титульном листе тетради запись: «Часть 2. Дерпт», бумага с водяным знаком «1817». Этот сборник стихотворений Жуковского, переписанных М. А. Мойер, от¬крывается долбинскими стихотворениями 1814 г. («Эолова арфа», «К Вяземскому. Ответ на его послание к друзьям», «Добрый совет. В альбом В. А. А.(збукину)», «Теон и Эсхин», «Росписка Маши» и др.), расположенными на лл. 2—16. Среди этих стихотворений, на л. 13 об., находится и текст ранее неизвестного стихотвор¬ного обращения Жуковского к И. В. Киреевскому, старшему сыну его племянни¬цы А. П. Юшковой (в нервом браке Киреевской, во втором—Елагиной), которому посвящено стихотворение «Младенец» (1806; см.: Т. 1. С. 113, 510) и который упо¬минается в долбинском стихотворении «Прощание» (1815; см.: Там же. С. 400, 743). Более точно датировать стихотворение «К Ваничке» не представляется воз¬можным: копии текстов Жуковского в тетради не расположены в строгом хроно¬логическом порядке по числам и месяцам, хотя годовая хронология в них сохра¬няется. Таким образом, приблизительное время создания стихотворения опреде¬ляется датами так называемой «долбинской осени» — от начала октября 1814 до 6 января 1815 г.

Подробнее об отношениях Жуковского и И. В. Киреевского см. примечания к стих. «Младенец» и «Прощание» в т. 1 наст, изд., а также: Жуковский в воспоми¬наниях современников. М.: Наука: Языки русской культуры, 1999. С. 616—617.

О. Лебедева

(К А. А. Прокоповичу-Антонскому)

(«Хранитель, друг моих весенних дней…») (С. 363)

Автограф (РНБ, он. 1,№26, л. 90) — черновой набросок, с датой вверху лис¬та: «Генваря 8. 1815»).

При жизни Жуковского не печаталось. Впервые: Бумаги Жуковского. С. 60 (ст. 1—7). Печатается впервые полностью. Датируется: 8 января 1815 г.

Адресатом этого незаконченного послания, но всей вероятности, является ди-ректор Московского университетского благородного пансиона, бывший в годы учебы там Жуковского инспектором и его наставником в поэтической деятельно¬сти,—А. А. Антонский-Прокопович (1762—1848). В его квартире при Благород¬ном пансионе, в комнате, которая помещалась во флигеле, выходящем в Газетный переулок (см.: Осокин В. «Его стихов пленительная сладость…»: В. А. Жуковский в Москве и Подмосковье. М., 1984. С. 59, 63), Жуковский жил в предвоенные го¬ды, во время редактирования журнала BE, приезжая в Москву. Этот дом, где Жу¬ковский занимал сначала тесную каморку, а потом три комнаты, был ему дорог как воспоминание о поэтической юности. Столь же дорог был ему и образ настав¬ника. Стремление Антонского-Прокоиовича—воспитывать литературные интере¬сы пансионеров—оказало безусловное воздействие на формирование поэтическо¬го творчества Жуковского (см.: Загарин. С. 11—12). «Теперь еще одна просьба. Одна об общем нашем благодетеле Антонском. (…) Я всегда храню к нему в серд¬це благодарное уважение»,— писал Жуковский А. И.Тургеневу 21 июня 1814г. (ПЖТ. С. 121).

Замысел написания послания к Антонскому-Прокоповичу относится уже к концу 1814 г. В списке задуманных произведений читаем: «Послание к Антонско-му», «К Антонскому» (см.: РНБ, on. 1, №77, л. 25—25 об.). Однако работа над по¬сланием, вероятно, началась по приезде Жуковского в Москву в самом начале ян¬варя 1815 г. Это была первая встреча Жуковского со столицей после пожара 1812 г. «Теперь нишу из священной нашей столицы, покрытой прахом славы, в которую въехал я с гордостию Русского и с каким-то особенным чувством, мне од¬ному принадлежащим, как певцу ее величия»,— сообщал он 25 января А. И. Тур¬геневу (ПЖТ. С. 135). Послепожарная Москва вызвала в сознании поэта память о юности, о наставнике, о доме, который был для него родным и который уже боль¬ше не существовал. Характерно, что на обороте листа с черновым наброском (л. 90 об.) имеется запись: «К Антонскому».

