— в подборке стихотворений 1818 г., с указани¬ем: «Из Гёте».
Датируется: сентябрь-октябрь 1817 г.
Основанием для датировки является положение автографа в рукописи, среди произведений, созданных в сентябре-октябре 1817 г. и напечатанных в РШДН.
Достаточно свободный перевод стихотворения Гёте «Ап den Mond», опублико-ванного в 1789 г. с добавлением 3-х строф, отсутствовавших в первоначальном ва-рианте (см.: Зарубежная поэзия. Т. 2. С. 579).
Главное, что передано в переводе Жуковского,—это настроение грустного ночного раздумья о прошедших днях радости и надежд, память о которых живет в тайных глубинах сердца.
В первых пяти четверостишиях образная система оригинала и перевода очень близки, норой (как в первой и второй строфах)—почти адекватны. Созданию со-ответствующего минорного настроения способствует и точная передача синтакси-ческого построения фразы внутри четверостишия. Вслед за оригиналом, перевод написан хореическими катренами со сплошными мужскими рифмами по схеме 4343. Как указывает С. А. Матяш, подобную строфу в лирических стихотворениях Жуковский не использовал ни до, ни после данного перевода (см.: Русское стихо-сложение XIX в.: Материалы по метрике и строфике русских поэтов. М., 1979. С. 79).
В то же время перевод имеет много отступлений от оригинала, обусловленных различием мироощущений поэтов. Стихотворение Гёте несет в себе целый ком¬плекс мыслей и чувств, связанных не только с личными переживаниями, но и с глубочайшим разочарованием в результатах своей государственной деятельности. Образ находящейся в вечном движении воды является для него ключевым и про¬ходит в его лирике от первых штюрмерских опытов до поэзии «Западно-восточ¬ного дивана». В данном стихотворении река не только уносит печаль и «нашепты¬вает» поэту «мелодию для напева», но и трудится «без отдыха и покоя», «перепол¬няется яростью в зимние ночи».
Подобная трактовка явлений природы была чужда русскому поэту в это вре¬мя, и при переводе «Ап den Mond» он опускает целиком 7-ю строфу, «не подходя¬щую», но словам В. М. Жирмунского, к «элегической манере» Жуковского (Жир¬мунский. С. 86). У Жуковского вместо реки появляется журчащий ручей, созвуч¬ный одинокой лире и мыслям о пролетевших и несбывшихся надеждах. Меняется и чувственная конкретика оригинала. Шутки, поцелуи заменяются элегическими формулами: «Жизнь уж отцвела», «Так надежды пронеслись», «Так любовь ушла».
16 — 295
481
Характерно, что первоначально Жуковский перевел 9-ю строфу стихотворения Гёте, но впоследствии изъял ее из прижизненных изданий. Она звучала так:
Что в полночный тихни час Слышимо душой, Очаровывает нас Тайною мечтой.
Эта строфа была вариацией на тему, восходящую скорее к вольно переведен¬ным собственным стихам (с 25 но 32), чем к оригиналу. Вероятно, эта осознавае¬мая Жуковским вольность привела к отказу от включения строфы в перевод, имевший указание на источник: «Из Гёте».
Положено на музыку А. С. Даргомыжским (от ст.: «Счастлив, кто от хлада лет…») в форме дуэта.
Н. Реморова
(«Ах! если б мой милый был роза-цветок…») (С. 64)
Автограф: (ПД. № 27807, л. 39 об.)—черновой, без заглавия. В первые: С 4. Т. 6. С. 53 — в разделе «Смесь», с заглавием: «Мечта». В прижизненных изданиях: С 4—5 (в С 5— подборка стихотворений 1818 г.).
Датируется: сентябрь-октябрь 1817 г.
Основание датировки — положение автографа в рукописи (см. примеч. к стих. «К месяцу»). Стихотворение создавалось одновременно с переводами, вошедшими в сборники КШДН, но не включено в них, что и позволило говорить о его ориги-нальном характере.
Поэт намеревался поместить «Мечту» в С 3, однако, по совету Д. Н. Блудова, считавшегося законодателем вкуса в области поэзии, от намерения отказался, изъяв его вместе с несколькими другими из уже подготовленного тома, за что позднее (апрель 1825 г.) А. С. Пушкин упрекал Жуковского: «Зачем слушаешься ты маркиза Блудова? нора бы тебе удостовериться в односторонности его вкуса. К тому же не вижу в нем и бескорыстной любви к твоей славе. (…) „Надпись к Гё¬те», „Ах, если б мой милый», „Гению» — всё это прелесть; а где она? (…)» (Пуш¬кин. Т. 13. С. 167).
