поблеклый цвет
Во гроб одетого младенца —
То ясный вид переселенца
Прекрасного в прекрасный свет!
Он смерти душу раскрывает
И тихим ангелом летает.
58° Над ним, столь мило спящим, весть,
Что верой знаемое есть,
Толь сладостный, толь благодатный
Нетщетной вымышлен мечтой!
Всегда кругом души летают,
Ее живят и ободряют
Жильцы обители иной,
И самый трепет, с коим внемлет
Она незримого привет,
59° Создатель занавес нодъемлет,
Своим томительным волненьем
Ей убедительно гласит,
Что нрорицательным виденьем
Уж миру отдана другому
< ‘
Во дни блаженныя отцов
Все было полно красотою,
Все жило жизнию двойною
600 И область светлая духов
Выла союзница с земною.
А в наши дни ум все убил!
( ‘. «.
Фантазия лишилась крил,
История сменила сказки,
А истины все нет как нет!
О прародители, ваш свет
Прекрасней нашего был света!
Земля была землей поэта
И не была разорена
010 Очарований сторона.
В каком пределе поднебесной
Она цвела —нам неизвестно,
Но чудеса ея хранит,
Не изменялся, преданье.
Теперь на западе горит
Одно лишь мертвое сиянье,
И, взором следуя за ним,
Мы равнодушно говорим:
Садится солнце! к в ту нору
020 Иное там являлось взору:
Земля волшебников и фей
Манила прелестью своей!
Чертоги зрелись там из злата;
Из них но светлым ступеням,
По разноогненным коврам
Младые феи выбегали
Вперед царицы молодой
И в кладези воды живой
Златые чаши наполняли,
И пили молодость из них,
И разлетались и слетались,
И облака вкруг загорались
От риз эфирно-золотых…
* * *
Хотя по-русски я умею
И сам иное сочинить —
Но признаюсь, переводить
Irresistible я не смею!
Пугающий воображенье.
Во всяком случае другом
Я для него бы выраженье
Свободно в словаре нашел,
И с ясностью и с полнотою
Для вас такое слово я.
Мне не поможет, как бывало!
К тому ж, бывает и опасно
То вслух для всех переводить,
Что самому тихонько ясно.
Я принужден был иеревесть,
Я б не задумался нимало,
Его б мне сердце подсказало
И не снросясь у головы.
Для той, которая как вы
Мила, достойна быть любима,
Да и должна любима быть!
Всего верней переводить
Irresistible, неизбежима.
* * *
О дивной розе без шипов
Давно твердят в стихах и прозе;
Издревле молим мы богов
Открыть нам путь к чудесной розе:
Ее в далекой стороне
Цветущею воображаем;
На грозной мыслим вышине,
К которой доступ охраняем
Толпой драконов и духов,
Средь ужасов уединенья —
Таится роза без шипов;
Но то обман воображенья —
К нам близко! В райский уголок,
Где он в тиши благоухает,
Дракон путей не заграждает:
Его святилище хранит
Богиня-благость с ясным взором,
Приветливость — сестра харит —
С приятным, сладким разговором,
С обворожающим лицом —
И скромное Благотворенье
С тем очарованным жезлом,
Которого прикосновенье
И сжатым горестью устам
Улыбку счастья возвращает.
Там невидимкой расцветает
Созданье лучшее богов —
Святая Роза без шипов.
С ТОГО СВЕТА
Он прав, наш Вяземский! Я думал, что он льстец
Я в истине его катреня сомневался!
Но в свой последний час вчера я сам признался,
Что он тебя хвалил, спросясь у всех сердец!
И чтоб его стихи не оправдать собою,
Чтоб подле мудрости свой ум не погубить,
Чтобы хоть умереть со здравою душою —
Себя я поскорей решился уморить!..
Самоубийство мне, увы! не пособило!
Я уморил себя… но то уж поздно было!
ГРАФИНЕ С. А. САМОЙЛОВОЙ
I
Напрасно я мечтою льстился,
Напрасно я вчера просился,
Графиня, к вам, поздравить вас!
Что в поздравлен ье, вы сказали
И холодно мне отказали —
Благодарю и за отказ!
Не до меня вам — вы с гостями!
Я знаю, повидаться с вами
Теперь небесные пришли
Очарователи земли,
Вас посещавшие и прежде!
Вам давшая свое названье
И вас нарекшая своеШ
Я ваше не дерзну вниманье
Отвлечь от светлых сих гостей;
А разве тайное желанье
Шепну вам издали душой!
И в нем вам нужды нет, я знаю!
Но я вам благ земных желаю,
Как верный, вшедший в храм святой.
На жертвеннике Провиденья
Приносит теплые моленья
Не для небес, а для себя;
Моляся душу возвышает,
И все в молитве заключает,
И мысль награды истребя!
з° И кто же запретит мне сладость
Жить с вашим благом, как с мечтой,
Души сонутницей родной,
Желать, чтоб все, что ваша младость
Так обещает нам, сбылось,
Достойным вас и неизменным,
Не тем ничтожным и пустым
Рассея н н о-об ыкно венным,
Которое так часто зрим
4° Желаний ветреных предметом,
Вотще боготворимый светом!
