вослед!
О, кто сей праведный, висящий на кресте,
Меж двух злодеев, к древу казни пригвожденный?
Узнайте в благостях Его.
Стыд, муку, смертный час забыл Он; в мыслях видя,
Мария, твой печальный жребий, завещать
Спешит Он другу сердца должность драгоценну:
„О, брат мой! здесь свою зришь матерь!» Верный друг
Идет учителя святой завет исполнить.
И зрит его Исус,—
И полн веселья Он, и ран своих не слышит.
Еще Его душа отраду в час кончины
Томимому тоской преступнику дает:
Он, лик свой обратив к терзаемому смертью,
Распятому злодею, благостно прорек:
„Вещаю Я! со Мною, грешник,
Со Мной днесь в рае будешь ты!»
Пой небесного пророка,
190 Утешеньем, упованьем
Возвышающего душу,—
Пой в восторге, вся земля!
Ты, из праха улетевший,
Ты, сияющие звезды
Низко под собою зрящий,
Наслаждайся новой жизнью,
Мчись по л ест вице творений
ш
К Серафимам, выше, выше,
ВСЕ
Что Господь нам рек, то свершится!
Что нам Он назначил, то нам Он пошлет.
ХОР
Создатель! сколь прекрасен Твой
Обетованный добрым свет!
Но кто к нему достигнет?
О, Примиритель! Бог любви!
Простри, простри мне руку!
Дай единым
Сладким взглядом
В мир прекрасный
Облегчить мне расставанье
С жизнью здешней.
И силой вдруг с последней мукой смерть
В святую душу ворвалась; всю грудь
Ему вздымает боль; все жилы проникает
Всё извилось. Тоскует
Он в тяжком трепете кончины; целый ад
На Нем лежит —и Он, изнеможенный
От мук, напавших на Него,
Воззвал: „Отец! Отец! почто Меня оставил!»
И се… утихло. Страшный час
Протек. Он возопил: „Я жажду!» В поруганье
Несут вино, отравленное желчью.
Уже молчит страданье в Нем,
И, торжествуя, Он изрек:
„Свершилось всё!.. Прими, Всевышний, в руце дух Мой!’
И, преклонив главу на грудь —отшел!
23° Со всех слетели звезд смятенны серафимы,
И вопиют: „Его уж нет!»
И в безднах грянуло подземных:
Его уж нет!
Голгофа, трепещи! Ты кровь Его прияла!
Затмися, день! и миру в час сей не свети!
Ты разорвись, земля, убийц носяща!
Тьма гроба, расступись! воздвигнитесь, отцы!
Земля, где скрыты вы,
Вся кровью облита.
240 Цго уЖ нет; Поведай
В печали утро утру:
Его уж нет!
И вечность, трепетно ответствуй:
Его уж нет!
ХОР
Скорби, душа!
Уж друг людей
Земную жизнь покинул!
Нам уж боле не слыхать
Сладких уст ученья!
СОЛО
25° Ободрись! Всё уж ниспровергнул
Мощный лев Иуды!
ХОР
Скорби, душа!
Где друг людей?
Погиб среди мучений!
Нежну грудь разорвала
Скорбь неодолима!
из
СОЛО
Ободрись! Всё уж ниспровергнул
Мощный лев Иуды!
ХОР
Скорби, душа!
Се друг людей,
В поруган ье, в униженье,
Казнь рабов приемлет!
СОЛО
Ободрись! Всё уж ниспровергнул
Мощный лев Иуды!
ХОР
Простерты мы в слезах, в молитвах,
И наши слезы в прах л и юте я,
Облитый крови ю Твоей —
Ты вечные свои законы
Печатью смерти утвердил —
Прославлен будь вовеки!
Вовек боготворим!
Простерты и нр.
(К М. Ф. ОРЛОВУ)
О Рейн, о Рейн, без волненья
К тебе дерзну ли подступить?
И перестал друзей поить
Своими сладкими струями!
На „Арзамас» тряхнул усами —
И Киев дружбу перемог!
Ты но ланкастерской методе
Мальчишек учишь говорить
О славе, пряниках, природе,
О кубарях и о свободе —
А нас забыл… Но так и быть!
На страх пишу к тебе два слова!
Вот для души твоей обнова:
Письмо от милой красоты!
Узнаешь сам ее черты!
Я шлю его через другова,
Санктнетербургского Орлова —
Чтобы верней дошло оно.
Прости! Но для сего послан ья,
Орлов, хоть тень воспоминанья
Дай дружбе, брошенной давно!
Дева в черной власянице
Одинокая стоит,
И слеза любви дрожит
На густой ее реснице.
„Нет его; на том он свете;
Сердцу смерть его утешна:
Он достался небесам,
И любовь моя безгрешна».
Скорбь ее к святому лику
Богоматери подводит:
Он стоит в огне лучей,
И на деву из очей
Милость тихая нисходит.
И безмолвно упованья
От Пречистыя ждала…
И душою перешла
Неприметно в мир свиданья.
