гг. около 230 стихотворений он пуб¬ликует всего 59, т. е. примерно четвертую часть.
Раздел «Из незавершенного и ненапечатанного» заключает два тома лирики Жуковского. Здесь представлены лирические тексты Жуковского, которые не бы¬ли закончены или же опубликованы без окончания в ПСС (Т. XI. С. 129—137) и
4*3
при описании архива поэта (Бумаги Жуковского). В настоящем издании сделана по¬пытка представить эти тексты в максимально полном объеме, по возможности их датировать и прокомментировать. Как и в общем корпусе тома, тексты даны в хронологической последовательности.
Логическим завершением двух томов лирики является статья С. А. Матяш «Стих лирики Жуковского», позволяющая увидеть Жуковского—мастера стиха и реформатора в области стихосложения.
Об общих установках и некоторых текстологических принципах издания см. вступительную статью к первому тому.
В список сокращений внесены некоторые дополнения по сравнению с первым томом, продиктованные обращением к новым источникам и появлением новой литературы о Жуковском.
Авторский коллектив выражает свою глубочайшую признательность главе ад-министрации Томской области В. М. Крессу, зам. главы администрации Томской области, начальнику департамента но образованию и научно-технической поли¬тике В. И. Зинченко, ректору Томского государственного университета Г. В. Май-еру, зав. рукописным отделом ИРЛИ (Пушкинский Дом) Т. Г. Ивановой, сотруд¬никам этого отдела Л. Н. Ивановой, М. В. Родюковой, Е. Б. Фоминой, М. М. Пав¬ловой, Н. Н. Колесовой, Е. Р. Обатниной, зав. отделом рукописей и редких книг Научной библиотеки Томского университета Г. И. Колосовой за помощь и мате¬риальную поддержку в подготовке этого тома.
1815
(П. А. Вяземскому)
(«Ах! Весь я в хлопотах!..») (С. 9)
Автограф (РГАЛИ, он. 1,№5, л. 9)—беловой. При жизни Жуковского не печаталось.
Впервые: ПМиЖ. Выи. 13. Томск, 1986. С. 61—62. Публикация О. Б.Лебе¬девой и А. С. Янушкевича.
Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: вторая половина января—первые числа марта (до 7-го) 1815 г.
Основанием для датировки послания служат прежде всего реалии текста, со-держащего недвусмысленные указания на то, что оно написано из Москвы в Мо¬скву: на обороте л. 9 вместо подробного почтового адреса находится лаконичная надпись: «Князю Вяземскому». Ст. 31—34 («Мойки нет ~ Так в Москву-реку…» и 39—40 («Я с Дмитревским уж вкушал // Трапезу…») также указывают на Москву как местопребывание Жуковского в момент создания послания.
Автограф послания «Ах! Весь я в хлопотах!..» находится в контексте произве¬дений Жуковского конца 1814—начала 1815 г. (послание «К Воейкову», три по¬слания к кн. Вяземскому и В. Л. Пушкину, беловая рукопись «Славянки» и т. д.). Поэтому наиболее вероятным временем создания послания представляется нача¬ло 1815 г.— после 6 января, дата отъезда Жуковского из Долбина в Москву, до 7 марта, дата отъезда из Москвы в Дерпт (см. ПЖТ. С. 135—143),— время, прове¬денное в Москве впервые после лета 1811 г., когда Жуковский безвыездно жил в Муратове, Холхе и Долбине.
Ст. 17. Надобны мне кеньги!..— Кеньги — «теплая обувь, меховая или кожаная» (Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1979. Т. 2. С. 105).
Ст. 39. Я с Дмитревским уж вкушал…— К фамилии «Дмитревский» Жуковский сделал в тексте послания примечание: «Т. е.: с Дмитриевым». Имеется в виду по¬эт И. И. Дмитриев, с 1814 г., после окончательной отставки, поселившийся в Мо¬скве, в новом доме вблизи Патриарших прудов. В 1860 г. П. А. Вяземский посвя¬тил ему стихотворение «Дом Ивана Ивановича Дмитриева».
О. Лебедева
(П. А. Вяземскому)
(«Друг мой любезный, князь тупоносый…») (С. 10)
Автограф (РГАЛИ, оп. 1,№5, л. 10)—беловой. При жизни Жуковского не печаталось.
Впервые: ПМиЖ. Вып. 13. Томск, 1968. С. 62. Публикация О. Б.Лебедевой и А. С. Янушкевича.
Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: вторая половина января — первые числа марта (до 7-го) 1815 г.
Поскольку тексты посланий «Ах! Весь я в хлопотах!..» и «Друг мой любезный, князь тупоносый…» непосредственно соседствуют в рукописи и изобилуют одина-ковыми реалиями московского периода жизни Жуковского в начале 1815 г., осно-вания для аналогичной датировки данного послания те же, что и для предыдуще¬го. Послание написано редким для русской поэзии метром державинского стихо¬творения «Снигирь»—дактило-хореическими логаэдами.
Ст. 7. К нашему басней творцу, Аафонтену…— Имеется в виду поэт И. И. Дмит-риев, особенную популярность которому принесли басни, в том числе и переве¬денные из Лафонтена. Сборник И. И. Дмитриева «Басни и сказки» (СПб., 1798)— особый этап в развитии этого жанра (см.: И. А. Крылов. Проблемы творчества. Л., 1975. С. 198—205, 237—250). В 1823 г. Вяземский посвятил творчеству И. И. Дмит¬риева статью «Известие о жизни и стихотворениях И. И. Дмитриева», в которой высоко оценил басенное творчество поэта (Вяземский П. А. Сочинения: В 2 т. М., 1982. Т. 2. С. 70—75). А в стихотворении «Дом Ивана Ивановича Дмитриева» он
4*5
заметил: «За Лафонтеном вслед, он вымысла цветы, // С оттенком свежести и бле-ском красоты, // На почву русскую переносил удачно» (Там же. Т. 1. С. 330).
Ст. 12. Для корректуры прочтенья домой!..— Скорее всего, упоминаемая в этом стихе корректура является корректурой отдельного издания послания «Импера¬тору Александру», напечатанного в пользу Жуковского по специальному распоря¬жению ими. Марии Федоровны. Если это предположение верно, время создания послания можно установить еще более точно: ц. р. отдельного издания «Импера¬тору Александру» — от 15 января 1815 г.; сигнальные экземпляры были готовы к 25 января этого же года.
Ст. 28. Иль в кипу указов, экстрактов, докладов…— Вероятно, Жуковский имеет в виду недавнее служебное прошлое И. И. Дмитриева: с 1810 по 1814 г. Дмитриев был членом Государственного совета и министром юстиции.
О. Лебедева
К генерал-майору Б. В. Полуектову, на выступление в поход 1815 г. 17 февраля
(«Наш Кульмский богатырь, ура! счастливый путь!..») (С. 11)
Автограф неизвестен.
Впервые: РМ. 1815. Ч. 2. №6. С. 269—с подписью: «Ж-ий». В прижизненные собрания сочинений не входило. Печатается но тексту первой публикации. Датируется: 17 февраля 1815 г.
Стихотворение адресовано генерал-майору, участнику Отечественной войны 1812 г. и всех заграничных походов русской армии, воспитаннику Московского университетского благородного пансиона Борису Владимировичу Полуектову (1778—1843). Его портрет см.: Военная галерея 1812 года. СПб., 1912. №214.
Жуковский, вероятно, был знаком с Полуектовым еще в 1812 г., в ставке Куту¬зова, но сблизился в Дерите, где в 1814—1815 гг. стояла 3-я бригада 2-й гренадер¬ской дивизии, командиром которой с 1-го сентября 1814 г. был назначен Б. В. По-луектов. Рассказывая о пребывании русских полков в Дерпте, М. А. Протасова в письме к А. П. Киреевской от 6 марта 1815 г. замечала: «Еще есть здесь один гене¬рал, который мне довольно нравится, Борис Влад., генер. майор Полуектов, он очень полюбил маменьку, которая читает ему мораль и хочет женить на одной красавице; похож он на Гутальса фигурой и такой добрый, простой малый, что хо¬чется ему счастия…» (УС. С. 142).
Поводом для создания послания было выступление бригады Полуектова в по¬ход во Францию, где она участвовала «после побега Наполеона с острова Эльбы (…) в блестящих смотрах, происходивших в августе на равнинах Шамианьи под Вертю» (Русский биографический словарь. Плавильщиков — Примо. СПб., 1905. С. 450). Судя по свидетельству М. А. Протасовой, выступление в поход задержа¬лось, и еще 6 марта генералы, в том числе и Полуектов, были в Дерпте. Только
12 марта Маша Протасова записывает в дневнике: «Бука [имеется в виду сослужи-вец Полуектова и претендент на руку Маши генерал А. И. Красовский] уехал» (УС. С. 140). Вполне возможно, что Жуковский, приехавший из Москвы в Дерпт около этого времени, еще застал Полуектова. Послание же, вероятно, он писал к дате предполагаемого выступления в поход Полуектова, возможно, по просьбе А. Ф. Воейкова.
