189) об облегчении участи на¬вечно разжалованного и заключенного в крепость Оренбургского военного гар¬низона поэта А. И. Мещёвского (ок. 1792 — ок. 1820). Вероятно, Мещёвский был знаком Жуковскому еще со времени обучения первого в Московском университет¬ском благородном пансионе; несколько стихотворений Мещёвского вошли в из¬данные Жуковским поэтические антологии: СРС (1810—1815) и «Собрание образ¬цовых русских сочинений и переводов» (1815—1817). Подробнее о Мещёвском и его отношениях с Жуковским см.: Роскина Н. А. Новое о поэте А. И. Мещёвском // ЛН. М., 1956. Т. 60. С. 537—540; письма Мещёвского к Жуковскому и Вяземско¬му— РГАЛИ, он. 1, № ПО; ф. 195, №2308. И хотя все вышеупомянутые источни¬ки относятся к первым месяцам 1817 г., другие эпистолярные материалы свиде¬тельствуют о том, что Жуковский узнал об участи Мещёвского и принял меры для ее облегчения раньше: в письме к А. П. Киреевской от 15 сентября 1816 г. Жуков¬ский переправил ей какое-то несохранившееся письмо об участи Мещёвского: «… посылаю вам письмо, полученное из Сибири. (…) Вам же, мои милые сестры, по¬сылается оно только для того, чтобы вы со своей стороны подали также помощь М.» (PC. 1883. №9. С. 537). Фамилия, обозначенная буквой «М.», раскрывается в письме тому же адресату от 7 ноября 1816 г.: «Благодарствуйте за Мещёвского!» (Там же. С. 541). Кроме того, сохранилось письмо П. А. Вяземского к А. И. Турге¬неву от 27 сентября 1816г., в котором адресант уведомляет последнего о том, что «… получил несколько писем от Жуковского» после его продолжительного молча-ния. Вероятно, в этих письмах содержалась информация о судьбе Мещёвского, поскольку далее Вяземский обращается к адресату с просьбой похлопотать о ссыльном поэте: «Он [Жуковский] писал тебе о Мещёвском. Приложим однодуш-ные старания. (…) Надобно вытащить его из бездны». Наконец, в этом же самом

письме Вяземский сообщает Тургеневу о своем намерении издавать сочинения покойного Озерова (2-я часть этого издания вышла в СПб. в 1816 г.; 1-я—с био-графией Озерова, написанной Вяземским,— в 1817 г.). И далее имена ссыльного Мещёвского и безумного Озерова сближены в контексте письма, предельно реми-нисцентного первому четверостишию комментируемого послания, по своей об¬щей мысли о невыносимой участи русских поэтов вообще: «… государство, где Озеровы принуждены для куска хлеба служить в лесном департаменте и где най¬дешь не одного Мещёвского, а сотни…» (OA. Т. I. С. 53—54).

Все это позволяет предположительно атрибутировать послание Жуковского как обращенное к П. А. Вяземскому и отнести время его создания к сентябрю 1816 г.

Ст. 9. Ты имя мудрого мне дал…— Этот стих можно рассматривать как косвен¬ное подтверждение того, что послание Жуковского обращено к П. А. Вяземскому. Хотя ни в одном из известных стихотворных посвящений последнего Жуковскому эпитет «мудрый» прямо не присутствует, но в стихотворении Вяземского «К Ба¬тюшкову» (1815) «почетный наш поэт»—Жуковский отождествлен с Горацием, символическим воплощением житейской мудрости, и Эпиктетом, столь же устой¬чивым выражением мудрости философической: «Почетный наш Поэт, // (…) Жу¬ковский в ранни годы // Гораций-Эпиктет» (Вяземский. Т. 3. С. 103—104).

Ст. 11. На диком Гохланде скучал…— Гохланд (Hogland, Suursaari) — скалистый остров в Финском заливе, ближе к эстонскому берегу; принадлежал к Выборгской губернии. Гохланд весь состоит из гранитных утесов, покрытых сосновым и ело¬вым лесом. На эстонском побережье напротив Гохланда расположен город Вызу (Войзек, Выйзика), где находилась мыза одного из ближайших дерптских друзей Жуковского, Тимофея фон Бока, который в августе 1816 г. договорился с Жуков¬ским о его приезде в Выйзику, однако этот визит, видимо, состоялся позже (см. примеч. к стих. «Т. Е. Боку» («Мой милый Бок…»).