НАДГРОБИЕ И. П. и А. И. ТУРГЕНЕВЫМ
Судьба на месте сем разрознила наш круг:
Здесь милый наш отец, здесь наш любимый друг;
Их разлучила смерть и смерть соединила;
А нам в святой завет святая их могила:
„Их неутраченной любви не изменить;
Ту жизнь, где их уж нет, как с ними, совершить,
Чтоб быть достойными об них воспоминанья,
Чтоб встретить с торжеством великий час свиданья».
НАКОНЧИНУ
ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВА КОРОЛЕВЫ ВИРТЕМБЕРГСКОЙ
Ты улетел, небесный посетитель;
Ты погостил недолго на земли;
Мечталось нам, что здесь твоя обитель;
Навек своим тебя мы нарекли…
Пришла Судьба, свирепый истребитель,
И вдруг следов твоих уж не нашли:
Прекрасное погибло в пышном цвете…
Таков удел прекрасного на свете!
Губителем, неслышным и незримым,
10 На всех путях Беда нас сторожит;
Приюта нет главам, равно грози мы м;
Где не была, там будет и сразит.
Вотще дерзать в борьбу с необходимым:
Житейского никто не победит;
Гнетомы все единой грозной Силой;
Нам всем сказать о здешнем счастье: бымЛ
И7
Но в свой черед с деревьев обветшалых
Осенний лист, отвянувши, падет;
Слагая жизнь старик с рамен усталых,
20 Ее, как долг, могиле отдает;
К страдальцу Смерть на прах надежд увялых,
Как званый друг, желанная, идет…
Природа здесь верна стезе привычной:
Без ужаса берем удел обычной.
Но если вдруг, нежданная, вбегает
Но если жизнь изменою слетает
С веселых, ей лишь миг знакомых вежд,
И Счастие младое умирает,
з° Еще не сняв и праздничных одежд…
Тогда наш дух объемлет трепетанье,
И силой в грудь врывается ронтанье.
О наша жизнь, где верны лишь утраты,
Где милому мгновенье лишь дано,
Где скорбь без крыл, а радости крылаты
И где навек минувшее одно…
Почто ж мы здесь мечтами так богаты,
Когда мечтам не сбыться суждено?
Внимая глас Надежды, нам ноющей,
А0 Не слышим мы шагов Беды грядущей.
Кого спешишь ты, Прелесть молодая,
В твоих дверях так радостно встречать?
Куда бежишь, ужасного не чая,
Привыкшая с сей жизнью лишь играть?
Не радость — Весть стучится гробовая…
О! подожди сей нраг переступать;
Пока ты здесь —ничто не умирало;
Переступи —и милое пропало.
Ты, знавшая житейское страданье,
5° Постигшая все таинства утрат,
И ты спешишь с надеждой на свиданье…
Ах! удались от входа сих палат;
Отложено навек торжествованье;
Счастливцы там тебя не угостят;
Ты посетишь обитель уж пустую…
Смерть унесла хозяйку молодую.
Из дома в дом но улицам столицы
Страшилищем скитается Молва;
Уж прорвалась к убежищу царицы;
60 Уж шепчет там ужасные слова;
Трепещет все, печалью бледны лицы…
Но мертвая для матери жива;
В ее душе спокойствие незнанья;
Пред ней мечта недавнего свиданья.
О Счастие, почто же на отлете
Ты нам в лицо умильно так глядишь?
Почто в своем предательском привете,
Спеша от нас: // вечно] говоришь;
И к милому, уж бывшему на свете,
7° Нас прелестью нежнейшею манишь?..
Увы! в тот час, как матерь ты пленяло,
Ты только дочь на жертву украшало.
И, нас губя с холодностью ужасной,
Еще Судьба смеяться любит нам;
Ее уж нет, сей жизни столь прекрасной…
А Мать, склонясь к обманчивым листам,
В них видит дочь надеждою напрасной,
Дарует жизнь безжизненным чертам,
В них голосу умолкшему внимает,
80 В них воскресить умершую мечтает.
Скажи, скажи, супруг осиротелый,
Чего над ней ты так упорно ждешь?
С ее лица приветное слетело;
В ее глазах узнанья не найдешь;
И в руку ей рукой оцепенелой
Ответного движенья не вожмешь.
На голос чад зовущих недвижима…
О! верь, отец, она невозвратима.
Запри навек ту мирную обитель,
90 Где спутник твой тебе минуту жил;
Твоей души свидетель и хранитель,
С кем жизни долг не столько бременил,
Советник дум, прекрасного делитель,
Слабеющих очарователь сил —
С нолунути ушел он от земного,
От бытия прелестно-молодого.
И вот —сия минутная царица,
Какою смерть ее нам отдала;
Отторгнута от скипетра десница;
юо Развенчано величие чела;
На страшный гроб упала багряница,
И жадная судьбина пожрала
В минуту все, что было так прекрасно,
Что всех влекло, и так влекло напрасно.
Супруг, зовут! иди на расставанье!
