на нее: глаза как звезды,
И все лицо ее преобразилось.
Иоанна
Как! древнему престолу пасть? Стране,
Избранной славою, под вечным солнцем
Прекраснейшей, счастливому Эдему,
Стране, творцу любезной, как зеница
Его очей, рабою быть пришельца?..
Здесь рухнула неверных сила; здесь
Был первый крест, спасенья знак, воздвигнут;
Здесь прах лежит Святого Людовика[23];
Иерусалим отсюда завоеван[24]…
Бертранд
Вы слышите?.. Откуда вдруг открылся
Такой ей свет?.. О! дочерью чудесной,
Сосед, тебя господь благословил.
Иоанна
Нам не иметь властителей законных,
Воспитанных единым с нами небом?
Для нас король наш должен умереть,
Неумирающий, защитник плуга,
Хранитель стад, плодотворитель нив,
Невольникам дарующий свободу,
Скликающий пред трон свой наши грады,
Покров бессилия, гроза злодейства,
Без зависти возвышенный над миром,
На вражеской земле?.. Престол законных
Властителей и в пышности своей
Для слабого приют; при нем на страже
И Власть и Милость; стать пред ним боится
Виновный; пред него с надеждой правый
Идет в лицо судьи смотреть без страха…
Но царь-пришлец, чужой страны питомец,
Пред кем отцов священный прах не скрыт
У нас в земле, земли невзлюбит нашей.
Кто нашим юношам товарищ не был,
Кому язык наш в душу не бежит,
Тот будет ли для нас отец в короне?
Тибо
Да защитит всевышний короля
И Францию! Нам, мирным поселянам,
Меч незнаком; нам бранного коня
Не укротить; мы будем ждать смиренно,
Кого нам даст владыкою победа!
Сражения успех есть божий суд.
Король наш тот, кто был миропомазан
В священном Реймсе[25], кто приял державу
Над древними гробами Сен-Дени[26]…
Друзья, пора к работе; помни каждый
Ближайший долг свой; пусть князья земные
Земную власть по жеребью берут!
А нам смотреть в тиши на разрушенье:
Покорной нам земли оно не тронет;
Пускай пожжет селенья наши пламень,
Пускай кони притопчут наши нивы —
С младой весной взойдет младая жатва,
А низкие легко восстанут кровли.
Все, кроме Иоанны, уходят.
Иоанна
(долго стоит в задумчивости)
Простите вы, холмы, пол родные;
Приютно-мирный, ясный дол, прости;
С Иоанной вам уж боле не видаться,
Навек она вам говорит: прости.
Друзья-луга, древа, мои питомцы,
Вам без меня и цвесть и доцветать;
Ты, сладостный долины голос, эхо,
Так часто здесь игравшее со мной,
Прохладный грот, поток мой быстротечный,
Иду от вас и не приду к вам вечно.
Места, где все бывало мне усладой,
Отныне вы со мной разлучены;
Мои стада, не буду вам оградой…
Без пастыря бродить вы суждены;
Досталось мне пасти иное стадо
На пажитях кровавыя войны.
Так вышнее назначило избранье;
Меня стремит не суетных желанье.
Кто некогда, гремя и пламенея,
В горящий куст к пророку нисходил,
Кто на царя воздвигнул Моисея,
Кто отрока Давида укрепил —
И с сильным в бой стал пастырь не бледнея, —
Кто пастырям всегда благоволил,
Тот здесь вещал ко мне из сени древа:
«Иди о мне свидетельствовать, дева!
В железо грудь младую заковать;
Страшись надежд, не знай любви земныя:
Венчальных свеч тебе не зажигать;
Не быть тебе душой семьи родныя;
Цветущего младенца не ласкать…
Но в битвах я главу твою прославлю;
Всех выше дев земных тебя поставлю.
Когда начнет бледнеть и смелый в брани
И роковой пробьет отчизне час —
Возьмешь мою ты орифламму[27]в длани
И мощь врагов сорвешь, как жница клас;
Поставишь их надменной власти грани,
Преобратишь во плач победный глас,
Дашь ратным честь, дашь блеск и силу трону
И Карла в Реймс введешь принять корону».
Мне обещал небесный извещенье,
Исполнилось… и шлем сей послан им.
Как бранный огнь, его прикосновенье,
С ним мужество, как божий херувим…
В кипящий бой несет души стремленье;
Как буря, пыл ее неукротим…
Се битвы клич! полки с полками стали!
Взвились кони, и трубы зазвучали!
(Уходит)
Действие первое
Явление I
Дюнуа, Дю Шатель
Дюнуа
Нет! доле не стерплю; пора покинуть
Нам короля, который сам бесславно
Себя покинул. Кровь бунтует в жилах,
И душу всю я выплакать готов,
Смотря на бедную отчизну… Боже!
Разбойники мечами города,
Старинные жилища чести, делят
И выдают их ржавые ключи
С покорностью врагу… а мы, мы здесь
В бездействии покоя расточаем
Священные спасения часы.
