тебе меня уж в Дерите ждать?

Мы вместе славно прокатимся!

Мой план не весь! еще есть пунктов пять,

Но на словах мы лучше объяснимся!

Прости! завидуя моим дурным стихам,

На месте их теперь желал бы быть я сам.

P. S. Когда ты через десять дней,

По обстоятельствам, за другом и поэтом

Не можешь сам скакать с своим кабриолетом,

То хоть одних пришли с ним лошадей.

ВЕРНОСТЬ ДО ГРОБА

Млады и Рогер свой острый меч берет:

За веру, честь и родину сразиться!

Готов он в бой… Но к милой он идет:

В последний раз с прекрасною проститься.

„Не плачь: над нами щит Творца;

Еще нас небо не забыло;

Я буду верен до конца

Свободе, мужеству и милой».

Сказал, свой шлем надвинул, поскакал;

Дружина с ним; кипят сердца их боем;

И скоро строй неустрашимых стал

Перед врагов необозримым строем.

„Сей вид не страшен для бойца;

И смерть ли небо мне судило —

Останусь верен до конца

Свободе, мужеству и милой».

И, на врага взор мести бросив, он

Влетел в ряды, как пламень-истребитель;

И вспыхнул бой, и враг уж истреблен;

Но… победив, сражен и победитель.

Он почесть бранного венца

Приял с безвременной могилой,

И был он верен до конца

Свободе, мужеству и милой.

Но где же ты, певец великих дел?

Иль песнь твоя твоей судьбою стала?..

Его уж нет; он в край тот улетел,

Куда давно мечта его летала.

Он пал в бою — и глас певца

Бессмертно дело освятило;

И он был верен до конца

Свободе, мужеству и милой.

ОВСЯНЫЙ КИСЕЛЬ

Дети, овсяный кисель на столе; читайте молитву;

Смирно сидеть, не марать рукавов и к горшку не соваться;

Кушайте: всякий нам дар совершен и даяние благо;

Кушайте, светы мои, на здоровье; Господь вас помилуй.

В поле отец посеял овес и весной заскородил.

Вот Господь Бог сказал: поди домой, не заботься;

Я не засну; без тебя он взойдет, расцветет и созреет.

Слушайте ж, дети: в каждом зернышке тихо и смирно

Спит невидимкой малютка-зародыш. Долго он, долго

10 Спит, как в люльке, не ест, и не пьет, и не пикнет, доколе

В рыхлую землю его не положат и в ней не согреют.

Вот он лежит в борозде, и малютке тепло под землею;

Вот тихомолком проснулся, взглянул и сосет, как младенец,

Сок из родного зерна, и растет, и невидимо зреет;

Вот уполз из пелен, молодой корешок пробуравил;

Роется вглубь, и корма ищет в земле, и находит.

Что же?.. Вдруг скучно и тесно в потемках… „Как бы проведать,

Что там, на белом свете, творится?..» Тайком, боязливо

Выглянул он из земли… Ах! царь мой небесный, как любо!

20 Смотришь—Господь Бог ангела шлет к нему с неба:

„Дай росинку ему и скажи от Создателя: здравствуй».

Пьет он… ах! как же малюточке сладко, свежо и свободно.

Рядится красное солнышко; вот нарядилось, умылось,

На горы вышло с своим рукодельем; идет но небесной

Светлой дороге; прилежно работая, смотрит на землю,

Словно как мать на дитя, и малютке с небес улыбнулось,

Так улыбнулось, что все корешки молодые взыграли.

„Доброе солнышко, даром вельможа, а всякому ласка!»

В чем же его рукоделье? Точит облачко дождевое.

з° Смотришь: посмеркло; вдруг каплет; вдруг полилось, зашумело.

Жадно зародышек пьет; но подул ветерок —он обсохнул.

„Нет (говорит он), теперь уж иод землю меня не заманят.

Что мне в потемках? здесь я останусь; пусть будет что будет».

Кушайте, светы мои, на здоровье; Господь вас помилуй.

Ждет и малюточку тяжкое время: темные тучи

День и ночь на небе стоят, и прячется солнце;

Снег и метель на горах, и град с гололедицей в поле.

Ах! мой бедный зародышек, как же он зябнет! как ноет!

Что с ним будет? земля заперлась, и негде взять пищи.

4° „Где же (он думает) красное солнышко? Что не выходит?

Или боится замерзнуть? Иль и его нет на свете?

Ах! зачем покидал я родимое зернышко? дома

Было мне лучше; сидеть бы в приютном тепле под землею».

Детушки, так-то бывает на свете; и вам доведется

Вчуже, меж злыми, чужими людьми, с трудом добывая

Хлеб свои насущный, сквозь слезы сказать в одинокой печали:

„Худо мне; лучше бы дома сидеть у родимой за печкой…»

Бог вас утешит, друзья; всему есть конец; веселее

Будет и вам, как был и ночке. Слушайте: в ясный день майский

г>° Свежесть повеяла… солнышко яркое на горы вышло,

Смотрит: где наш зародышек? что с ним? и крошку целует.