Ст. 61—62. Что ехать я хотел, хотел, II Да лето в Дерпте просидел…— Во второй половине июня 1816 г. Жуковский писал А. И. Тургеневу о своем скором отъезде в Ревель (ПЖТ. С. 157) и о планах в течение июля и августа, после морских купа¬ний в Ревеле, совершить поездку по Лифляндской Швейцарии (округ г. Вендена, ныне Цесиса—ПЖТ. С. 158). Однако в письме А. П. Киреевской, датированном «летом 1816», эти две поездки упомянуты в обратном порядке—сначала путеше¬ствие но Лифляндской Швейцарии, предпринятое, скорее всего, в одиночку, а по¬том— морские купания в Ревеле, куда Жуковский ездил вместе с Протасовыми и И. Ф. Мойером (PC. 1883. №9. С. 535—536); так что к середине июля Жуковский, вероятно, был уже в Дерпте.

Ст. 75-—-77. И между тем как в телескоп ~ Смотрели наши астрономы…—Знаком-ство Жуковского с известным астрономом Ф. В. Струве, экстраординарным про-фессором Дерптского университета, удостоверено письмом Жуковского к Л И. Тур-геневу от 12 апреля 1815 г. (ПЖТ. С. 146).

Ст. 115. К пункту последнему, к портретам…— Этот стих, как и ст. 12—15: «Ты говоришь, что два портрета ~ Тебе пришлю я дружбы ради…», является ответом на просьбу, высказанную, видимо, Вяземским, прислать портреты М. А. Протасовой и А. А. Воейковой, рисованные Жуковским. Как известно, в 1816 г. Жуковский брал уроки рисования и гравирования у деритского художника Зенфа (Петухов. С. 74).

Ст. 132—133. Заочно рисовать кого-то II Я раз пятнадцать начинал…— Косвен¬ное подтверждение даты создания послания: в течение 1816 г. семейство Воейко¬вых в Дерите отсутствовало. А. А. и А. Ф. Воейковы путешествовали но югу России (см.: PC. 1883. №8. С. 228; ПЖТ. С. 157). А. А. Воейкова вернулась в Дерит лишь к октябрю 1816 г., о чем свидетельствует ее приписка к письму Жуковского А. П. Киреевской от 23 октября 1816 г. (PC. 1883. № 9. С. 539).

О. Лебедева

«Аглая грация, в России потаскушка…»

(С. 370)

Автограф неизветен. Копии:

1) ПД, ф. 588, № 9625, л. 10 — рукою А. П. Зонтаг в ее альбоме.

2) РГБ, ф. 99 (Елагины), on. 1, карт. 22, № 12, л. 16—рукою М. А. Мойер, с да¬той: «1816 ноябрь».

При жизни Жуковского не печаталось. Печатается впервые. Датируется: ноябрь 1816г.

В тетради рукописей из архива Елагиных, содержащей копии стихотворений Жуковского, вероятно переписанных для А П. Киреевской-Елагиной ее родст-венницей и подругой М. А. Протасовой-Мойер, кроме даты: «1816 ноябрь», есть еще помета: «Дерит». Жуковский в это время действительно находился в Дерпте, но утверждать с полной уверенностью, что эпиграмма на Шаликова родилась именно здесь в ноябре 1816 г., вряд ли возможно, хотя исключить такое предпо¬ложение тоже нельзя. Она могла возникнуть как отклик на сатирическую харак¬теристику А. Ф. Воейкова из «Дома сумасшедших», в одну из палат которого был заключен и Шаликов: он «(…) кличет граций здешних мест// И, мяуча сладостра¬стно, // Размазню без масла ест» (Арзамас—2. Кн. 2. С. 169).

Несомненно одно: эпиграмма на поэта-сентименталиста и издателя альманаха «Аглая» князя П. И. Шаликова (1767 или 1768—1852) была создана в атмосфере «Арзамаса», где его личность имела знаковый характер как выражение ложной чувствительности и эпигонства. Альманах Шаликова «Аглая» (1808—1812) рождал естественные ассоциации с одноименным альманахом Н. М. Карамзина, издавав¬шимся в 1794—1795 гг., и воспринимался как плагиат. Здесь можно указать на эпиграмму некоего Гартмана, созданную между 1808 и 1812 гг. и, вероятно, из¬вестную в литературных кругах:

О Карамзин! Твоя младая, Любезна, кротка дщерь Аглая Повсюду умницей слыла; Но лишь с князьями стала знаться И в красной uta.tu к нам являться, Она, увы! с ума сошла.

(Русская эпиграмма: XVIII — начало XIX века.

Л., 1988. С. 160)

(Курсив автора, намекающий не только на красную обложку журнала, но и на женщину легкого поведения.)

