, произведшие такой скандал в истории спиритуализма западного мира и возмутившие всех серьезных людей, послужили к выдвижению действительной истины за общими феноменами спиритуализма.
Отстраняя всецело мошеннические и полумошеннические феномены, скрывающиеся под именем «общения духов», можно разделить вопрос об общении людей во плоти с душами вне плоти на два общих класса, т. е. на низший и высший. Низший класс состоит из: 1) случаев, когда бестелесные души низкого разряда – так называемые, души, связанные с землей – проявляют свое присутствие людям, находящимся еще во плоти; или 2) случаев оживления «астральных оболочек». Высший класс феноменов так называемого «общения духов» состоит из случаев; когда души высших астральных планов проявляют свое присутствие людям, еще во плоти.
На высоких астральных планах душа обитает в идеальных условиях, не касаясь мирских дел, оставленных позади. Она, конечно, сохраняет сочувственную связь с теми, кто ей дорог, с кем она связана узами любви или дружбы из оставшихся позади на материальном плане, но такая сочувственная связь исключительно психического или духовного свойства и не имеет отношения к близости по расстоянию или к физической близости. Связь между бестелесной душой и земной душой, еще во плоти, можно себе представить в виде духовных волокон – нечто вроде высшей формы телепатического соотношения. Когда бестелесная душа думает о любимом земном существе, последнее часто ощущает физическую близость бестелесной души, это происходит лишь вследствие только что названного духовного соотношения. Так же бестелесная душа ощущает нечто вроде «призыва» или послания со стороны земного существа, если та напряженно о ней думает.
Пока дело касается продолжения чувств любви и привязанности между разлученными душами, из этого происходит лишь добро, потому что душа во плоти утешается и укрепляется сознанием соотношения и близости бестелесной души на астральном плане, а бестелесная душа испытывает удовольствие и радость, схожие с земными, от физической близости любимого существа. Это сродство особенно священно, и им наслаждается множество людей во плоти, хоть они и не высказывают этого по отношению к другим, не понимающим. Люди, имевшие такие переживания, поймут смысл этих слов при прочтении их. Другие, не имевшие подобных переживаний, могут понять это лишь в отношении к высшему чувству душевной близости, ими пережитой. Это, действительно, единение души с душой, в некоторых отношениях близко граничащее с совершенством единения душ на астральном плане, но ощущающее всегда нехватки чего-либо по своей самой природе. Мы желаем быть верно понятыми, что мы можем лишь хвалить «общение духов» такого рода между двумя личностями, связанными узами любви и дружбы, причем одна еще во плоти, а другая уже вне ее. То, что мы теперь будем осуждать, нечто совершенно другого рода.
Почти все познавшие многое оккультисты строго осуждают опыты вызывания бестелесных духов лишь ради развлечения, любопытства или общего представления. Наивысшие авторитеты считают такие действия прискорбными: во-первых, на основании правильных и удовлетворительных оккультных объяснений, их результат всегда неудовлетворителен, во-вторых, такие вызовы вредят бестелесной душе, отвлекая ее духовное внимание от находящегося на высших планах и привлекая снова к материальному плану и этим задерживая ее развитие и