В архиве поэта (РНБ, он. 1, №78, л. 44) сохранился план этого послания, на-чинающийся словами: «Мы свиделись в Москве. Я искал тебя в том месте, где моя молодость была облаготворена тобою. Его нет—пепел развалины и молчание…»

А. Янушкевич

(В альбом Императрице Марии Федоровне 2-ое сентября 1815)

(«Что пышные сады Царей…») (С. 364)

Автограф неизвестен.

Копия (РГАЛИ, он. 1, № 1, л. 1, 1 об., 2)—рукою неизвестного лица, с под¬писью: «Жуковский».

При жизни Жуковского не печаталось. Печатается впервые. Датируется: 2 сентября 1815 г.

В архивном описании единицы хранения, содержащей копию этого стихотво-рения, авторство Жуковского точно не установлено и дается предположительно, хотя после текста есть указание: «Жуковский». К первым словам заглавия: «В аль¬бом» имеется следующее зачеркнутое примечание, с выносным астериском и под¬писью «В»: «Находящийся в Розовом павильоне Павловского сада. Каждый посе¬титель имеет право вписывать в него свои мысли и чувствования, родившиеся в прогулке по живописным здешним садам».

Розовый павильон в Павловске был местом литературных чтений и музициро-вания при императрице Марии Федоровне (см. примеч. к стихотворению «О див¬ной розе без шипов…» в наст. изд.). По воспоминаниям современников, в альбом Розового павильона вписывали свои стихи известные поэты того времени, в том числе и Жуковский. «Лет десять тому назад,—сообщает мемуаристка,—я посети¬ла эти места. Партер заглох, и розанов не было; но всё оставалось в прежнем виде внутри Розового павильона. Известный мне альбом лежал на том же столике. В нём писали Жуковский и Крылов» (Муханова М. С. Записки // РА 1878. № 3. С. 307).

По всей вероятности, стихи были переписаны из этого альбома автором при-мечания (как правило, так подписывался при публикации текстов Жуковского П. А. Вяземский), а копия сделана рукою В. Ф. Вяземской (в архиве Вяземского находятся копии других стихотворений Жуковского, переписанные ею).

Как известно из свидетельств самого Жуковского, его представление императ¬рице Марии Федоровне произошло 4—5 сентября 1815 г. (скорее всего, 5-го, так как речь идет о воскресенье). Ср.: «Теперь о свидании с Императрицею. Уваров, на другой день моего приезда [из Дерита; 24 августа.—А. Я.], написал к ней, что я в Петербурге, и получил приказ представить меня в следующее воскресенье. (…) и мы с Уваровым отправились в воскресенье во втором часу во дворец» (УС. С. 15). Зная заранее об этой встрече с императрицей, Жуковский приготовил, по всей вероятности, накануне (2-го сентября) стихотворение для ее альбома.

Альбомный мадригал, несмотря на некоторую заданность поэтической уста¬новки, имеет очевидные переклички со стилем павловских стихотворений Жуков¬ского, обращенных к императрице Марии Федоровне. С одной стороны, он про¬должает мотив возвращения из заграничных походов сына императрицы Алек¬сандра I, заявленный еще в послании «Государыне Императрице Марии Федоров¬не» (см. т. 1 наст. изд. С. 257—259). Ср.: послание — «Придёт, придёт, свершив за правду битвы, // Защитник Царств, любовь Царей, Твой Сын…»; «В альбом…» — «Придёт, придёт Он в отчий дом, // К Ея стонам положит гром…»

С другой стороны, предвосхищает лексико-стилистическую и образную систе¬му элегии «Славянка» и «Отчетов о луне», обращенных к императрице Марии Фе-доровне. В этом отношении стихотворение «В альбом Императрице Марии Фе-доровне. 2-ое сентября 1815» является прологом к павловским стихотворениям 1815—1820 гг.

А. Янушкевич

«Вот Пушкин, добрый наш поэт!..»

(С. 366)

Автограф (ПД. № 27773, л. 1)—беловой. При жизни Жуковского не печаталось. Печатается впервые. Датируется: предположительно 1816 г.

Четверостишие Жуковского обращено к поэту Василию Львовичу Пушкину (1766—1830), дяде А. С. Пушкина, автору поэмы «Опасный сосед» (1811), которая из-за своего фривольного содержания могла быть напечатана в Мюнхене лишь в 1815 г. (литографическое издание).