Н. Реморова
Утренняя звезда
(«Откуда, звездочка-краса?..») (С. 65)
Автограф (ПД,№27807,л. 38—39)—черновой. Впервые: ¥МДН. 1818. №3. С. 16—25.
В прижизненных изданиях: С 4, 5 (в С 4 отдел «Сельские стихотворе¬ния», в С 5 в подборке произведений 1818 г., в оглавлении с подзаголовком «(Из Гебеля)».
Датируется: конец 1817 г.
Перевод одноименного стихотворения И. П. Гебеля («Der Morgenstern»), в ко¬тором развиваются общие принципы идиллий, вошедших в ЕШДН, а позднее в отдел «Сельские стихотворения» (С 4): интерес к природе, сельской жизни, кото¬рая наиболее близка природной красоте и гармонии. Как и в других переводах гебелевских идиллий, Жуковский уделяет в «Утренней звезде» особое внимание художественной детали, которая для лирического героя стихотворения включает в себя какую-то сущность, важный смысл. Самая обычная картина предстает в произведении высшей красотой и целесообразностью, мигом высшего единения человека с природой, мироздания с Богом. Не менее тщателен переводчик в пе¬редаче атмосферы подвижности, царящей и во внешнем мире, и в душе лириче¬ского героя. Отсюда—одухотворение, оживотворение обычных картин, описан¬ных в «Утренней звезде». Стихотворение, как и многие, вошедшие в ЕШДН, отли¬чается мелодичностью.
Положено на музыку А. В. Муравьевым.
И. Лйзикова
К ней
(«Имя где для тебя?..») (С. 67)
Автографы:
1) ПД. № 27807, л. 39—-черновой, без заглавия.
2) ПД. № 22727, л. 1 — беловой, без заглавия.
3) РНБ, on. 1, № 15, л. 10—беловой (строфы 4—5). Ср. копию рукою В. И. Гу-барева.
4) Кульман. С. 1086. № 13—беловой. Копии:
1) РНБ, он. 1, № 15, л. 10)—рукою В. И. Губарева (строфы 1—3).
2) РГБ, ф. 99 (Елагины), оп. 1, карт. 22, № 12, л. 19 об.—рукою М. А. Мойер.
Впервые: Памятник Отечественных муз на 1827 год, изданный Борисом Фё-доровым. СПб., 1827. С. 12—с заглавием: «К ней» и примечанием: «Стихи напи¬саны несколько лет тому назад».
В прижизненные собрания сочинений не входило.
Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу.
Датируется: конец 1817 г.
Датировка стихотворения, данная в С 7 и закрепившаяся во всех последую¬щих изданиях,—1810—1811 гг., представляется ошибочной. Не может быть при¬нято и указание в С 6 (Т. 4. С. 412)—1827 г., так как это время первой публика¬ции (см. выше).
16-
483
Во-первых, черновой автограф в «Книге Александры Воейковой» находится в контексте черновых вариантов стихотворений «К месяцу», «Утренняя звезда», «Новая любовь—новая жизнь» и т. д. Все эти произведения были созданы в кон¬це 1817 — начале 1818 г. и опубликованы в первых номерах сборника КУДН (ян¬варь-февраль 1818 г.). Беловые автографы (№2—в альбоме А. А. Воейковой; № 3 — в альбоме С. А. Самойловой) также вписаны среди произведений 1817—1819 гг. Альбом Воейковой, включающий записи 1815—1819 г., содержит, в частности, ко¬пию первой редакции стихотворения А. С. Пушкина «Жуковскому» («Когда к меч¬тательному миру…»), датируемую апрелем 1818 г. (см.: Ежегодник Рукописного от¬дела ПД. 1977. Л., 1979. С. 23—24). В альбоме Самойловой вся подборка автогра¬фов Жуковского относится в основном к 1818—1820 гг. (см.: Кульман. С. 1085—1087). Наконец, в авторизованной копии текст стихотворения предшествует копии «К мимоиролетевшему знакомому Гению», написанному 7 августа 1819 г.
Во-вторых, первая публикация, относящаяся к 1827 г., является прижизнен¬ной, и издатель альманаха, делая примечание, что «стихотворение написано не¬сколько лет тому назад», вряд ли мог иметь в виду время, большее, чем предшест¬вующее десятилетие.
