вольного ямба были в пределах, в нашей терминологии, контрастного (французского) типа—на 6-стоп-ной основе. Особый тип вольного ямба представляет стих трех нериф¬мованных стихотворений Жуковского—«Путешественник и поселян¬ка», 1819, «То место, где был добрый, свято…», 1829, «Орел и голубка», 1833. В них «унифицирующая» (подводящая строки слева под один ранжир) графика31, 4- или 5-стопная (а не 6-стопная) основа, частые переносы, которые вместе с «белизной» создавали уникальную стихо¬вую конструкцию, подготавливающую в лирике самого Жуковского стих «Рустема и Зораба», 1846—1847, а в масштабах всей русской по¬эзии ставшую прообразом верлибра. Ср.:
30 См.: Винокур Г. О. Вольные ямбы Пушкина // Пушкин и его современники: Материалы и исследования. Вып. 38—39. Л., 1930. С. 26.
31 Унифицирующую графику имеет также «Невыразимое», но вольный стих его—на 6-стонной основе.
(…) Там он томился Три долгих дня, Три долгих ночи И содрогался; наконец
Выл исцелен
Живительным бальзамом Всеисцеляющей природы (…)
Обзор метрических форм показал «могущество и разнообразие» (Пушкин) слога Жуковского. Это разнообразие определяется и их большим количеством, и тем, что они формируют различные стили его поэзии. Аналогичную картину можно видеть в строфике поэта. Для понимания особенностей строфического репертуара лирики важ-но отметить три принципиально важных для поэта новации в каталек¬тике. Первая касается соотношения белых и рифмованных стихов, вторая—дактилических окончаний, третья — отношения к правилу альтернанса.
Нерифмованных стихов в лирике Жуковского предсказуемо намно¬го меньше, чем во всей его поэзии, где они за счет драмы и эпоса со¬ставляют 60,9%. Однако и в лирике, что уже менее предсказуемо, по¬казатель белых стихов очень высок—19,2%, т.е. почти пятая часть стихотворений Жуковского-лирика не имеет рифмы. Белыми стихами написаны его пронзительные любовные признания: «9 марта 1823», «К ней», «(Елизавете Рейтерн)», эстетический манифест—«Теон и Эс-хин», классическая романтическая элегия «Море» и др. Однако белый стих был не экзотической формой для отдельных лирических шедев¬ров, а формой, которую Жуковский хотел сделать нормой для русской поэзии. В белом варианте мы находим у него почти все употребляе¬мые самостоятельные размеры, кроме 6-стопного ямба, 6-стопного и разностопного хорея. В то же время доля белых стихов в каждом раз¬мере разная, и можно увидеть вполне определенную тенденцию: бе¬лый стих «поддерживает» необычность метрической формы.
Так, нерифмованными были 63,3% 3-сложников (в ямбе и хорее бе¬лого стиха в 8—9 раз меньше). Без рифмы у Жуковского не только гек¬заметр и элегический дистих, но и все остальные формы неклассиче¬ского стиха (кроме «Жалобы пастуха», где стих полурифмован); белы-
4оо
ми являются вольные ямбы унифицирующего типа. Во всех случаях отсутствие рифмы как бы маркировало экзотичность формы, усилива¬ло ее выразительные возможности.
В белом стихе резко увеличена доля женских клаузул (окончаний): если в рифмованном мужские и женские составляют примерное равно¬весие, то в белом стихе их соотношение 36,4% — 57,2% за счет гекза¬метра и небольшой (в лирике) доли пятистопного астрофического ям¬ба. Оставшиеся 6,4 % приходятся на долю белых дактилических окон¬чаний (три «Народные песни», «Боже, Царя храни…» и т.д.). Белые дактилические окончания были уже известны русской поэзии по фольклорным стилизациям. Новаторство Жуковского проявилось в том, что он в трех стихотворениях («Птичкой певицею…», «Отымает наши радости…», «Мотылек и цветы») употребил рифмованные дакти¬лические окончания, что было для русской поэзии открытием. Ср.: «Поляны мирной украшение, // Благоуханные цветы, // Минутное изо¬бражение // Земной, минутной красоты (…)».
Мужские и женские рифмы в русской поэзии XVIII — первой чет¬верти XIX в. менялись по давнему, идущему из XVI в. французскому правилу альтернанса, запрещавшему ставить рядом нерифмующиеся слова с однородными клаузулами (типа абаб или АБАБ). Жуковский также обычно соблюдал это правило, даже в произведениях вольной рифмовки. Однако в 37-и произведениях, в том числе 24-х лириче¬ских, он это правило сознательно нарушает.