Вот он ожил опять и себя от веселья не помнит.

Мало-помалу оделись ноля муравой и цветами;

Вишня в саду зацвела, зеленеет и слива, и в ноле

Гуще становится рожь, и ячмень, и пшеница, и просо;

Наша был и ночка думает: „Я назади не останусь!»

Кстати ль! листки распустила… кто так прекрасно соткал их?

00 Вот стебелек показался… кто из жилочки в жилку

Чистую влагу провел от корня до маковки сочной?

Вот проглянул, налился и качается в воздухе колос…

Добрые люди, скажите: кто так искусно развесил

Почки но гибкому стеблю на тоненьких шелковых нитях?

Ангелы! кто же другой? Они от былинки к былинке

По нолю взад и вперед с благодатью небесной летают.

Вот уж и цветом нежный, зыбучий колосик осыпан:

Наша былинка стоит, как невеста в уборе венчальном.

Вот налилось и зерно и тихохонько зреет; былинка

Шепчет, качая в раздумье головкой: я знаю, что будет.

Смотришь: слетаются мошки, жучки молодую поздравить,

7° Пляшут, толкутся кругом, припевают ей: многие лета;

В сумерки ж, только что мошки, жучки нозаснут и замолкнут,

Тащится в травке светляк с фонарем посветить ей в потемках.

Кушайте, светы мои, на здоровье; Господь вас помилуй.

Вот уж и Троицын день миновался, и сено скосили;

Собраны вишни; в саду ни одной не осталося сливки;

Вот уж пожали и рожь, и ячмень, и пшеницу, и просо;

Уж и на жниво сбирать босиком ребятишки сходились

Колос оброшенный; им помогла тихомолком и мышка.

2*

35

Что-то былиночка делает? О! уж давно пополнела;

Много, много в ней зернышек; гнется и думает: „Полно;

Время мое миновалось; зачем мне одной оставаться

В ноле пустом меж картофелем, пухлою репой и свеклой?»

Вот с серпами пришли и Иван, и Лука, и Дуняша;

Уж и мороз покусал им утром и вечером пальцы;

Вот и снопы уж сушили в овине; уж их молотили

С трех часов поутру до пяти пополудни на риге;

Вот и Гнедко потащился на мельницу с возом тяжелым;

Начал жернов молоть; и зернышки стали мукою;

Вот молочка надоила от нестрой коровки родная

Полный горшочек; сварила кисель, чтоб детушкам кушать;

Детушки скушали, ложки обтерли, сказали: „спасибо».

Там небеса и воды ясны!

Там песни птичек сладкогласны!

О родина! все дни твои прекрасны!

Где б ни был я, но все с тобой

Душой.

Ты помнишь ли, как под горою

Осеребряемый росою,

Белелся луч вечернею порою

И тишина слетала в лес

С небес?

Ты помнишь ли наш пруд спокойный,

И тень от ив в час полдня знойный,

И над водой от стада гул нестройный,

И в лоне вод, как сквозь стекло,

Село?

Там на заре пичужка пела;

Даль озарялась и светлела;

Туда, туда душа моя летела:

Казалось сердцу и очам —

Все там!..

ПЕВЕЦ В КРЕМЛЕ

Певец

Бегите в Кремль! На холме том,

Где пели наши деды

Побед ну песнь пред Божеством,

Мы грянем песнь победы.

Зовет Кремля священный глас,

Как древле вестник славы;

С его высот глядит на нас

Орел наш двоеглавыи;

Бегите в Кремль и стар и млад!

При гимнах ликованья,

Обымемся, как брата брат

Объемлет в час свиданья.

Народ

Бегите в Кремль и стар и млад!

При гимнах ликованья,

Обымемся, как брата брат

Объемлет в час свиданья!

Певец

О, Кремль отеческий! твой нраг

Лобзаем в умиленье.

Смотрите: на его стенах

Отчаянное мщенье

След черный внечатлело свой.

Казня в безумстве камень,

Губитель трепетной рукой

На них свой бросил пламень.

„Не будь Кремля!» изрек злодей;

Но Кремль стоит священный;

Вспылал лишь древний дом Царей,

Убийцей оскверненный.

Но ты, Царя венчавший храм!..

РУКОЙ небес хранимый,

Светлей вознес ты к небесам

Свой крест непобедимый.

И ты, Царей минувших прах,

Твои сон не возмутился,

Когда в пожаре и громах

Дух злобы разразился

Над тихой сению твоей…

О, наш Сион священный,

О, Кремль, свидетель славных дней

Красуйся, обновленный!

Народ

О, наш Сион священный,

О, Кремль, свидетель славных дней

Красуйся, обновленныii!