И, наконец,—ссылка П. А. Ефремова на авторитет биографа Жуковского К. Зейдлица при датировке стихотворения (см.: С 7—С 9) неубедительна, так как никакой датировки Зейдлиц не дает, а, приведя текст стихотворения целиком, продолжает: «В этом тихом расположении духа он [Жуковский] занимался обра¬боткой старинной повести „Двенадцать спящих дев»…» (Зейдлиц. С. 48). О какой (первой или второй) части повести идет речь, биограф не уточняет, но черновой автограф стихотворения «К ней» идет прямо вслед за последними черновыми строфами второй части — балладой «Вадим», работа над которой была закончена около 6 августа 1817г., что и указано в рукописи (л. 36 об.— 37). Необходимо учи¬тывать и тот факт, что Зейдлиц познакомился с Жуковским в Дерпте не ранее 1815 г., и, создавая свою книгу о предшествующем периоде его жизни и творчест¬ва, он мог опираться только на рассказы его близких друзей и родственников.
Всё это позволяет датировать стихотворение «К ней» концом 1817 г.
Долгое время бытовало мнение о том, что стихотворение «К ней» восходит к стихотворению Ф. Шиллера «Namen nennen dich nicht» (см. С 7—С 10), но, как ус-тановил венгерский исследователь Дьердь Сёке, стихотворение Жуковского явля¬ется «оригинальным переложением» одноименного стихотворения «Ihr» немецко¬го поэта Германа Вильгельма Фрица Ульцена (Ultzen, 1759—1808), напечатанного впервые в журнале «Gdttinger Musenalmanach» (1786), а в 1795 г. вошло в двухтом¬ное издание стихотворений поэта (РЛ. 1971. № 1. С. 161—162).
Стихотворение Ульцена написано белым стихом, трехстрочной строфой, ред¬ким в силлабо-тонической системе размером—логаэдами, строками, состоящими из двух- и трехсложных стон, в данном случае из хореических и дактилических. При этом в оригинале количество ударных слогов в строках каждой строфы чере¬дуется: 4 2 3.
В переводе сохранен белый стих, трехстрочная строфа, однако количество ударных слогов в логаэдах упорядочено: 3 3 3. При этом во второй строке в до¬полнение к дактилической и хореической появилась амфибрахическая стопа. Для лирики Жуковского такая форма является уникальной: ни до, ни после данного стихотворения она не встречается.
В переводе достаточно близко передана основная мысль и господствующее на-строение подлинника—это песнь о тайной и вечной любви. Однако Жуковский заменяет повествовательно-описательную интонацию стихотворения Ульцена на вопросительно-восклицательную, привнеся в текст элемент диалогизма и сделав его более эмоционально насыщенным и проникновенным. Так, в оригинале чита¬ем: «Namen nenne dich nicht. Dich bilden // Griftel und Pinsel // Sterblicher Kunstler nicht nach» («Имени не назову тебе. Тебя не воплотят перо и кисть смертного ху¬дожника»). Ср. у Жуковского: «Имя где для тебя? // Не сильно смертных искусство // Выразить прелесть твою!»
Эти и другие отступления от оригинала не изменяют общего смысла стихотво-рения, но расставляют иные эмоциональные акценты. Так, ощущение «тайны» присутствует в оригинале с первого слова, когда автор говорит, что не называет ее имени, что образ «драгоценнейшей девушки» («teuerstes Madchen») он носит только в сердце, но само слово «тайна» не произносится. Оно произнесено в пере¬воде, но окружено иными, более высокими, духовными понятиями: «Прелесть жизни твоей, // Сей образ чистый, священный, // В сердце, как тайну, ношу».
По свидетельству биографа поэта, стихотворение «посвящено М. А. Протасо¬вой, в портфеле которой оно было найдено после ее смерти» (Зейдлиц. С. 47). То, что стихотворение обращено к Марии Андреевне,—несомненно. Но написано оно было тогда, когда она уже была не Протасова, а Мойер. И эту прощальную песнь любви поэт мог отдать ей перед своим отъездом из Дерпта в конце 1817 г., но на¬печатать не мог. Жуковский напечатал в ЕШДН (1818. №2—3) все произведения, окружающие в рукописи автограф стихотворения «К ней». О нем, кроме Маши, должна была знать «лишь вечность одна». Это понимали и близкие к поэту