Кто вашу душу прочитал,
Тот сердца тайным упованьем
Иное счастье вам создал;
Тому любезнейшим желаньем
Сия прекрасная мечта,
И ободряющей звездою
5° Сияет над его тропою
Любимой жизни красота!
Вас небо, верьте, отличило!
Оно недаром отворило
Прекрасного в сем мире нет:
В него прекрасное с собою
Мы вносим с нашим бытием!
Мы jишь в себе его найдем!
О, ваше сердце верно встретит
00 Прямую прелесть жизни сей,
И ряд веселых фонарей
Дорогу вашу всю осветит!
Пусть друга-ангела рука
Их зажигает перед вами!
За вами следуя глазами,
Вас буду сердцем провожать
И благодарно их считать!
II
Вчера я вас не убедил
Своею прозою убогой;
С холодностью внимали строгой
Вы все, что я ни говорил.
Не знаю, быть красноречивым,
Умел ли 6 Цицерон при вас;
Но только знаю, что подчас
Хотя и рад бы стать болтливым,
Но все растеряны слова,
И бродит кругом голова!
Но дело не о том —стихами
Позвольте то мне повторить,
О чем уж я дерзнул просить
Вас прозы скучными словами.
На этих днях —в последний раз,
Когда из Павловского сада
Так быстро я перескочил
На мостовую Петрограда,
Когда я в Петербурге был —
Я шел Фонтанкой, в размышленье,
И ваше божество, забвенье,
Ваш верный, неразлучный друг,
Не шло, к несчастию, со мною,
Я был один или с мечтою
Вдвоем —не помню! только вдруг
У Семионовского моста
Приятный, небольшого роста,
3° С лицом, блестящим остротой,
В измайловском мундире, словом —
Черкасов встретился со мной;
И вижу я, что под покровом
Его веселости живой
Как будто грустное таилось!
Он руку дружески мне дал;
Мне то, что взор мой угадал!
Увы! по виду он виною
4° Тяжелою обременен;
Но вправду — виноват ли он?
Зачем коварною судьбою
Ему был тот альбом вручен,
Который вы своей рукою
Его ужасно в руки брать!
Волшебство —каждая там строчка!
Там каждая в линейках точка
Коварным хвостиком своим,
5° Как талисман, об во рожает,
И сердцу глас тот повторяет,
Который, раз быв слышан им,
С ним познакомит вдохновенье,
И раззнакомит с ним — забвепьА
Чем виноват Черкасов мой?
Поверьте, долго он сражался
С неизбежимою судьбой,
И ей бы, верно, не поддался,
Когда бы не поддаться мог!
60 Враждующий какой-то бог
Его невольно в преступленье
Увлек. Отвергнув подозренье,
Сестре любезной в угожденье,
Неосторожным он пером
Ваш переписывал альбом!
И шепотом по нотам пела
Все то, что вслух певали вы!
г/8
И сердце слушало невольно!
А сердца слишком уж довольно
Для потрясенья головы!
С напрасно-гордой головой:
Но что ж, когда еще с судьбой
Она в коварном заговоре?
Неосторожный витязь мой,
Занявшись милой перепиской,
Не мог беды заметить близкой
И лишь тогда ее узнал,
Когда ее добычей стал!
Судьбы постигнувши коварство,
Он вздумал, что найдет лекарство
От яда, выпитого им,
В сообществе с подругой думы,
Которою часы угрюмы
Так часто мы животворим,
Которой действие чудесно,
Которая в досужный час
Приводит неприметно нас
К приятному самозабвенью,
Нас покоряет размышленью
И нам, обманутым тщетой,
Тщеты обманчивость являет —
И призрак, узнанный душой,
С летучим дымом исчезает;
Короче —в помощь слабых сил,
Совсем расстроенных борьбою
С необоримою судьбою,
Черкасов трубку закурил!
Коварная очаровала
Непостоянный трубки дым!
Все мысли вдруг слиялись с ним!
Как легкий гений, подымался
Он над сверкающим огнем —
Душе обрадованной в нем!
И, с ним летая, прилипала
К тем очарованным листам,
Которых вид, очам опасной,
Ее пленил так самовластно…
Она с ним и осталась там!
Итак, судьбою побежденный,
Черкасов, вам боясь отдать
Альбом ваш, дымом окуренный,
Опять для вас переписать
Его своей рукой решился!
Ужель напрасно он трудился?
Графиня! Умоляю вас:
Не требуйте оригинала!
Его судьба уж наказала!
К тому ж —сказать бы в добрый час! —
То в первый и в последний раз!
* * *
Взошла заря. Дыханием приятным
Сманила сон с моих она очей;
Из хижины за гостем благодатным
Я восходил на верх горы моей;
Жемчуг росы но травкам ароматным
Уже блистал младым огнем лучей,
И день взлетел, как гений светлокрылый!
И жизнью все живому сердцу было.