Нарушение альтернанса в лирике идет по четырем линиям: 1) при создании строфы со сплошными мужскими окончаниями (6 стихотворе¬ний: «К месяцу», «Утренняя звезда», «Мина», «Мечта», «Летний вечер», «Три путника»); 2) при создании строфы с перемежающимися без прави¬ла альтернанса окончаниями (4 стихотворения: «Тоска по милом», «Обет», «Весеннее чувство», «Горная дорога»); 3) при чередовании строф (8 стихотворений, в том числе октавы 1819 г.,— «На кончину Ея Вели¬чества королевы Виртембергской», «Цвет завета», «Взошла заря. Ды¬ханием приятным…»); 4) при парной рифмовке, как мужских («Мой ми¬лый друг…», «Смертный и боги» и др.— всего 5 стихотворений), так и женских («Царскосельский лебедь») клаузул.
Из беглого обзора видно, что разнообразные пути преодоления французского канона означают переориентацию Жуковского на англо¬немецкий стиль рифмовки, выразившийся особенно ярко во внедре¬нии сплошных мужских окончаний. Последнее обычно связывалось с переводом «Шильонского узника» Байрона. Оказывается, что в лирике новаторские опыты в этом направлении были более ранними и не ме¬нее эффективными.
Новаторство Жуковского в области каталектики коснулось его раз¬ных стилей, но по-разному. Отсутствие рифмы более характерно для говорных жанров (в романсах и песнях, напротив, показатель белых стихов значительно ниже, чем во всей лирике (12,6—7%); эти жанры предпочитают рифмованный стих или полурифмовку). «Мужские» строфы и дактилические окончания дают новую окраску напевному стиху. Еще более рельефна жанрово-стилистическая дифференциация в строфических формах.
В строфике лирики Жуковского пять основных групп со следующи¬ми показателями: 1) однострофические произведения32 (18,7 — 2,2%); 2) строфические (36,2—37,5%); 3) произведения парной рифмовки (5,5— 7,7%); 4) произведения вольной рифмовки (30,1—46,8%); 5) астрофи-ческие нерифмованные стихи (9,5 — 5,8%). По этим показателям стро¬фика лирики Жуковского отличается от строфики всей его поэзии, но не так разительно, как метрика. Различия сводятся к следующим мо¬ментам: во-первых, в лирике (по статистике строк) значительно боль¬ше строфических произведений (соответственно 37,5% и 22,0%); по числу произведений обе группы примерно равны; во-вторых, в астро-фической части (2, 3, 4 группы) произведения вольной рифмовки и бе¬лые астрофические как бы поменялись местами: в лирике больше пер¬вых, во всей поэзии — вторых. Сближают два сопоставляемых репер¬туара близкие показатели односгрофических произведений (высокие— по статистике текстов, мизерные—по числу строк).
Строфа лирики Жуковского обнимает от 2-х («Три путника») до 20-ти («Четыре сына Франции») строк. Поскольку строфа, помимо объ¬ема, определяется еще метрическим наполнением, каталектикой и конфигурацией рифм, то строфы лирики Жуковского образуют 104 ти-
32 Однострофическими, вслед за Б. В. Томашевским, считаем произведения объемом в 2—8 строк (см.: Томашевский Б. В. Строфика Пушкина // Пушкин: Ис-следования и материалы. Т. 2. М.; Л., 1958. С. 135), за исключением: а) стихотво¬рений с двумя одинаковыми катренами (в этом случае стихотворение будет вхо¬дить в группу строфических произведений); б) элегического дистиха; в) белого стиха с однородными окончаниями.
па (во всей поэзии их было 133). Тем не менее, определяющим для дальнейшей характеристики строфических произведений остается объем. Основу репертуара составляют 4-стишия, которыми написано больше половины строфических стихотворений (55,4%), 8-стишия по¬являются в каждом четвертом стихотворении этой группы (24,3%) и сильно отстают 6-стишия (4,3 %). Оставшиеся 12 % принадлежат стро¬фической периферии, включающей все экзотические строфы. Если в балладах особой экспрессией обладали 2-стишия, то в лирике—3-сти-шия. Все они используются в стихотворениях, отличающихся лако¬низмом и остротой лирического переживания («К ней», «Замок на бе¬регу моря», «Stabat mater»). Кроме 3-стиший в лирике Жуковского есть и другие строфы нечетного объема: 5-стишия («Утешение»), 7-стишия («Молитва русского народа»), 9-стишия («Розы расцветают…»). Они, как и 3-стишия, ограничиваются единичными примерами. Более рас¬пространены и заметны 12-стишия, объединяющие, как правило, три катрена одинаковой рифмовки («Могущество, слава и благоденствие России», «Любовная карусель…» и др.). Шесть стихотворений состоят из сложных строф, самая известная из которых 12+4 ст. в «Певце во стане русских воинов», повторенная в «Певце в Кремле», но в обоих стихотворениях некоторые 12-стишия не имеют 4-стишного «сопро¬вождения».