Показательно, что в РМ вслед за стихотворением Жуковского помещено четве-ростишие, подписанное: «В-въ. Дерпт» (т. е. А. Ф. Воейков) и адресованное «К не¬му же»:
Не слушая друзей, летишь на подвиг новый; Остановись, скажи, где странствиям конец? Когда сменяешь ты лавровый На золотой венец?
С Полуектовым Жуковский встречался и позднее, в 1817 г., когда 4 ноября он женился на свояченице Вяземского—Любови Федоровне Гагариной, причем первая встреча в «Дневниках» отмечена 26 октября, а следующая — 7 ноября: «Полуектов с женою (…) сидел рядом с Aimee [имеется в виду Л. Ф. Полуектова], которая мила, как птичка» (Дневники. С. 60).
Ст. 1. Наш Кульмский богатырь…— Имеется в виду участие Б. В. Полуектова в сражении под Кульмом, населенным пунктом в Чехии, 10(30) августа 1813 г., где русско-прусско-австрийские войска под командованием генерала М. Б. Барклая-де-Толли разгромили французский корпус генерала Доминика Жозефа Рене Ван-дама. Полуектов за это сражение получил орден Красного Орла 2-й степени и знак Железного Креста, а вскоре был произведен в генерал-майоры (Русский био-графический словарь. Указ. том. С. 450).
А. Янушкевич
Стихи, вырезанные на гробе А. Д. Полторацкой
(«Как радость чистая, сердца влекла она…») (С. 11)
Автограф неизвестен.
Впервые: Иллюстрация. 1846. Т. 2. №9. С. 132 — в примечании №24 к письму Н. М. Карамзина.
В прижизненные собрания сочинений не входило. Печатается но тексту первой публикации. Датируется: 24 марта 1815 г.
В примечании редактора журнала «Иллюстрация» к письму Н. М. Карамзина от 12 апреля 1815 г. с выражением соболезнования отцу умершей Д. М. Полто¬рацкому сообщается: «Смерть 17-летней дочери, ангела доброты, Агафоклеи Дмитриевны Полторацкой (р. 13 июня 1797 г., скончалась в Петербурге, 24 марта 1815). Она погребена в Александро-Невской лавре, и на памятнике ее вырезаны сочиненные на сей случай В. А. Жуковским следующие стихи, доселе нигде не на¬печатанные…»
О ее смерти К. Н. Батюшков писал к П. А. Вяземскому 25 марта 1815 г.: «Ты знал Агату Полторацкую. Вчера ее не стало, et rose elle a vecu… [и как роза она прожила.—фр.]. Отец и бедная мать в слезах…» (Батюшков. Т. 2. С. 327).
В это время Жуковский находился в Дерите: в Петербург он приехал только 3 мая «в 12 часов ночи» (Гофман. С. 133). Поэтому о времени написания эпитафии можно только гадать: создал ли ее Жуковский по просьбе родных сразу же после смерти А. Д. Полторацкой или же по приезде в Петербург специально для над¬гробия. Датировка определяется временем смерти А. Д. Полторацкой. Эпитафия Жуковского выразила чувства всего окружения семейства Полторацких-Олени¬ных (Д. М. Полторацкий был родным братом Е. М. Олениной).
А. Янушкевич
К Т. Е. Боку
(«Мой друг, в тот час, когда луна…») (С. 12)
Автограф неизвестен.
Копия (РНБ, он. 2, №81, л. 2) — рукою неизвестного лица, с датой: «7 аире-ля 1815».
При жизни Жуковского не печаталось.
Впервые: Летописи русской литературы и древности. М., 1859. С. 70 первой пагинации — в составе статьи Н. Лыжина «Знакомство Жуковского со взглядами романтической школы», где ст. 8 опубликован неверно: «Прочти меня во стане» вместо: «Прочти Певщ во стане».
Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по копии.
Датируется: 7 апреля 1815 г.
Тимофей Эбергард (Егорович) фон Бок (1787—1836), лифляндский дворянин, известный