Эта поэма, заглавие которой и обыгрывается в экспромте Жуковского, стала своеобразной визитной карточкой В. Л. Пушкина. Современники отмечали в ней яркость бытовых сцен, стремительность повествования, выразительность сатири-ческих образов. Не случайно они увидели в ней «Гогартов оригинал, с которого копию снять невозможно» (Московские ведомости. 1830. № 70. 30 августа. С. 3120). «Вот стихи! Какая быстрота, какое движение! И это написала вялая муза Василия Львовича!» — восклицал К. Н. Батюшков (Батюшков. Т. 2. С. 174). Подробнее см.: Михайлова Н. И. Василий Львович Пушкин // Василий Пушкин. Стихи. Проза. Письма. М., 1989. С. 12—14.

В первой половине марта 1816 г. Василий Львович Пушкин становится арза-масцем под прозвищем «Вот» (из баллады Жуковского «Светлана»), а вскоре ему была оказана честь стать старостой «Арзамаса», «с приобщением к его титулу двух односложных слов я и вас»— «Вот я вас!» В протоколе «Арзамаса», рассказываю¬щем об этом событии, говорилось: «Вытребовать у него список известной его про¬казы с веселою Музою, именуемой Опасный сосед, переписать ее чистым почерком, переплести в бархат и признать ее арзамасскою кормчею книгою» (Арзамас—2. Кн. 1. С. 345—346). Жуковский, по всей вероятности, посвятил свое четверости¬шие приезду В. Л. Пушкина в Петербург вместе с Н. М. Карамзиным и П. А. Вя¬земским в начале 1816 г. Это было время его славы как автора «Опасного соседа», и сама церемония его приема в «Арзамас» (подробнее см.: Гиллельсон М. И. Мо¬лодой Пушкин и арзамасское братство. Л., 1974. С. 80—88) подчеркивала это. Своим четверостишием Жуковский как бы устраивал его «презентацию» в «Ар¬замасе».

А. Янушкевич

(Послание к П. А. Вяземскому)

(«Хоть мы в такие дни живем…») (С. 366)

Автограф неизвестен.

Копия (РНБ, ф. 550, он. HI. Q. XIV. 153, л. 20—23 об.) —рукою неустанов¬ленного лица, без подписи.

При жизни Жуковского не печаталось.

Впервые: ИОРЯС. 1911. Т. 16. Кн. 2. С. 33—38. Публикация И. А. Бычкова. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по копии. Датируется: сентябрь 1816 г.

Датировка и атрибуция адресата предположительны. В стихотворении идет речь о лете, проведенном Жуковским в Дерите. Известно, что поэт провел в Дер¬нте два лета: июль-август 1815 г. и почти весь 1816 г. (с апреля по декабрь). Об этом см.: ПЖТ. С. 146—171; Петухов. С. 71; PC. 1883. №9. С. 535—536.

И. А. Бычков, впервые опубликовавший стихотворение под условным загла¬вием «Послание» (ИОРЯС. 1911. Т. 16, Кн. 2. С. 33—38) и давший описание его рукописной копии (Отчет Ими. Публичной библиотеки за 1902 г. СПб., 1910. С. 188—191), отнес его к лету 1815 г.

Однако некоторые реалии текста свидетельствуют о том, что он был создан позже, скорее всего, в сентябре 1816 г. В частности, это первые четыре стиха по¬слания, которые явно имеют в виду конкретные судьбы известных Жуковскому поэтов (ср.: «Хоть мы в такие дни живем, // Что нашу братью, стиходеев, // Сажают в крепость как злодеев // И как безумных в желтый дом…»). За 1815 г. не извест¬ны никакие крупные политические дела поэтов (тина процесса В. Ф. Раевского, заключенного в Тирасиольскую крепость в 1822 г.) или слухи о безумии (подобно известию о безумии К. Н. Батюшкова, распространившемуся в том же 1822 г.). Но вот 17 сентября (но ст. ст.) 1816 г. умер В. А. Озеров, о безумии которого много го¬ворили в дружеском кругу Жуковского (см. примеч. к стих. «К кн. Вяземскому и В. Л. Пушкину» в т. 1 наст. изд.). Кроме того, известно, что в начале 1817 г. Жу¬ковский вел активную переписку с Н. М. Карамзиным и А. И. Тургеневым (см.: РА. 1869. Стб. 1386; ПЖТ. С. 169—171—175, 179,