Певец

С хвалою первой к Богу сил,

Друзья, подымем длани;

Он здесь, в Кремле Себя явил

Ужасным Богом брани;

Он, в заревах но небесам

Над рдеющей Москвою

Промчавшись, стал в лице врагам

Карающей бедою.

Он в дым Москвы Себя облек,

И знамением мести,

Как пред Израилем, потек

Перед полками чести.

И славою Ему вослед

Шумели их знамена;

При звучном клике их побед

Распались цепи плена;

На брань пошли рука с рукой

Владыки и народы;

И грянул страшный Божий бой,

И гимн Его свободы…

Греми ж торжественно в Кремле

Днесь: „Богу в вышних слава!

Живущим радость! мир земле!

И Вечному держава!»

Народ

Греми ж торжественно в Кремле

Днесь: „Богу в вышних слава!

Живущим радость! мир земле!

И Вечному держава!»

Певец

Тебе Россию, Царь земли!

Народ Твой уповает:

Прими ее и новели,

Да славой процветает!

Да сила, иноземным страх,

Брежет ее пределы;

Да на святых ее нолях

Сияет мир веселый;

Да нравов древних чистотой

Союз семей хранится;

Да в них с невинной простотой

Свет знаний водворится.

О! повели, чтоб наш Орел,

Вселенной страж могучий,

Спокоен на громах сидел;

А в брани вражьи тучи,

Как ныне, грудью пробивал,

И иод небесны своды

Всегда при кликах возлетал

Спасенья и свободы.

Вели, да восшумят моря

Под русскими рулями,

И слава русского Царя

Восцарствуй над водами.

Вели, да помнит Славянин,

Что он наследник славы,

Что он великих предков сын,

Которых меч кровавый

И древле был противным страх…

Друзья! отцы пред нами;

На тех же мы цветем полях,

Под теми ж небесами,

Где чада славы расцвели;

Пред нами та ж дорога,

По коей деды протекли

За Русь, Царя и Бога.

О Русь, да наш язык прилышет

Иссохнувший к гортани,

Да крепость древняя спадет

С увядшей нашей длани,

Когда престанешь ты для нас —

И в час борьбы кровавой,

И в нощь, и в день, и в смертный час —

Быть радостью и славой!..

А Ты, Всевышний, наш обет

Прими в Твою десную,

И горней благодати свет

Пролей на Русь святую.

Народ

Прими, Всевышний, наш обет,

Прими в Твою десную,

И горней благодати свет

Пролей на Русь святую.

Певец

Храни Царя! Царю пошли

Твое благословенье.

Ему все радости земли!

Тебе ж благодаренье

За царственную высоту

Его души благия;

1з° За чистой славы красоту,

В какой им днесь Россия;

За первенство среди Царей,

Отъятое не бранью,

Но искуплением людей

И миротворной дланью;

За твердое презренье бед;

За благость в правой мести;

За кротость на верху побед

И верность Царской чести;

и° За блеск, в каком умел явить

Он доблесть Славянина;

За сладкий жребий наш: любить,

Как друга, Властелина —

О всемогущий Царь земли,

Тебе благодаренье!

Храни Его, Ему пошли

Твое благословенье!

Храни Его! то общий клик

С Кремлевския вершины…

15° И угасающий старик,

В виду своей кончины

Молящий ясных дней сынам,

И брани сын ретивый,

Привыкший, к трепету врагам,

Знамена горделивы,

Царем ведомый, воздвизать;

И юноша цветущий,

Минутой славы заблистать

В волненьи сердца ждущий;

100 И безмятежный селянин,

Воспитанник природы,

И смелый просвещенья сын,

Алкающий свободы

Воспламенить во благо свой

Светильник вдохновенный —

Все, все с молитвою одной

К Тебе, Царю вселенны:

Твою щедроту посели

Над Царскою главою,

170 Чтоб долго был красой земли,

И трона красотою.

Народ

Твою щедроту посели

Над Царскою главою,

Чтоб долго был красой земли,

И трона красотою.

Певец

Тебе спасительную рать!

Тебе вождей спасенья!

На них да снидет благодать;

На них благословенья

180 С Кремлевских благодарных стен.

Их груди, как твердыни,

От нас отбили срам и плен,

И бешенство гордыни.

Москва, они твоим стенам

Рекли: „оденьтесь в пламень;

Взлетите гибелью врагам;

Будь ратник — каждый камень»

И мщенье — грозный их обет;

Ему не изменили:

100 Твоей дружиной, Царь побед,

Они себя явили.

Бестрепетны сквозь зной и хлад,

Сквозь пепельны пустыни,

Пронзая силой сильных ряд,

Перунами твердыни,

На мышцу мышцу, грудь на грудь,

И брань самой природе,

Кровавый протоптали путь

И чести и свободе.

Везде, во славу Бога сил,

Воздвиглись их значена;

Орел свободных — раздробил

Орла рабов, и Сена,

Послышав гром их, чрез ноля

Помчала обновленье —

И за