Сорвав с чела супружеский венец,
В последнее земное провожанье
Веди сирот за матерью, вдовец;
Последнее отдайте ей лобзанье;
по у та^ Где всем свиданиям конец,
Невнемлющей прости свое скажите
И в землю с ней все блага положите.
Прости ж, наш цвет, столь пышно восходивший,
Едва зарю успел ты перецвесть.
Ты, Жизнь, прости, красавец не доживший;
Как радости обманчивая весть,
Пропала ты, лишь сердце приманивши,
Не дав и дня надежде перечесть.
Простите вы, благие начинанья,
120 Вы, славных дел напрасны упованья…
Но мы… смотря, как наше счастье тленно,
Мы жизнь свою дерзнем ли презирать?
О нет, главу подставивши смиренно,
Чтоб ношу бед от Промысла принять,
Себя отдав руке неоткровенной,
Не мни Творца, страдалец, вопрошать;
Слепцом иди к концу стези ужасной…
В последний час слепцу все будет ясно…
Земная жизнь небесного наследник;
Несчастье нам учитель, а не враг;
Спасительно-суровый собеседник,
Безжалостный разитель бренных благ,
Великого понятный проповедник,
Нам об руку на тайный жизни праг
Оно идет, все руша перед нами
И скорбию дружа нас с небесами.
Здесь радости — не наше обладанье;
Пролетные пленители земли
Лишь но пути заносят к нам преданье
н° О благах, нам обещанных вдали;
Земли жилец безвыходный — страданье;
Ему на часть Судьбы нас обрекли;
Блаженство нам по слуху лишь знакомец;
Земная жизнь —страдания питомец.
И сколь душа велика сим страданьем!
Сколь радости при нем помрачены!
Когда, простясь свободно с упованьем,
В величии покорной тишины,
Она молчит пред грозным испытаньем,
Тогда… тогда с сей светлой вышины
Вся Промысла ей видима дорога;
Она полна понятного ей Бога.
О! матери печаль непостижима,
Смиряются все мысли пред тобой!
Как милое сокровище, таима,
Как бытие, слиянная с душой,
Она с одним лишь небом разделима…
Что ей сказать дерзнет язык земной?
Что мир с своим презренным утешеньем
160 Перед ее великим вдохновеньем?
Когда грустишь, о Матерь, одинока,
Скажи, тебе не слышится ли глас,
Призывное несущий издалека,
Из той страны, куда все манит нас,
Где милое скрывается до срока,
Где возвратим отнятое на час?
Не сходит лик душе благовеститель,
Земных утрат и неба изъяснитель?
И в горнее унынием влекома,
^° Не верою ль душа твоя полна?
Не мнится ль ей, что отческого дома
Лишь только вход земная сторона?
Что милая небесная знакома
И ждущею семьей населена?
Все тайное не зрится ль откровенным,
А бытие великим и священным?
Внемли ж: когда молчит во храме пенье,
И вышних сил мы чувствуем ни сход;
Когда в алтарь на жертвосовершенье
180 Сосуд Любви сияющий грядет;
И на тебя с детьми благословенье
Торжественно мольба с небес зовет;
В час таинства, когда союзом тесным
Соединен житейский мир с небесным,—
Уже в сей час не будет, как бывало,
Отшедшая твоя наречена;
06 ней навек земное замолчало;
Небесному она передана;
Задернулось за нею покрывало…
*9° В божественном святилище она,
Незрима нам, но, видя нас оттоле,
Безмолвствует при жертвенном престоле.
Святый символ надежд и утешенья!
Мы все стоим у таинственных врат;
Опущена завеса Провиденья;
Но проникать ее дерзает взгляд;
За нею скрыт предел соединенья;
Из-за нее, мы слышим, говорят:
„Мужайтеея; душою не скорбите!
С надеждою и с верой приступите!»
ПАВЛОВСКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ
* * *
Я с благодарностью сердечной извещаю,
Что, выпивши у вас три полных чашки чаю
И съев полдюжины тартин и сухарей,—
Не умер я, а сделался живей,
И сверх того, мне сон привиделся чудесной…
Мне снилось: будто я стал муж жены прелестной,
Что будто счастливо с ней прожил я сто лет,
И что когда пришло покинуть здешний свет —
Мы умереть, как должно, поленились,
А так, как Филемон с Бавкидой, превратились
В две липы свежие, у вас перед крыльцом,
И что под нашими согласными ветвями,
За круглым, дружеским столом
Сидите весело вы в летний жар с гостями
И пьете крепкий чай с салэ и сухарями.
Я только что хотел гонца к вам посылать,
Чтоб попросить у вас условного обеда
Для вашего соседа —
Как ваш гонец пришел меня к вам звать.
Ваш дар: в любезности других предупреждать,
И я, благодаря любезность вашу,
В исходе трех часов явлюсь к вам на обед,
Чтобы, отведав кашу,
Сказать, сидя близ вас: я счастливый сосед!
PS. Прошу вас извинить рассеянность поэта!
Я так был рад тому, что буду видеть вас,
Что проглядел в записке вашей час
И ветрено, в конце ответа,
Назначил свои
(Не снравясь