Лишь весть пришла, что Орлеан в осаде, —
Спешу свою Нормандию покинуть,
Лечу сюда в надежде, что король,
Готовый в бой, полки уж вывел в поле…
Но что ж? Он окружен толпой шутов;
В кругу своих беспечных трубадуров
Заботится разгадывать загадки
И лишь пиры дает своей Агнесе.
Как будто все спокойно!.. Коннетабль[28],
Терпенье потеряв, уже решился
Расстаться с ним… и я, и я расстанусь;
Пора судьбе на власть его предать.
Дю Шатель
Но вот и он.
Явление II
Те же и король Карл.
Друзья, скажу вам новость:
Наш коннетабль прислал мне меч свой; он…
Он просится в отставку… в добрый час!
Брюзгливец мне уж сделался несносен;
Все не по нем; лишь он один все знает.
Дюнуа
Ах! твердый муж бесценен в наше время;
Расстаться с ним мне было б тяжело.
Друг Дюнуа привык противоречить…
Но сам же ты всегда с ним был в раздоре.
Дюнуа
Я признаюсь: он горд, досаден, скучен;
Век ничего он кончить не умел…
Но в пору он узнал сие искусство:
Он прочь идет, когда остаться – стыд.
Я вижу, ты в своем веселом нраве;
Смущать его не стану… Дю Шатель,
Король Рене[29] прислал ко мне послов;
Они певцы, их имя знаменито;
Их угостить хочу великолепно,
И каждому по цепи золотой…
(К Дюнуа)
Дюнуа
Ты цепи золотые
Куешь словами.
Дю Шатель
Государь, твоя
И денег нет…
Без почести отселе не пойдет;
Для нас при нем наш мертвый жезл цветет;
Он жизни ветвь бессмертно-молодую
Вплетает в наш безжизненный венец;
Властителю совластвует певец;
Переселясь в обитель неземную,
Из легких снов себе он зиждет трон;
Пусть об руку идет с монархом он:
Они живут на высотах созданья.
Дю Шатель
О государь, до сих пор щадил
Твой слух: для нас была еще надежда;
Но все сказать велит необходимость:
Не о дарах нам думать, нет! о том,
Где завтра хлеб найти себе насущный.
Растрачено все золото твое,
И наши все сокровищницы пусты;
С роптаньем ждет условной платы войско,
Грозясь твои покинуть знамена;
Не в силах я твой королевский дом
И скудною рукою содержать.
Но разве нам уж средства не осталось?
Отдай в залог, что можно заложить.
Дю Шатель
Все, государь, напрасно: на три года
Доходы все вперед заложены.
Дюнуа
А срок придет… ни денег, ни залогов!
Еще у нас земель богатых много.
Дюнуа
Пока щадит их бог и меч Тальбота;
Но Орлеан в осаде; сдайся он —
Тогда паси овец с своим Рене.
Насчет Рене ты любишь ум острить;
Но этот твой безобластный король
Мне в дар прислал сокровище бесценно.
Дюнуа
Избави бог! не право ль на Неаполь?
Несчастный дар! оно в цене упало,
С тех пор как он пасет своих овец.
То ясная забава, шутка, праздник,
Который он душе своей готовит:
Средь ужасов существенности мрачной
Он сотворил невинный, чистый мир;
Он царское, великое замыслил:
Призвать назад то время старины,
Те дни любви, когда любовь вздымала
Грудь рыцарей великим и прекрасным,
Когда в суде присутствовали жены,
Суровое смягчая нежным чувством.
В сих временах живет незлобный старец;
И в той красе, какой они пленяют
Нас в дедовских преданьях, в древних песнях —
Как божий град на светлых облаках,
Он мыслит их переселить на землю.
Он учредил верховный Суд любви,
Где рыцарей дела судимы будут,
Где чистых жен святое будет царство,
Где чистая любовь для нас воскреснет —
И он меня избрал Царем любви.
Дюнуа
Не столько я еще забыт природой,
Чтоб отвергать владычество любви;
Я сын ее, она дала мне имя,
И в областях любви мое наследство;
Моим отцом был Орлеанский принц —
Он не встречал красавиц непреклонных;
Зато не знал и крепких вражьих замков.
Ты хочешь быть царем любви по праву?
Храбрейшим будь из храбрых. В старых книгах
Случалось мне читать, что неразлучны
Любовь и рыцарская бодрость были;
Не пастухи, слыхал я, а герои
За круглый стол садились в древни годы.
Лишь тот, чья грудь защитой красоте,
Перед тобой – сразись за трон наследный;
Опасность ждет – стань с рыцарским мечом
За честь венца, за славу жен прекрасных.
Когда ж, сломив врагов, из их когтей
Кровавую корону смело вырвешь —
Тогда твой час, тогда царю прилично
Венцом любви чело свое украсить.
(вошедшему пажу)
Что скажешь?
Паж
Ждут гонцы из Орлеана.
Впусти.
Паж уходит.