Каламбурное обыгрывание заглавия шаликовского альманаха через соотноше¬ние с именем одной из трех харит (граций) присутствовало уже в арзамасской са¬тире К. Н. Батюшкова «Видение на берегах Леты». К стихам, адресованным Ша¬ликову: «Увы, я пастушок (…) Вот мой Амур, моя Аглая», было сделано примечание: «Аглая, несчастная Грация, вовсе не дева, а журн(ал) кн. Шаликова» (Батюшков. Т. 1. С. 374). Жуковский лишь заострил эту характеристику, хотя можно предпо¬ложить, что Батюшков был знаком с эпиграммой Жуковского и прибавил приме¬чание позднее.

Ст. 2. О Шаликов Петрушка…— Каламбурное обыгрывание имени князя Шали-кова— Петр через соотношение с известным героем народного кукольного театра.

А. Янушкевич

«За множество твоих картин…»

(С. 371)

Автограф неизвестен. Ко и и и:

1) ПД, ф. 588, № 9625, л. 20 об.— рукою А. А. Воейковой в альбоме А. П. Зонтаг.

2) РГБ, ф. 99 (Елагины), он. 1, карт. 22, № 12, л. 16—рукою М. А. Мойер. При жизни Жуковского не печаталось.

Печатается впервые. Датируется: ноябрь 1816г.

Текст эпиграммы в копии № 2 идет вслед за эпиграммой «Аглая грация, в Рос¬сии потаскушка…» и имеет ту же творческую историю и основания для датировки (см. примеч.).

Героями эпиграммы выступают два объекта арзамасской сатиры — стихотво¬рец граф Д. И. Хвостов (1756—1835), член «Беседы любителей русского слова», символ графоманства, и писатель, историк, собиратель древностей, издатель, ху¬дожник-дилетант П. П. Свиньин (1787—1839), склонный к сенсационным вымыс¬лам и отличавшийся плодовитостью в своих многочисленных «Путешествиях…» и в живописи. В 1815 г. вышел его «Опыт живописного путешествия но Северной Америке», вызвавший отклики в арзамасских выступлениях (см.: Арзамас—2.

Кн. 1. С. 269, 310). По всей вероятности, Жуковскому была знакома сатирическая характеристика Свиньина из «Дома сумасшедших» А. Ф. Воейкова:

Вот чужих статей писатель

И маляр чужих картин, Книг безграмотных издатель,

Северный орел — Сейм ним. Он фальшивою монетой

Целый век перебивал И, оплеванный всем светом,

На цени приют сыскал

(Эпиграмма и сатира: Из истории литературной борьбы XIX-го века. М.; Л.: Аса-demia, 1931. Т. 1. С. 526).

Эпиграмма Жуковского своей параллельной характеристикой Хвостова и Свиньина закрепляла арзамасскую традицию высмеивания графоманства и эпи-гонства.

А. Янушкевич

В. А. Жуковский в день рождения своего нашел перстень, Аполлонову голову; при оном была записочка, в которой объяснено, что перстень не ему, а его мизенцу

[1] «Нельзя ль вам моего решить недоуменья?..»

[2] «Нашелся ль, дайте мне ответ…»

(С. 371)

Автограф неизвестен.

Копия (РНБ, ф. 550, он. HI. Q XIV. 153, л. 14—15)—рукою М. Н. Дириной, с подписью: «Ж.»

При жизни Жуковского не печаталось.

Впервые: ИОРЯС. СПб., 1911. Т. XVI. Кн. 2. С. 38—40. Публикация И. А. Бычкова.

Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по копии. Датируется: конец января — начало февраля 1817г.

Датировка предположительная. И. А. Бычков, при первой публикации этих текстов, поступивших в Имп. Публичную библиотеку в составе архива М. Н. Дири-ной-Рейц, деритской знакомой Н. М. Языкова и посетительницы салона А. А. Во-ейковой, счел Дерит наиболее вероятным местом их создания (Отчет ИПБ за 1902 г. СПб., 1910. С. 188—191; ср.: ИОРЯС. Т. XVI. С. 38).

В таком случае они могли быть написаны только в 1817 г.—единственный день рождения, который Жуковский провел в Дерите, приходится на 1817 г., вре¬мя после свадьбы М. А. Протасовой и И. Ф. Мойера (венчание состоялось 14 янва¬ря; день рождения Жуковского—29 января, а уехал он из Дерпта лишь в сентяб¬ре 1817 г.—см.: ПЖТ. С. 179).