Я восходил; вдруг тихо закурился
Туманный дым в долине над рекой;
Густел, редел, тянулся, и клубился,
И вдруг взлетел, крылатый, надо мной,
И яркий день с ним в бледный сумрак слился,
Задернулась окрестность пеленой,
И, влажною пустыней окруженный,
Я в облаках исчез, уединенный…
ПУТЕШЕСТВЕННИК И ПОСЕЛЯНКА
Благослови Господь
Тебя, младая мать,
И тихого младенца,
Приникшего к груди твоей;
Здесь, иод скалою,
В тени олив твоих приютных,
Сложивши ношу, отдохну
От зноя близ тебя.
Поселянка
Скажи мне, странник,
10 Куда в палящий зной
Ты пыльною идешь дорогой?
Товары ль городские
Разносишь по селеньям?..
Ты улыбнулся, странник,
На мой вопрос.
Товаров нет со мной.
Но вечер холодеет;
Скажи мне, поселянка,
Где тот ручей,
20 В котором жажду утоляешь?
Поселянка
Взойди на верх горы;
В кустарнике тропинкой
Ты мимо хижины пройдешь,
В которой я живу;
Там близко и студеный ключ,
В котором жажду утоляю.
Следы создательной руки
В кустах передо мною;
Не ты сии образовала камни,
Обильно-щедрая природа.
Поселянка
Иди вперед.
Покрытый мохом архитрав,
Я узнаю тебя, творящий Гений;
Твоя печать на этих мшистых камнях.
Поселянка
Всё дале, странник.
И надпись под моей ногою;
Be затерло время:
Ты удалилось,
Глубоко врезанное слово,
Рукой Творца немому камню
Напрасно вверенный свидетель
Минувшего богопочтенья.
Поселянка
Дивишься, странник,
Ты этим камням?
Подобных много
Близ хижины моей.
Где? где?
Поселянка
Там, на вершине,
В кустах.
Что вижу? Музы и хариты.
Поселянка
То хижина моя.
Обломки храма.
Поселянка
Вблизи бежит
И ключ студеный,
В котором воду мы берем.
Не умирая, веешь
Ты над своей могилой,
О Гений; над тобою
Обрушилось во прах
Твое прекрасное созданье…
А ты бессмертен.
Поселянка
Помедли, странник, я подам
И плющ обвесил
Твой лик божественно прекрасный.
Как величаво
Над этой грудою обломков
Возносится чета столбов.
О, как они,
В печальный мох одев главы священны,
Скорбя величественно, смотрят
На раздробленных
У ног их братии;
В тени шиновников зеленых,
Под камнями, под прахом
Лежат они, и ветер
Травой над ними шевелит.
Ты лучшего созданья своего
Прекраснейшим созданьем!
Сама святилище свое
Бесчувственно ты раздробила
И терн посеяла на нем.
Поселянка
Как спит младенец мой.
Войдешь ли, странник,
Ты в хижину мою
Иль здесь, на воле отдохнешь?
Прохладно. Подержи дитя;
А я кувшин водой наполню.
Спи, мой малютка, спи.
Как тихо дышит он,
Исполненный небесного здоровья.
Ты, на святых остатках
Минувшего рожденный,
О, будь с тобой его великий Гений;
Кого присвоит он,
Тот в сладком чувстве бытия
Земную жизнь вкушает.
Цвети ж надеждой,
Весенний цвет прекрасный;
Когда же отцветешь,
Созрей на солнце благодатном
Поселянка
Услышь тебя Господь!.. А он все спит.
И хлеб; дар скудный, но от сердца.
Благодарю тебя.
Как все цветет кругом
И живо зеленеет!
Поселянка
Мой муж придет
Через минуту с ноля
И ужин с нами раздели.
Поселянка
Здесь, близко этих стен
Отец нам хижину построил
Из кирпичей и каменных обломков.
Мы в ней и поселились.
Меня за пахаря он выдал
И умер на руках у нас…
Проснулся ты, мое дитя?
Как весел он! Как он играет!
О милый!
Даруешь всем ты сладостную жизнь;
Всех чад своих, любя, ты наделила
Наследством хижины приютной.
хз° Высоко на карнизе храма
Селится ласточка, не зная,
Чье пышное созданье застилает,
Лепя свое гнездо.
Червяк, заткав живую ветку,
Готовит зимнее жилище
Своей семье.
А ты среди великих
Минувшего развалин
Для нужд своих житейских
4° Шалаш свой ставишь, человек,
И счастлив над гробами.
Прости, младая поселянка.
Поселянка
Уходишь, странник?
Да Бог благословит
Тебя и твоего младенца!
Поселянка
Скажи, куда ведет
Дорога этою горою?
Поселянка
Дорога эта в Кумы.
25° Далек ли путь?
Поселянка
Три добрых мили.
Прости! О, будь моим вождем, природа;
Направь мой страннический путь;
Здесь, над гробами
Священной древности, скитаюсь;
От хладов севера закрытый,
Тополевая роща
Веселой сенью отвевала.
Когда ж в вечерний час,