Они пришли просить защиты…
Что отвечать? И сам я беззащитен.
Явление III
Те же, орлеанские чиновники.
Какую весть, граждане Орлеана,
Вы принесли? Что мой надежный город?
Все так же ли с отважным постоянством
Упорную осаду отражает?
Ах! государь, мы в крайности; погибель
Час от часу неизбежимей; сбиты
Все внешние твердыни; каждый приступ
Лишает нас и войска и земли;
Уж на стенах защитники редеют;
Всечасно в бой выходит рать; но с боя
Немногие приходят в город; скоро
Постигнет нас беда ужасней – голод.
В такой беде высокий Рошепьер [30],
Наместник твой, обычаем старинным
С врагом вступил в последний договор:
Чтоб город сдать через двенадцать дней,
Когда к нему не подоспеет войска,
Могущего осаду отразить.
Дюнуа показывает досаду.
Двенадцать дней! как мало!
Нас пропустил, и мы пришли тебя
О помощи спасительной молить.
Будь жалостлив, не медли, государь,
Иль Орлеан для Франции погибнет.
Дюнуа
Возможно ль?.. Как Сантраль мог согласиться
О нет!
Никто не смел о сдаче и помыслить,
Пока был жив Сантраль великодушный.
Дюнуа
Его уж нет?
Сражаясь на стене,
За короля он с честию погиб.
Сантраль погиб! Ах! в нем одном погибло
Мне войско храбрых.
Входит рыцарь и говорит тихо с Дюнуа, который
показывает изумление и негодование.
Что еще случилось?
Дюнуа
К тебе прислал Дуглас[31]: его шотландцы
Волнуются, грозятся отступить,
Когда не дашь задержанной им платы.
(к Дю Шателю)
Ты слышишь?
Дю Шатель
(пожимая плечами)
Что могу я?
Обещай.
Продать, что есть, в залог пол королевства.
Дю Шатель
Напрасно все: они словам не верят.
Они мое надежнейшее войско;
Ужель теперь, теперь меня покинут?
(на коленях)
О государь, спаси твой Орлеан.
(в отчаянии)
Могу ль родить вам войско из земли?
В моей руке созреет ли вам жатва?
Вот грудь моя; мое пусть вырвут сердце;
Пусть выбьют из него монету; жизнью
Готов купить вам золото и войско.
Явление IV
Те же и Агнеса с ларчиком в руках.
(бежит к ней навстречу)
Агнеса, ты ль? Приди, мой утешитель;
Дай руку мне в ужасный час беды;
Отчаянье в мою теснится душу;
Но ты моя… не все еще погибло.
Агнеса
О государь!
(Смотря на предстоящих в смятении)
Что слышу?.. Дюнуа,
Дюнуа
Агнеса
Как! такая крайность?
Солдатам платы нет, бунтует войско?
Дю Шатель
Всё правда.
Агнеса
(отдавая ему ларчик)
Алмазы; серебро мое расплавьте
В монету; замки все мои в залог;
В залог мои прованские поместья;
Все в золото, чтоб войско успокоить!
Скорей! беги, не медли, Дю Шатель.
Что, Дюнуа? Что, Дю Шатель? Еще ли
Я беден? Нет… Взгляните на нее;
Она со мной породою равна;
Кровь Валуа не благородней крови
Ее отцов; престола украшеньем
Была б она… но ей престол не лестен.
Моею быть – одно ее желанье.
Дарами ль я ее осыпал?.. Нет!
Весенний первый цвет иль редкий плод —
Вот все мои дары… Всё в жертву мне,
И ничего на жертву от меня.
И что ж теперь?.. Последнее вверяет
Она моей обманчивой судьбе.
Дюнуа
Она тебе в безумстве не уступит;
Она свое в горящий дом бросает
И бочку Данаид наполнить мыслит.
Тебя ей не спасти, себя лишь вместе
С тобою погубить.
Агнеса
Не верь ему;
Он жертвовал тебе стократно жизнью…
Ему ль дрожать за золото мое?
И не давно ль тебе с веселым сердцем
Я отдала все то, что драгоценней
И золота и перлов? Мне ли ныне
Лишь для себя спасать земное счастье?
Пойдем, все лишние убранства жизни
Отбросим прочь… О друг! дай мне примером
Высокого пожертвованья быть;
Преобрати свой двор в военный стан
И золото – в железо; брось отважно
Все, все за твой обиженный венец.
Пойдем! беды и бедность пополам;
Пора нам сесть на бранного коня;
Пусть солнце льет свой жар на нашу грудь,
Пусть кровлею нам будут облака;
Пусть будет нам подушкой острый камень.
Безропотно снесет суровый ратник
Свою беду, когда король пример
И твердости и самоотверженья.
(усмехаясь)
Итак, должно обещанное сбыться:
Давно, давно монахиня в Клермоне
В пророческом жару мне предсказала,
Что женщина сразит моих врагов
И мой престол наследный завоюет.
Я мнил ее найти в британском