Соотношение основных строфических групп и набор строф, рас¬смотренных, как и в случае с метрикой, на фоне строфического репер¬туара романсов и песен, позволяет сделать вывод, что напевный стиль Жуковского функционирует только в строфическом варианте. Говорной стиль использует все 5 видов строфической организации, причем одно-строфические и три группы асгрофических произведений могут оформ¬лять только говорные жанры. Таким образом, строфика еще боее, чем метрика, выявляет обилие говорных жанров и стилей у Жуковского.
Можно отметить и более частные тяготения романсно-песенного стиля Жуковского. Среди строфических произведений этой жанровой группы 2/з приходится на 4—6—8-стишия. Как видим, лидеры те же, что и во всей лирике, однако пропорции их существенно отличаются. Значительно увеличена доля 6-стиший (с 4 % до 11,5 %), так что можно говорить об их относительном преобладании в песнях и романсах, а 4-стишия и 8-стишия меняются местами: 8-стиший больше половины, а 4-стишия составляют только треть (а по строкам даже четверть) сти¬хотворений этих жанров. Таким образом, самой частотной моделью романсно-песенного стиля является хореическое 8-стишие (см. цикл «Эолова арфа»), а самыми экстравагантными моделями оказываются 8-стишие, состоящее из трехсложников («Ночь»), разностопное «муж¬ское» 6-стишие («Мина») и полурифмованный разностопный катрен («Песня бедняка»).
В начале статьи мы задались вопросом, как соотносится лирика Жу¬ковского с общим фоном стихосложения его времени. Но время Жу¬ковского— это полвека. И стихосложение русской поэзии в эти 50 лет существенно менялось. Менялось ли стихосложение лирики Жуков¬ского? Если да, то как? С «веком наравне» или по-другому? Попытаем¬ся ответить на эти вопросы, коротко рассмотрев метрические и стро¬фические формы 3-х основных периодов его творчества.
Первый период (1797—1807) — от первых литературных опытов до появления первой романтической баллады.
Интенсивность творчества этого периода—8,2 стихотворения, 262 строки в год. Средняя величина стихотворения — 32,2 строки. Са¬мый плодотворный год—1806-й (58 стихотворений, 1481 строка). Метрика этого периода находится в пределах классического стиха: 94—96% стихотворений написано ямбом. Из 46 употребляемых им в лирике размеров в этот период используется только 8. Самый частот¬ный из них — вольный ямб: он абсолютный лидер (49,4—41,4%). 4-стопного ямба в это время в 2 с лишним раза меньше (15,7—27,0%). 6-стопному ямбу принадлежит лишь третье место (21,7—71,3%): здесь его вершина. Из хореических размеров употребляется только 4-стоп¬ный, из 3-сложников—самый архаический: 2-стопный дактиль. Толь¬ко к концу периода появляется «Тоска по милом», написанная разно¬стопным амфибрахием. В структуре вольного ямба максимально высок показатель 6-стопного ямба (63 %). Строфика представлена 4 группами стихотворений: однострофические (32,9%), строфические (30,5%), вольной рифмовки (35,4%), парной рифмовки (1,3—4,1%). Одностро¬фические поддерживаются миниатюрой, строфические—элегией (пер¬вый вариант «Сельского кладбища») и одой, вольнорифмованные— басней. Парная рифмовка не развита (ее небольшие опыты — «Опус¬тевшая деревня», «Послание Элоизы к Абеляру»). Среди строфических произведений больше половины написано 4-стишиями. Остальные строфические варианты (5—8—10-стишия) все связаны с одой.
Второй период (1808—1824) начинается с появления баллады «Людмила», 1808 и заканчивается выходом 3-томного собрания стихо¬творений в 1824 г., которое подвело первый итог поэтической дея¬тельности Жуковского.
Прежде всего, обращает на себя внимание повышение интенсивно¬сти творчества до 18,1 стихотворения (947 строк) в год. Наиболее про¬изводительный год—1814 (71 стихотворение, 3342 строки). Средняя величина стихотворения (52,5 строки)—самая большая за все время творчества, что
